Около двух месяцев назад она обратилась в нашу фирму. Одри получала письма с угрозами, обещающими ее обезобразить. Леон взялся за это дело, потому что ему понравилась «атмосфера нуара». Где-то в его голове, должно быть, заиграл саундтрек 1930-х годов, а густой баритон объявил: «В мой офис вошла красивая дама. Встреча с ней сулила неприятности. С дамами всегда так». Он быстро определил, что письмо с угрозами пришло от ее конкурентки, что было большой удачей, поскольку реальные случаи преследования распутать было не так-то просто. Попытки убедить преследователя оставить в покое объект его вожделения занимали длительное время и часто плохо заканчивались.
Леон закрыл дело и двинулся дальше. Но не тут-то было. Он был привлекательным и опасным, и Одри решила, что он должен принадлежать ей. Ей пели дифирамбы просто за то, что она подкручивала локоны, поэтому ей было невдомек, почему Леон не падает ей в ноги с обещанием подарить весь мир. По иронии судьбы она сама превратилась в преследователя. Одри отправляла ему сотни сообщений в неделю. Он заблокировал ее номер, поэтому она обзавелась одноразовыми телефонами. Она даже приезжала к нам домой, но охрана перекрыла ей путь. Мы смотрели, как она пыталась их очаровать, затем дулась, а затем принялась кричать на наших охранников, пока те не пригрозили вызвать копов. Одри купила Леону мотоцикл и послала его к нам с доставкой, которая была отправлена восвояси.
Ее последней стратегией стало бомбардировать Леона просьбами о помощи в беде. В последний раз это был пожар, а перед этим — странный шум в гараже. Какой бы ни была ситуация, суть оставалась все той же — жизнь Одри была в опасности, а Леон должен был примчаться и спасти ее.
От опасных ситуаций Одри перешла к угрозам навредить, в ее случае, себе самой. Один раз был бы единичным случаем, два раза могло стать совпадением, но третий раз указывал на «модель поведения». В штате Техас преследование было тяжким преступлением третьей степени, и она уже столько наломала дров. Завтра я дам разрешение Сабрине Тернер, нашему советнику Дома, связаться с семьей Одри и договориться о беседе по душам.
Корнелиус посмотрел на меня.
— Я видел Татьяну Пирс.
А. Это объясняло выражение его лица. Дом Харрисонов и Дом Пирсов не ладили. Неваде об этом было известно больше, чем мне, но прежде она упоминала, что Корнелиус и его старшая сестра Диана терпеть не могли семью Пирсов.
— Она причастна к этому делу?
— Да. Я пойму, если ты решишь воздержаться. — В делах у Корнелиуса была полная свобода выбора. В каких-то расследованиях он участвовал, а какие-то пропускал.
Корнелиус сжал челюсти.
— О нет. Совсем наоборот.
Розочка дернула его за волосы и тоненько взвизгнула, явно готовая к бою.
Что ж, на нашей стороне боевая обезьянка размером с кулачок. Дело практически раскрыто.
Леон с расстроенным лицом вышел из-за изгиба стены. Он увидел меня и скривился.
— Я все уладил.
— Ты в порядке?
— Да. Голос у нее был очень испуганный. Если бы я ее не знал, то поверил бы.
— Но ты ее знаешь. Ты вызвал 911. Теперь это их работа.
Он надул щеки и медленно выпустил воздух.
— Что дальше?
— Мне нужно встретиться с Линусом.
— Мне тебя подбросить?
— Нет, он прислал за мной машину. Не могли бы вы вдвоем отвезти Розочку к Майе?
— Линус подождет, — возразил Леон. — Стань героем с нами.
— Последние трое суток ты почти не спала, — добавил Корнелиус, — и работала в поте лица. Ты заслуживаешь увидеть их воссоединение.
Мне очень этого хотелось. Очень-очень.
— Я не могу. Сделаете для меня видео, хорошо? Пожалуйста.
— Отстой, — выпалил Леон.
Корнелиус покачал головой.
— Видео это не то же самое. Такие счастливые мгновения случаются не каждый день. Тебе стоит разделить его с нами.
Я это понимала, но Линус не станет ждать.
— Я бы поехала с вами, если бы могла. Увидимся завтра, Корнелиус.
Я направилась вниз по коридору, но тут меня осенило и я вернулась обратно.
— Леон, не вздумай ехать к Одри.
— Когда ты начнешь мне доверять?
— Я серьезно.
Он отмахнулся.
— Перестань так переживать.
Я развернулась и направилась к лифту.
Легко сказать. Не волнуйся об этом. Не волнуйся о том. Все будет в порядке. Но часто все было не в порядке. Иногда я ощущала себя пауком, который плетет паутину вокруг бездонной дыры. Моя семья пересекала ее вдоль и поперек, балансируя на тоненьких ниточках, и моей задачей было не дать им упасть.
Из всех шикарных кварталов Хьюстона Ривер-Оукс был самым эксклюзивным и самым дорогим. Минимальная цена дома превышала три миллиона, а площадь двора была на вес золота. Здравый смысл подсказывал, что нельзя владеть самым красивым домом в округе. Линусу Дункану было плевать.
За окнами проносились вычурные особняки, пока «Роллс-Ройс Куллинан» скользил по живописной дороге. Сидящий за рулем Пит посмотрел в зеркало заднего вида уже в седьмой раз с тех пор, как я начала считать. В Пите было сто девяносто сантиметров роста, у него были светлые коротко стриженные волосы и бледная кожа. В свои сорок с хвостиком он мог перекинуть меня через плечо, пробежать восемьсот метров на полной скорости менее чем за три минуты, поставить меня, сделать сорок подтягиваний, затем упасть и сделать пятьдесят отжиманий. Он также стрелял из пистолета со смертельной точностью и мог убить опытного противника голыми руками, поэтому и был одним из двух людей, которым Дункан доверял свою личную безопасность. И сейчас Пит был начеку.
Я не стала спрашивать, почему. Защитные турели дома Линуса издавали особый магический звон, за которым следовал треск вылетающих пуль. Достаточно было однажды его услышать, чтобы никогда не забыть. Я и не представляла, что услышу его во время нашего разговора по телефону. Что бы там ни случилось, это точно было не к добру. Пит был сосредоточен на моей безопасности, и никто от этого не выиграет, если я усложню ему работу, задавая вопросы. Вместо этого я отправила сообщение Руне Эттерсон.
Шесть месяцев назад мы помогли Руне найти ее похищенную сестру и отомстить за убийство матери. Руна училась в аспирантуре в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Но теперь ее сестре и брату требовалась серьезная поддержка, терапия и утешение. Их жизнь была здесь, в Хьюстоне, и она решила не заставлять их бросать все и переезжать в Калифорнию. После долгой волокиты с документами она отказалась от своих исследований в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе и в итоге начала все сначала в Райс. Я видела ее каждую неделю, а ее брата и сестру, Рагнара и Холли, примерно раз в две недели. Впервые в жизни у меня появилась лучшая подруга. Это было чертовски странно.
«Мне нужна помощь».
Телефон звякнул в ответ.
«Выкладывай».
«Ты знаешь кого-нибудь, кто работает над слиянием органической материи с металлом? Мне нужно провести анализ кое-чего, но без лишнего шума».
«Линус?»
«Да».
Руна оказалась в центре расследования смерти ее матери. Она очень быстро сообразила, что мы с Линусом стали связаны. Она видела, как оцепенело и потрясенно я выглядела, справляясь с первой парой моих заданий, и она все больше и больше тревожилась. В конце концов, я раскололась и рассказала ей о своей должности заместителя Смотрителя. Мне не стоило этого делать, но мне нужно было кому-то рассказать и от этого мне стало намного легче.
«Я знаю кое-кого», — написала в ответ Руна. «Хочешь, чтобы я отвезла ей эту вещь?»
«Спасибо. Я попрошу Корнелиуса завезти ее к тебе».
«Ты в порядке?»
Я была далеко не в порядке, но не хотела обсуждать это в переписке.
«Жить буду. Спасибо, что спросила».
Пит свернул на повороте и перед взором возник дом Линуса.
Прочные ворота из кованого железа погнулись, сорванные с опор какой-то могучей силой. Позади них неестественно яркая кровь залила брусчатку широкой кольцевой дороги. Обычно в центре подъездной дорожки из середины искусно оформленной клумбы высился белый фонтан, где вода каскадом стекала с его вершины и переливалась в тройной бассейн. Сейчас фонтан был пуст, а его разбитая верхушка кусками валялась на подъездной дорожке. Справа между декоративными кустами выступала сломанная турель, вырванная из ее выдвижной опоры. Впереди ожидал дворцовый особняк, словно замок из анимационной сказки. Пятна крови остановились в десяти ярдах от двери. Нападавшие не достигли крыльца.
Пит припарковался, вышел из машины и открыл мне дверь. Я вышла и он провел меня к входной двери. Затем последовала секундная пауза, пока охранная система распознала мое лицо. Щелкнул замок и Пит распахнул дверь, пропуская меня в трехэтажный вестибюль.
Интерьер дома был таким же грандиозным, как и его многообещающий экстерьер. Полированный белый мраморный пол сиял, как зеркало, отражая стены из венецианской штукатурки белого и кремового цветов, украшенных лепниной из листьев аканта. В центре вестибюля возвышался еще один богато украшенный фонтан, огибаемый двойной парадной лестницей, ведущей на второй этаж. На куполе из цветного стекла виднелись белые облака, плывущие по голубому небу. Из подвешенной в центре купола огромной люстры струились длинные хрустальные нити, освещая фонтан, так что все помещение сияло белизной и элегантностью, несмотря на свою кричащую роскошь.
— Он ожидает в кабинете, — сказал Пит.
— Спасибо. — Я повернула направо, прошла через вестибюль к боковой двери, затем пересекла небольшую гостиную, еще один коридор и вошла в кабинет.
Венецианская штукатурка здесь была скорее бежевой, чем кремовой, со светло-коричневой отделкой. Книжные полки заполняли арочные ниши — Линус любил технологии, но ему нравилась текстура бумаги. Как и вестибюль, кабинет был элегантным и не загроможденным — два стула с мягкой обивкой, диванчик в углу, черно-золотой письменный стол, который был бы уместен в Версале, и единственный фикус слева от камина, который как-то процветал, несмотря на пренебрежение Линуса. В воздухе пахло ароматным табаком и кофе. Он держал под рукой рассыпной табак, потому что ему нравилс