Я потерла лицо. Придется поговорить с Альбертом.
— Ты не отступишься от Дыры?
— Нет.
— Хорошо. — Леон оскалил зубы. — Я отправил тебе досье на Марата.
— Спасибо.
— Полагаю, ты хочешь, чтобы я сидел дома, сложа руки?
Я бы хотела, но сказать это Леону фактически гарантировало, что он сделает обратное, особенно если я упомяну, что люди Аркана будут нацелены на него. Он хотел этой конфронтации. Вместо этого я решила действовать как мама.
— Я не собираюсь говорить, что тебе делать, Леон. Ты знаешь ситуацию. Прямо сейчас, полиция Хьюстона должна получить ордер на беседу с тобой. Как только ты выйдешь, они вольны перехватить тебя на улице. Люди смогут записать эту встречу, которая почти наверняка перерастет в конфронтацию. Кто-то выложит видео в «Герольде», поделится им в «Снепчате» и начнет рассуждать, почему тебя допрашивает полиция, а затем кто-то упомянет имя Одри…
Леон поднял руку.
— Ты права. Я останусь здесь и займусь делом Хоскинсов.
— Спасибо.
Леон сжал зубы, так что на челюсти вздулись мускулы. Он поднял палец.
— Одно условие.
— Да?
— Когда мы выясним, кто сделал это с Одри, я их убью.
— Я на это рассчитываю.
Глава 7
Без десяти девять я отправилась к Алессандро. Но сперва я остановилась у будки охраны.
— Привет, Бритни.
Мне ответил отточенный женский голос:
— Здравствуйте, мисс Бейлор.
— Он передвигался?
— Превосходный Сагредо прибыл в 06:54, опустил окно в 07:12, ответил на телефонный звонок в 07:54, поднял окно и завел двигатель в 08:10, выключил двигатель в 08:20, затем снова завел машину в 08:40 и заглушил ее в 08:50.
С техасской жарой шутки были плохи. Температура уже приближалась к 32 градусам, а влажность все только усугубляла. Без кондиционера он бы сварился в этой машине.
— Спасибо, Бритни.
— Пожалуйста, мэм.
Я подошла к «Спайдеру». Алессандро был виден мне сквозь ветровое стекло. Он побрился, а его волосы были безупречно уложены. На нем была белоснежная рубашка с расстегнутым воротничком. Сегодня утром к нам пожаловал Превосходный Сагредо.
Он открыл дверь и вышел из машины. На нем были брюки песчаного цвета с дорогими итальянскими лоферами. На запястье поблескивали часы «Булгари», тысяч так за пятнадцать. Идеальный портрет отпрыска Дома. У него были деньги и вкус, ему приходилось заботиться о делах, но он не был своим отцом, поэтому не видел причин для беспокойства. Год назад, когда я его еще не знала, я бы приняла это за его естественный образ, но сейчас я видела все по-другому. Все, что он носил и то, как он это носил, было тщательно продумано. Испорченный наследник знаменитого европейского Дома, живущий в ногу с модой, не стал бы заморачиваться с одеждой для посещения строительной площадки, и Алессандро решил изобразить отсутствие здравого смысла.
Я же сменила юбку и туфли на более разумные бежевые брюки, ботинки и синюю футболку. Сказать, что мы не сочетались друг с другом было бы преуменьшением. Алессандро выглядел как богатенький испорченный наследник какой-нибудь корпорации, который решил побеспокоить свою секретаршу в ее выходной как раз перед тем, как та собралась в поход.
— Люди Аркана сделали свой ход, — сказала я.
— Расскажи мне.
Я рассказала.
— Он остается верен себе, — сказал он. В его голосе было твердое спокойствие человека, который ожидал худшего и оказался прав. Он не станет тратить время и силы, злясь из-за этого. Он просто убьет всех виновных, и у меня не было на этот счет никаких возражений.
Из всех возможных способов напасть на нас, я бы никогда не подумала об Одри. Мы ее почти не знали. В этом она была совершенно невиновата. Они убили девушку только для того, чтобы отвлечь меня. Когда я встречусь лицом к лицу с ее убийцами, я их уничтожу. Это не принесет мне никакой радости. Убийство было чудовищным делом, но иногда оно было необходимостью. Я бы убила ради моей семьи без всяких колебаний, и я бы убила ради Одри, чтобы ни одна другая Одри не умерла, как она, снова.
Тишину позади нас прорвал возмущенный гудок. Мы оба повернулись. Зеленый «Мини-Купер» ускорился и резко остановился перед будкой охраны. Водительское окно опустилось, и Руна Эттерсон высунула из него рыжую голову.
— Каталина! Отойди от этого засранца!
Из динамиков будки раздался сдавленный звук, подозрительно похожий на смех.
— Я думал, дело Эттерсон закрыто, — пробормотал Алессандро.
— Так и есть.
— Тогда что она здесь делает?
— Вероятно, она узнала о Леоне и приехала морально его поддержать. Она моя лучшая подруга.
Руна прошла тест с обнюхиванием и решительно двинулась к нам, бросив свою машину. Выражение ее лица грозило войной. Я не посвящала семью во многие дела, так как не хотела, чтобы они волновались, но Руне я рассказывала все.
— Тебе пора бежать, — подсказала я Алессандро. — Тебя превосходят числом. Еще не поздно сдаться и отправиться домой.
— Ты! Даже не двигайся. Мне есть, что тебе сказать. — Руна поравнялась с нами. — Каталина, ты с ума сошла?
Наверное.
— Как ты узнала, что он здесь?
— Интуиция, — ответила она и покраснела.
Берн. Не иначе.
Руна переключилась на Алессандро.
— Ты спас моего брата и я перед тобой в долгу. Если тебе нужно одолжение, я к твоим услугам.
— Спасибо, — кивнул он.
— Каталина — моя лучшая подруга. Не знаю, что у вас происходит, но не раскатывай губу. Она слишком хороша для тебя.
— Буду иметь в виду.
— Если ты снова ее обидишь, я найду тебя, и тогда ты пожалеешь, что родился.
— Окей. — Я схватила ее за плечи и развернула в сторону входной двери. — Спасибо за ваше участие, Превосходная Эттерсон.
— Ты пожалеешь! Так и знай! — крикнула Руна через плечо.
Глава 8
Алессандро уставился на Носорога. Его брови сошлись на переносице.
— Почему бы нам просто не взять мою машину?
— Потому что мы направляемся в Дыру, где нам придется пробираться через дикую и, скорее всего, затопленную местность со множеством угроз.
— Моя машина быстрая и маневренная.
Я подняла руку и развела большой и указательный палец на дюйм.
— И у нее вооот такая посадка.
— Ты хоть можешь разогнаться до максимальной скорости на этом чудовище?
— Конечно.
Он скептически покосился на громоздкий внедорожник. Уголки его губ слегка приподнялись.
— А если за нами что-то погонится и нам понадобится перепрыгнуть через дыру в мосту?
— Если что-то погонится за нами, я развернусь, перееду его, а затем буду кататься по нему взад-вперед, пока его тело не станет плоским, как блинчик.
Он поднял брови.
— Если хочешь прыгать через мосты, можешь ехать за мной на своей машине, но лично я беру эту. Ты хочешь прикатить в штаб-квартиру «Рекультивации Дыры» на своем «Спайдере», потому что он сочетается с твоим образом наследника Дома. Так Марат будет тебя недооценивать, что тебе весьма на руку. Могу только посочувствовать. Вчера я хотела казаться некомпетентной и уязвимой, а ты всем рассказал, как мои силы заставили тебя задуматься. Мы берем Носорога.
Он поднял руки.
— Ладно.
— Спасибо тебе большое за сотрудничество.
— Пожалуйста.
Он прошел к своей машине и открыл багажник. Покопался в нем и вернулся со штурмовой винтовкой.
— Что это?
— Это карабин М4. Он с воздушным охлаждением, газовым приводом, магазинным питанием и стреляет патронами калибра 5,56.
— Я знаю, что такое карабин М4. Что это к нему прикреплено?
Алессандро сделал вид, что осмотрел винтовку.
— А, это.
— Это что, гранатомет М320?
— Похоже на то.
— Просто из любопытства, может в этой крохотной машине у тебя еще и пулемет припрятан?
— Не припоминаю. — Он наклонился ко мне, ехидно сощурив глаза. — Не хочешь забраться туда со мной и поискать?
Задавать ему вопросы явно было ошибкой.
Я открыла джип и он загрузил в него М4. Следом отправились два чемоданчика с пистолетами. Затем еще один футляр, который он поставил поверх пистолетов.
— Что там?
— Ножи.
Я достала и открыла свой чемоданчик с мечами. Два фута в высоту и четыре в длину, он раскладывался как набор инструментов, где на верхней полке были мои любимые клинки — тактический гладиус и мачете, а ещё рапира. На нижней полке находилось разнообразие ножей всех форм и размеров.
— На всякий случай, — сказала я ему.
— Мило, — ответил он.
Не так мило, как клинок Линуса, который я уже положила в бардачок.
Я захлопнула багажник, села за руль, Алессандро занял место пассажира, и мы тронулись.
Алессандро расслабился в кресле, вытянув длинные ноги и облокотившись широкими плечами на спинку. Солнечный свет просачиваясь через окно, играл на его волосах. Его лицо, наполовину затененное тенью, было душераздирающим. Я могла бы схватить телефон и сделать серию из двадцати снимков, и каждый из них стал бы шедевром.
В машине витал слабый аромат сандалового дерева, смешанного с нотками ванили и цитруса. Запах Алессандро. От него так пахло в тот день, когда он поцеловал меня, и я чуть не разделась перед ним донага в туалете «Театрального центра Уортема». Он так же пах, когда я пришла сказать ему, что влюблена в него, и застала его собирающим вещи.
Я хотела знать, что произошло между ним и Арканом. Что бы это ни было, оно потрясло его до глубины души. Меня это съедало изнутри. Я хотела знать.
Если я спрошу у него, он расскажет. Это было что-то ужасное, потому что ничто меньшее не причинит подобного рода сейсмический сдвиг в человеке. Он расскажет мне, и когда я узнаю, я захочу, чтобы ему стало лучше. Я стану переживать за него. Я не могла позволить себе переживаний.
Я повернула направо на Кемпвуд драйв. Мы могли бы проехать по Хемпстед, но она была закрыта из-за дорожных работ. В Хьюстоне было три постоянных: смерть, налоги и нескончаемые дорожные работы. Будто шутка надо мной. Стоило нам свернуть на платное шоссе Сэма Хьюстона, как мы попали в пробку. Впереди завыли сирены. Придется стоять здесь какое-то время.