– Прости, Кейт. Я не могу потерять тебя и Майкла, – Эмма глубоко вздохнула и повернулась к мальчику: – Как это сделать?
Он улыбнулся.
– Ты сама знаешь.
И снова Эмма поняла, что он прав.
– Ты завладеешь нашими духами – так же, как завладел духами мертвых. И заберешь наши силы.
– Это конец пророчества. Три Книги станут одной. Три Хранителя – одним. Как только сила трех Книг сосредоточится во мне, произойдет Окончательное Связывание. Магия изменит меня. Я стану Окончательным Хранителем.
– А как же мы? Что станет с нашими духами?
– Я освобожу их, как только завершится Связывание. Так же, как я освободил духи мертвых, когда ты вернула им воспоминания. Думаешь, я хочу, чтобы вы болтались у меня в голове до скончания вечности?
Эмма колебалась; она видела, что мальчик начинает терять терпение.
– Ты чего-то недоговариваешь. Должно быть что-то еще…
Он раздраженно махнул рукой.
– Я много чего не говорю. Вы знаете лишь то, что должны. Ну, каков твой ответ? Убьешь меня и обречешь свою семью? Или спасешь их?
– Эмма, пожалуйста! Не делай этого!
Кейт шагнула вперед и на секунду заслонила сестру от мальчика. Эмма посмотрела на нее глазами, полными любви и благодарности, глазами, в которых читалась одна мысль: она защищала их так долго, как могла. Теперь пришла очередь Эммы.
– Доверься мне, – произнесла она одними губами.
Дождь усилился, над Садом пролетел шквальный порыв ветра.
Кейт едва заметно кивнула.
Эмма взглянула за спину сестры и просто сказала:
– Сделай это.
В отца Майкла попали две стрелы, в мать – одна. Король эльфов нес Клэр, а король Робби поднял Ричарда. Хотя мужчина был почти в два раза больше гнома, тот не выказывал ни малейшего признака напряжения. Они изо всех сил спешили к одному из убежищ. Майкл бежал следом, стрелы отскакивали от камней у него за спиной.
Майкл дрожал. Он чувствовал, что лишился всего, чем владел еще мгновение назад: он больше не Хранитель Летописи, не командир армии, предводитель драконов и великанов. Внезапно он стал просто маленьким мальчиком, испуганным и неуверенным.
Когда он вбежал в укрытие, его родителей уже уложили на походные кровати. Глаза отца были закрыты, он дышал быстро и поверхностно. Над ним склонился какой-то лысый старик, а второй старик – почти точная его копия – изучал стрелу, торчавшую из груди Клэр.
Женщина потянулась к сыну.
– Майкл…
Это оказалось так просто – слышать, как мать произносит твое имя. Но это было то главное, чего не хватало в жизни Майкла, и когда он вдруг это обрел, его сердце стало огромным и разбилось.
Убежище представляло собой навес, глядящий в сторону гавани и освещенный несколькими фонарями на верхней балке. Внутри стояло около двух дюжин походных кроватей, на которых лежали раненые. Дождь легко проникал сквозь непрочный навес, поэтому мокли как раненые, так и те, кто за ними ухаживал. Воздух был наполнен звуками битвы и бушующей в небе грозы.
Майкл упал на колени между кроватями родителей и схватил протянутую руку матери.
– Я могу тебя исцелить! – его голос дрожал от слез. – Я…
Он потянулся за Летописью, но вспомнил, что Книга ему больше не нужна, потому что вся магия теперь в нем. Старики что-то безостановочно бормотали; их руки двигались с поразительной быстротой и уверенностью, когда они вытаскивали наконечники стрел и перевязывали раны.
– Подожди, – сказала Клэр, зашипев от боли. – Ты должен кое-что узнать …
Ричард застонал, и Майкл резко обернулся. Глаза мужчины были закрыты, но он вздрогнул, когда старик извлек вторую стрелу.
– Майкл, – мать настойчиво сжала его руку, – он не может умереть.
– Он не умрет! Я ему не позволю! Я могу вас исцелить!
– Нет! Я говорю про Грозного Магнуса. Не дайте ему умереть!
– Я… я не понимаю! О чем ты?
– Не раньше, чем… – голос Клэр слабел с каждой секундой. – Окончательное Связывание… только тогда… это единственный способ.
И ее глаза закрылись. Прежде чем Майкл успел закричать или что-то сделать, первый старик склонился над Клэр и сказал:
– Я сделал так, чтобы она заснула. Ей нужен отдых.
– Я могу ее исцелить! – воскликнул Майкл. – Их обоих!
– В этом нет нужды, – покачал головой второй старик. – Они выживут.
– Нет!
Майкл не сдавался. Сейчас ему казалось, что именно поэтому он и стал Хранителем Летописи – чтобы однажды спасти своих родителей.
– Я их исцелю!
Однако когда он взял отца за руку и потянулся в глубь себя за магией, то почувствовал, что на этот раз все иначе. Его будто сдавила со всех сторон невидимая сила. Грудь мальчика сжималась все сильнее, он не мог дышать, как тогда, под водой, – и вдруг резко выдохнул то, о существовании чего даже не подозревал, но сейчас понял его важность. Какую-то его часть внезапно забрали.
– Что за… – услышал он голос короля Робби.
Майкл увидел, как в воздухе перед ним зависло странное мерцание. Затем оно взмыло сквозь крышу убежища и исчезло.
– Жуки, – позвал первый старик, – это же…
– Да, – ответил второй, – это был его дух.
Но Майкл их уже не слушал, потому что вдруг осознал одну страшную вещь.
– Магия, – пробормотал он, все еще сжимая руки отца и матери. – Она исчезла.
Эмма не сводила глаз с Грозного Магнуса, который неотрывно смотрел в небо. Его руки были раскинуты, будто он молился грозе. Кейт уже лежала без сознания в куче мокрых листьев; мерцание перешло от нее к мальчику. Эмма знала, что чувствуешь, когда твой дух отделяют от тела, и сделала бы все, чтобы уберечь сестру от этой боли. Но сейчас ей оставалось только смотреть, как на поляну опускается мерцание, которое еще недавно было духом Майкла.
Рэйфа тоже окружало сияние – будто энергия, которую он поглотил, переполняла его, пульсируя под кожей. Эмма почти разглядела за лицом мальчика скалящийся череп и невольно задумалась, виновата в этом Книга или ее сдавшие нервы.
– Жизнь и время, – сказал Рэйф, когда дух Майкла исчез у него в груди и сияние стало еще ярче. – А теперь – смерть. Связывание почти завершено.
– Нет, – сказала Эмма, открывая Книгу. На страницах зашипели капли дождя. – Пришло тебе время умереть.
Рэйф шагнул вперед, и Эмма почувствовала, как воздух вокруг нее уже привычно уплотняется. Когда девочка заговорила, ее голос дрожал, но звучал уверенно:
– Раз Летопись и Атлас уже в тебе, они будут уничтожены. Духи Кейт и Майкла вернутся в их тела, и все закончится.
– А как же ты? – спросил мальчик. – Сила Книги все еще в тебе. Твои друзья, люди, которым ты доверяешь, будут тебя преследовать.
– Может быть, – ответила Эмма. – Но это мои проблемы.
К чему были разговоры, что Хьюго Элджернон или какой-то другой волшебник найдут способ уничтожить Книгу, не убивая ее? Или дурацкая надежда, что ее родители вдруг появятся с секретом, который решит все их проблемы?
Но это на самом деле было неважно. Значение имело лишь то, что когда Грозный Магнус умрет, а Летопись и Атлас будут разрушены, Кейт и Майкл окажутся в безопасности. Они смогут жить полной жизнью – с мамой и папой. И если окажется, что другого способа уничтожить Книгу не существует… Что ж, по крайней мере, Эмма знала, что Габриэль будет ждать ее в нижнем мире.
Она положила ладонь на черный том, чувствуя, как поднимается в ней сила; на лице мальчика отразилось понимание, и Эмма почти увидела вьющиеся вокруг него духи предыдущих Грозных Магнусов.
Девочка мысленно потянулась к ним, и в ее памяти всплыли слова, произнесенные старым волшебником с белым глазом: «Он носит духи своих прошлых воплощений, будто броню». Что-то случилось со зрением Эммы, потому что вместо физического тела она вдруг увидела пульсирующую светящуюся массу. Это были духи его прежних воплощений, наложенные друг на друга. Она слышала голоса и личности каждого Грозного Магнуса – и при этом почти на себе ощущала, как духи Майкла и Кейт засасывает в эту ужасающую воронку.
Эмма почувствовала, что воздух вокруг уплотняется, словно пытаясь выдавить из нее дух, как это было в крепости несколько дней назад. Времени почти не осталось.
Она мысленно ухватилась за одну из прошлых личностей Грозного Магнуса и усилием воли оторвала ее от других. Это было все равно что отдирать смолу от смолы: дух сопротивлялся, не желая отсоединяться. Когда у нее наконец получилось, жизнь Грозного Магнуса, который существовал сотни лет назад, пронеслась сквозь нее и Книгу – но в ней не было воспоминаний о любви. Это было пустое, холодное и голодное существо; Эмма на мгновение задержала его дух в своей голове, а потом отправила в мир мертвых.
Она заторопилась. Теперь Эмма почти не чувствовала силу, давящую на нее снаружи. Она была занята тем, что последовательно отделяла от общей массы дух каждого Грозного Магнуса. Одни сопротивлялись сильнее, чем другие, но ни у кого не было воспоминаний о любви. Эмма словно издалека слышала, как Рэйф кричал, чтобы она остановилась, и клялся ее убить. Но она не обращала внимания на угрозы – просто на мгновение удерживала каждый дух и затем отправляла его в мир мертвых. Магия все еще пульсировала в ней, и Эмма поняла, что боялась зря, что на самом деле ты владел лишь любовью, которую дарил или в которой отказывал. Это единственное имело значение.
Наконец остался только дух Рэйфа и еще один, который прицепился к нему, словно паук. Эмма знала, что это самый первый Грозный Магнус, тот, который все это начал. Она потянулась к нему, но в этот момент магия взметнулась в ней сильнее, чем когда-либо раньше, и что-то внутри Эммы разорвалось.
Кейт очнулась от голоса сестры. Она знала, что у нее забрали дух и что магия Атласа исчезла. Она знала это наверняка, потому что еще никогда не чувствовала себя такой пустой, одинокой и слабой. Наконец, собрав все силы, она открыла глаза и увидела, что Эмма кладет руку на Книгу, а Грозный Магнус падает на колени.
Вдруг Эмма закричала и тоже упала.
Долгую секунду ничего не происходило. Затем мальчик, их враг – Кейт не могла разглядеть его лицо – медленно поднялся и направился к Эмме. Казалось, он двигается через силу, будто ему больно. Падая, Эмма накрыла собой Книгу, поэтому он перевернул девочку и поднял черный томик.