– С каких пор он урезал тебе рацион?
– Начало года. Где-то так… Не помнил точно.
– Потому ты и напал на Алекса? Решил не ждать милости от его сиятельства, проявить самостоятельность.
Он кивнул. А сам все не отлипал глазами от вожделенной кружки, в которую медленно, с противным плюханьем, капала кровь.
– Следующий вопрос. Кто убил египтянина?
– Не знать! – Китаец замотал головой, заелозил лбом по решетке. – Честно-честно не знать!
– Врешь!
– Вэнь Юн не ври. Вэнь Юн в ту ночь спать…
– Кто прячется в замке? И где именно? Говори!
– Вэнь Юн не знать… Никогда об этом не слышать.
Анита поболтала кружку, будто раздумывая, не вылить ли собранную кровь, как перед тем вылила воду.
– Смотрю, не получается у нас с тобой откровенной беседы. Раз так, останешься без награды.
– Нет! – вскричал Вэнь Юн и такую рожу скорчил – без слез не взглянешь. – Я правду сказать! Спрашивай другое… а чего не знать, того не знать.
Анита почувствовала легкое головокружение. Кровь из вены шла уж очень шибко, капли почти сливались в бойкую струйку. С допросом следовало поспешить.
– Допустим, я тебе поверила. Тогда вот что… Почему ты помог бежать Йонуцу? Разыграл приступ, а он в это время покинул замок на лыжах… Ты ему чем-то обязан?
– Йонуц – друг, – зачастил китаец, демонстрируя готовность поделиться всей доступной ему информацией. – Вэнь Юн жить в Шанхай, работать на банда… они торговала опий, а Вэнь Юн выбивать деньги у должник. Однажды на Вэнь Юн нападай…
– Кто?
– Не знаю, как по-английски… Те, которые делать то же самое, только для другой людей.
– Конкуренты?
– Да… Их шесть, Вэнь Юн один. Вэнь Юн знать кун-фу, трое убивать. Но тут подвести рука. – Он с досадой посмотрел на свою непослушную левую. – Вэнь Юн думала: конец! Но появиться Йонуц, помогать…
– Откуда Йонуц взялся в Шанхае? Они с графом путешествовали?
– Да… Он сказать графу, и тот взять Вэнь Юн. С тех пор Вэнь Юн с графом.
Сильнее боли во взрезанной руке кольнуло разочарование. Ничего сверхважного китаец не сообщил. Похоже, что он не обманывает, но стоило ли ради таких пустяшных воспоминаний о прошлом тянуть его за язык, устраивать кровопролитие?..
Анита надеялась на то, что уже сегодня, сейчас, вырвет у замка Кровавого Влада все его тайны. А оказалось, что Вэнь Юн ей в этом деле не помощник. Держали его здесь в качестве вышибалы, ничего сокровенного не доверяли. О чем его спрашивать?
Но, может быть, он все же не до конца с нею откровенен. Повязан такой страшной клятвой, нарушить которую – смерть.
– Я смотрю, у вас настоящее братство. Каждый за каждого… После того как я огрела Нова-Лингу мечом в склепе, она побежала к Йонуцу. Почему к нему, не знаю. Наверное, побоялась показываться на глаза графу или почувствовала, что истечет кровью, пока взберется на башню. Йонуц не прогнал ее, а обработал рану, перевязал, он ведь тоже кое-что смыслил в медицине.
– Я ничего не знать про Нова-Лингу и склеп…
– Нова-Лингу ушла к себе, а Йонуц сообразил, что не успеет замыть пятна. Он мог бы сдать ее, но не стал. Хотя понимал, что подозрение падет на него… А граф? Пока мы шли коридорами, он то падал, то ругался так громко, что и покойники в саркофагах вздрагивали. Я уже тогда догадалась, что он предупреждает Йонуца о нашем приближении. Йонуцу не хватило времени покинуть комнату, но, благодаря графу, он успел залезть в шифоньер, а после с твоей помощью улизнул из замка… Если бы не сломалась лыжа, он бы спасся.
Уже без надежды, так, на всякий случай, уточнила:
– Граф снабжал тебя кровью и опием только за то, что ты его охранял? Не слишком ли много чести? На него вроде и нападать было некому…
Вэнь Юн замешкался, и по телу Аниты пробежала легкая дрожь, какая возникает от предчувствия удачи. Кажется, нащупалось что-то по-настоящему важное. Только бы устоять, не потерять сознания. Голова кружилась так, что пол под ногами ходил ходуном и все труднее было держать кружку прямо под раной, чтобы кровь не лилась мимо.
– Не молчи же, diablo!
Вэнь Юн заговорил тягуче, с неохотой:
– Граф просить перевести книга. Древний, китайский… Я полгод переводить.
– А почему ты? У него же есть под рукой специалист – О’Рейли.
– Рейли переводить для граф другие книги. Рейли не знать тайшаньский диалект, а Вэнь Юн знать. Вэнь Юн родиться в Гуандун, в горах Наньлин.
Анита покачнулась, в глазах было темно, свечка оранжевым пятнышком плавала во мраке, тускнел с каждой секундой. К чертям биографические подробности, надо выведать главное!
– Где сейчас эта книга?
– Не знать. Граф забирала ее.
– О чем в ней говорилось, помнишь?
– Это древний трактат, очень мудрый. Много про кровь, про то, как человек становится другой, если поменять кровь…
– Значит, это был трактакт по медицине?
– Медицина, философия… В Китай много философ, много мудрый. Вэнь Юн плохо помнить, сложный слова…
Кружка наполнилась на две трети. Еще минута, и сознание погаснет, а ноги подкосятся. Анита тряской рукой протянула китайцу его законное вознаграждение.
– Держи. Заработал…
Вэнь Юн всеми десятью пальцами обхватил кружку, но застыл в нерешительности. Анита поскорее пережала вену, чтобы остановить кровотечение.
– Чего уставился? Ах да… ты же ее не пьешь. Потерпи немного, принесу тебе твое жало.
Под жалом она имела в виду металлический цилиндрик с острым наконечником, который обнаружился в бывшей комнате китайца среди прочих его пожитков. Анита поначалу не поняла назначение этой конструкции, но Максимов, читавший время от времени научно-популярные журналы, разъяснил: это изобретение американца по фамилии Джейн, и предназначено оно для того, чтобы вводить жидкости под кожу или непосредственно в вену. Анита сразу догадалась, для чего Вэнь Юн использовал заокеанское приспособление. Втыкая наконечник в нужную точку на теле, он мог без труда вливать в себя из цилиндрика свежую кровь.
Она вышла из подземелья, едва передвигая ноги. Ужасающая слабость во всех мышцах, дурман в голове – такой разбитой она не ощущала себя со времени, когда ее трепала жестокая холера. Добраться бы поскорее до постели, рухнуть и забыться сном – больше она в этот момент не желала ничего. Поскольку тащилась медленнее улитки, ползущей по крутому склону, путь через погруженный в обычную свою темноту замок казался бесконечным. Постаралась собраться с мыслями, обдумать сказанное китайцем.
Древняя книга, медицина пополам с философией. Все вертится вокруг крови, но для графа с его физическими проблемами это нормально.
Лукавый китаец… Не удалось выудить из него ничего стоящего. Зря только приносила себя в жертву, теряла время и здоровье. Или не зря? Неспроста же шелохнулось ощущение, что ларчик вот-вот раскроется…
Нет, положительно нельзя было сейчас строить гипотезы и тем более делать выводы. Надо подождать, пока вернутся силы и в голове рассеется морок. Отдохнуть, поспать, а уж потом…
Ее вело из стороны в сторону, свечка колыхалась и мерцала. Чудилось, что сзади кто-то крадется. Обернулась – никого. Должно быть, фантазии на почве крайней слабости. Совсем запутавшись в пространстве, Анита сунулась не в тот коридор, поняла ошибку, остановилась, долго стояла у стены, тупо озираясь и гадая, куда теперь идти. Наверное, вот так ведут себя люди, когда напиваются vdrabadan.
Отдышавшись и кое-как сориентировавшись, двинулась в обратном направлении. Свеча от долгого горения превратилась в крошечный, высотою не больше дюйма, шпенек, Анита держала его двумя пальцами. Того и гляди, фитиль погаснет, окажешься во мгле, и как тогда найти дорогу в таком состоянии?
Дышать было тяжело, а тут, после очередного шага, горло сдавило так, что воздух и вовсе перестал проникать в легкие. Шею как будто стиснула тугая веревочная петля, которая все сильнее вдавливалась в кожу под подбородком.
Анита подняла руку и в действительности наткнулась на шершавые волокна. От боли и страха дурман стал рассеиваться, мозг заработал с новой энергией.
Петля не примерещилась – вот она, здесь, захлестнула шею.
Анита открыла рот, но оттуда вырвалось лишь жалкое сипение. Она развернулась, чтобы увидеть своего врага. От резкого движения свеча погасла, опалив руку. Анита бросила ошметок стеарина и вцепилась в веревку, от которой уже хрустели позвонки.
Упала на колени. Недоставало еще, чтобы ее поволокли, как глупую упирающуюся собачонку на поводке. Хотя раньше она все-таки задохнется, уже и в груди сперло, и язык наружу, как у утопленницы…
Нож… Только так можно спастись! Анита возблагодарила небо за то, что, хоть и находилась в полуобмороке, все же догадалась поднять свое оружие с пола возле камеры китайца.
Нашарила на поясе костяную рукоять, сжала изо всех сил. Чиркнула лезвием по веревке, которую с другого конца медленно тянули куда-то в сторону лестницы. С первого раза веревка не поддалась, оказалась толстой и прочной. Враг понял, что задумала попавшая в силок пичуга, стал тянуть быстрее. Анита затрепыхалась, принялась пилить веревку, и та наконец лопнула – звучно, как гитарная струна.
Сразу стало легче, воздух ворвался в сухую гортань, живительной рекой потек глубже.
Темень была – хоть глаз выколи. Эх, и выколоть бы глаза гнусному убийце, который имеет привычку нападать вот так, исподтишка, наиподлейшим манером… Анита услышала рядом громкое дыхание, сослепу, не вставая с колен, размахнулась ножом, ткнула наугад.
Пронзительный взвизг пронесся по коридору, рассыпался на отголоски, пошел гулять под сводами. Из-за эха узнать голос было невозможно, да Анита и не концентрировалась на этом. Какая концентрация, выжить бы!
Тонко звякнуло… топот… тишина.
Анита хотела подняться – не смогла. Борьба с невидимкой отобрала последние силы, вымотала вконец. Что делать, поползла на четвереньках, а правильнее сказать, на двух коленках, левой ладони и костяшках пальцев правой руки, которой все еще стискивала рукоять ножа. Не верилось, что смерть снова миновала. А ну как коварный вражина только для виду дал стрекача, а сам затаился за поворотом и выгадывает момент для повторного нападения?