Сычева засмеялась и обняла подруг.
– Говорила же я вам, девки, что наш Афанасьев не способен сунуть нос в опасное дело?! Говорила, что он не способен написать скандальную статью и рискнуть присвоить контрабандные камни?!!
– Говорила, – вздохнула Татьяна.
– Врешь, гад, – усмехнулся Леший. – Врешь, это ты писал! Сейчас-то ты зачем врешь?
– Если ты не заткнешь эту дрянь, – снова вмешалась Инга, – я позову сюда...
Ее слова прервал телефонный звонок. Звонил телефон Афанасьевой, валявшийся на диване, в куче барахла. Таня вопросительно посмотрела на Лешего.
– Возьми, – кивнул тот. – Спокойным голосом скажи, что с тобой все в порядке и не дай бог тебе ляпнуть чего-нибудь лишнего.
– Алло, – ответила Таня, даже не посмотрев чей номер высветился на дисплее.
– Привет!! – заорал на том конце голос Флека. – Я в Шереметьево! Я прилетел!! Ты рада?
– Да, – еле слышно прошептала Таня.
– Опять режешь лук и запиваешь процесс коньяком? – развеселился Флек. – Я приеду к тебе сейчас! Я привез тебе... впрочем нет, не скажу, увидишь сама! Эй, почему ты молчишь? Что-то случилось? У тебя опять трупы на кухне и кровь в подъезде?!
– Со мной все в порядке, Флек, – безжизненным, ровным голосом сказала Таня. – Все в полном порядке, ты слышишь?! Но... – она покосилась на Лешего и закричала в трубку: – Я больше не хочу тебя видеть! Не смей ко мне приезжать!! Я на порог тебя не пущу, а твои подарки выброшу с балкона! Ты меня понял, Флек?!
Леший одобрительно заржал, прикрыв рот рукой.
– Я понял, – упавшим голосом сказал Флек. – Я понял, ты больше не режешь лук, у тебя кончился в доме коньяк, муж нашелся, ты больше не хочешь видеть меня, а мои подарки сбросишь с балкона... Я не дурак, я понял. Ладно, я не приеду, потому что не хочу, чтобы Клавдия Ивановна с первого этажа разжилась кольцом с огромным бриллиантом. Я не приеду, но я буду ждать тебя ровно неделю по адресу...
– Прощай, Флек!
Он продиктовал адрес прежде, чем она успела нажать отбой.
– Ты не должен меня ждать. Прощай. Ты прав, мой муж вернулся.
– Если ты не переедешь ко мне через неделю, я начну спиваться! – заорал Флек. – Ровно через неделю, запомни!!!
Таня нажала кнопку.
– Кто это – Флек? – спросил Афанасьев.
– Мой любовник. – Таня с вызовом посмотрела Глебу в глаза.
– Ты... дрянь?! – растерянно и удивленно спросил Афанасьев и зачем-то подергал себя за бородку.
– Это ты дрянь! – Сычева обняла Таню за плечи.
Леший снова захохотал. Ему явно нравилось слушать выяснение отношений.
– Чей это дом? – пробормотал Глеб. – Ты сказала, что знаешь! О каком назначении ты говорила?!
– Тебя собирались назначить главным редактором международной газеты «Власть», – с усмешкой сказала Сычева. – Ну, теперь-то ты понимаешь, чей это дом?! Шевели мозгами!!
– Что она несет?! – Леший вопросительно посмотрел на Ингу.
– Я же говорю, заткни ее!! – завизжала Инга. Она выкрутилась из шторы, ринулась на Сычеву, но Леший перехватил ее и отшвырнул в глубокое кресло.
– Пусть говорит, – распорядился он. – Что ты там бормотала про назначение этого хлюпика на пост главного?!
– Что слышал, – буркнула Сычева. – Давай, зови сюда своего шефа. Или он тебе вовсе не шеф, а просто партнер?!
– Ты о чем?! – Афанасьев привстал в кресле, оперевшись руками о подлокотники. – Какого такого шефа? Чей это дом?! – Лицо его покраснело, на лбу выступила испарина.
– Чей?! – повторила его вопрос Таня.
– Да, чей? – эхом отозвалась Татьяна.
– Эй, Шкура, заходи!! – крикнул Леший, обращаясь почему-то к шкафу. – Нет смысла прятаться! Эти куклы все равно отсюда живыми не выйдут!!
Инга всхлипнула в кресле и закрыла лицо руками.
– Аривидерчи, Чуча! – заорал попугай.
Глеб зажмурился.
Мужества, чтобы сделать для себя еще одно открытие, совсем не осталось.
Хватит с него любовника Флека, хватит шлюхи жены.
Но открыть глаза все же пришлось.
В комнате, в ярком потоке света стоял...
Афанасьев не сразу его узнал. Потому что привык видеть в костюме, галстуке, с чисто выбритым и официально-озабоченным лицом.
А сейчас он стоял перед ним в потертых джинсах, вязаном свитере, скулы его припорошила трехдневная седая щетина, а губы кривила усмешка. Появился он, вероятно, из шкафа, потому что дверцы его оказались распахнуты. Только присмотревшись, Афанасьев увидел, что это не шкаф вовсе, а маленький кабинет, двери которого оборудованы тонированными стеклами, устроенными так, что изнутри видно все, а снаружи только темное, зеркально-отражающее стекло.
Потрясение было – всем потрясениям потрясение. Куда там любовнику Флеку!
– Здрасьте, Борис Борисович, – пробормотал Афанасьев, немного привстал в кресле и слегка кивнул головой, как привык это делать в редакции при появлении главного. Он привык почитать начальство. От степени этого почитания зависело его более-менее комфортное существование в редакции и самые легкие, приятные командировки. – А вы ... как тут? Как вы тут оказались?!
Овечкин посмотрел на него и усмехнулся.
Таня вскрикнула «Ой!» и схватилась за вмиг вспыхнувшие, покрасневшие щеки.
Татьяна равнодушно пожала плечами. Ей было ровным счетом плевать, кто в этой истории окажется главным злодеем.
– Ты дебил, Афанасьев, – тихо сказала Сычева. – Впрочем, и я не лучше. Здрасьте, Борис Борисыч! – Она поклонилась, дурашливо описав рукой дугу в воздухе.
– Уведите всех в подвал. – Овечкин сделал какой-то жест и из его кабинета вышли двое парней в камуфляже.
– Нет! – Леший взмахом руки отменил приказ и парни его послушались. Они вопросительно замерли на пороге. – Эта девка болтает тут кое-что интересное! Давай, кукла, рассказывай, что ты там про назначение знаешь!
– Ты будешь слушать эту убогую? – надменно спросил Борис Борисович Лешего.
– Буду. А почему нет? Она болтает забавные вещи. И если в них есть хоть доля правды, это значит, ты вел с нами двойную игру!
– Да откуда она может знать?! – заорал главный. – Откуда?!! Она кто?! Шестерка поганая! Да она полы в редакции моет!! Сам подумай, откуда она могла об этом узнать?!
– Об этом узнала я, – тихо сказала Афанасьева. – Мой папа – вице-президент медиахолдинга «Интера», в состав которого входит газета «Власть». Он решил пристроить своего зятя на тепленькое местечко.
В комнате повисла тишина и опять стало слышно, как попугай скрипит своим клювом.
– Откуда у тебя... папа? – Афанасьев ошарашено уставился на Таню. – Ты же ... того... сирота по папе...
– Они с мамой расстались, когда я была совсем маленькая. А теперь вдруг встретились и у них снова вспыхнули чувства. Раньше у нее в газете были завязки только на уровне шеф-редакторов, а тут... Моя мама решила срочно через папу пристроить тебя на тепленькое местечко с хорошей зарплатой. Она решила, что так обеспечит мне безбедную и счастливую жизнь! Это держалось в тайне даже от тебя, но, видно, информация просочилась. – Таня горько усмехнулась. – Моя мама всегда считала, что в виде тебя подсовывает мне лакомый кусочек и все делала для того, чтобы ты этим кусочком стал! На самом же деле она, вероятно, искренне думает, что без ее помощи я никогда не найду себе мужика!
– Так значит, дядька в халате, который открыл мне дверь – твой папа?! То-то он твердил про «большое счастье»! То-то он показался мне смутно знакомым... – Глеб схватился за голову.
Леший притянул к себе Овечкина за ворот свитера.
– Что все это значит, Шкура? – прошипел он ему в лицо. – Почему я не знал ничего?!!
– Отпусти его!! – Инга вскочила и повисла на Лешем.
Парни, стоявшие в дверях шкафа-кабинета напряженно замерли. Они не знали чью сторону принимать.
– Отпусти меня, – Овечкин оттолкнул от себя Лешего вместе с Ингой. – Я сейчас все объясню. – Он расправил на себе свитер. – Я все объясню, но не это для нас главное. Ведь камни мы так и не нашли! Ребята Санчеса нас размажут, если мы вовремя не...
– Я ничего не понимаю! – заорал Афанасьев и вскочил с кресла. – Я не виноват! Я ничего не знаю и ничего не понимаю! Я не знал ни о каком назначении! Понятия не имел!! Может быть вы меня... нас отпустите?.. – Он выдохся от крика, упал в кресло, и опять обхватил руками голову, выражая полное отчаяние.
– А чего тут понимать? – весело спросила его Сычева. – Это Овечкин, узнав о твоем готовящемся назначении, решил избавиться от тебя! Он написал статью про Фонд Зельманда, через Игнатьева подсунул тебе диск и...
– Замолчи!! – вдруг завизжал Афанасьев и заткнул уши. – Я ничего не хочу знать! Я не участвую в подобных играх!
– Ты трус, – тихо сказал Сычева и встала. – Ты трус, а я все скажу. Это вы, вы, Борис Борисович, убили Игнатьева, а потом чуть не застрелили меня! Вы знали, где и как расположены камеры, вырядились в черный бесформенный плащ, шляпу, устроили пожар в туалете...
– Замолчи, – дернула ее за рукав Таня. – От этих твоих знаний нам теперь легче не станет.
– Я убежала от вас в редакции и тогда вы решили отдать меня на растерзание своим головорезам. Вы знали, что диск со статьей я привезу с собой, в парк, где вы поджидали меня на скамейке! Диск подтверждал для ваших бандитов-дружков, что статья существует, что вы не наврали, и Афанасьева нужно уничтожить! Но так получилось, что к месту встречи первой приехала жена Глеба! Вы ни разу в жизни ее не видели и вам показалось, что ваши парни схватили случайную женщину! Вы даже бросились, чтобы задержать их, но споткнулись, упали, и не успели! Скажите, ведь это вы позвонили Лешему на мобильный и сообщили, что у них в руках посторонняя, никому не нужная баба?! Господи, какой я идиоткой была!!
– Отпустите меня! – заорал Глеб. – Я ничего никому не скажу! Я не стану главным редактором! Я...
– Уведите всех! – обернулся Овечкин к парням. – Уведите и заприте в подвале. Юра, а тебе я сейчас все объясню...