Они помчались в сторону ветхого четырехэтажного здания, приютившегося на краю канала; распахнув полусгнившую дверь, доктор Пим ворвался в темный, пахнущий плесенью вестибюль и погнал детей к широкой лестнице.
– На крышу! Живо!
Карабкаясь вверх, Майкл услышал, как дверь за его спиной слетела с петель. Ступни у него горели огнем, коленки тряслись от изнеможения. После верхней площадки лестница вела куда-то наверх через гнилые стропила; доктор Пим погнал детей туда и понукал их лезть все дальше и дальше, пока они трое не очутились на очень ветхой покатой крыше, откуда был виден весь город и черные воды каналов; здесь волшебник, как петарду, запустил в небо еще одно огненное кольцо, на этот раз преогромное, ослепительно заполыхавшее над головами детей.
– Кто… – задыхаясь, выдавил Майкл, – этот человек?
– Рурк, – коротко ответил волшебник. – Правая рука нашего врага. Сейчас мне нужно сосредоточиться. Они с секунду на секунду будут здесь, а нам нужно время. Прежде всего – время!
Колокола загудели над городом, в окнах стал вспыхивать свет, отовсюду послышались испуганные голоса, а потом на крышу начали выбегать Крикуны. Некоторые из них карабкались вверх по лестнице, другие, как ящерицы, лезли прямо по стене дома и переваливались через ограду на крышу.
– Назад! – приказал волшебник детям. – Назад!
Майкл и Эмма попятились, но черепица на крыше была скользкая, к тому же ходила ходуном, одна такая черепичина выскользнула из-под ноги Майкла, так что тот споткнулся, едва не свалившись с крыши.
Крикуны были теперь повсюду; доктор Пим швырнул в них огненный полумесяц – и полуистлевшие лохмотья живых мертвецов тут же вспыхнули пламенем; многие морум кади горящими факелами попадали вниз, но в следующую секунду все здание сотряслось от основания до крыши, снизу раздался оглушительный рев, и Майкл увидел, как двое троллей, будто дровосеки, молотят по стене своими палицами. Эмма стала швырять в чудовищ черепицей, но осажденным на крыше некуда было отступать, некуда бежать…
Внезапно доктор Пим схватил Майкла за руки и наклонился к его лицу. Огонь, бушевавший на крыше, не позволял Крикунам приблизиться.
– Майкл, выслушай меня! Ты должен найти Летопись! Теперь все зависит только от тебя. Ты видел, где она спрятана! Ты сможешь ее найти?
– Д-да.
– Она ни в коем случае не должна попасть в руки Грозного Магнуса! Пообещай мне. Пообещай мне, Майкл!
– Я… обещаю.
– Ты будешь ее Хранителем! Кэтрин это предвидела. Ты понял? Скажи, понял?
Майкл кивнул, но в следующую секунду его охватила паника, и он с беспощадной ясностью понял, что не готов. Зачем же он притворяется, будто это не так? Он хотел объяснить это доктору Пиму, но в горле у него отчего-то пересохло, и он не смог выдавить ни слова.
Эмма закричала, указывая рукой на канал.
Волшебник обернулся.
– Слава небесам, он увидел мой сигнал!
Теперь уже и Майкл услышал звук мотора, с каждой секундой становящийся все громче. Затем он увидел гидросамолет, скользивший по каналу, его поплавки вырезали огромную букву V на неподвижной воде. Гидросамолет уже прошел под мостом, а значит, всего через несколько мгновений должен был поравняться с домом.
– Как только окажешься в воде, Майкл – ты меня слушаешь? – как только окажешься в воде, крепко хватай сестру и ни в коем случае не отпускай ее от себя. Только тогда он сможет вас подобрать.
– Но вы… вы же будете с нами, – пролепетал Майкл.
– Нет. Кто-то должен остаться здесь. Рурку известно о гробнице. Нельзя допустить, чтобы он узнал о Летописи. Я единственный, кто сможет его задержать. Я сумею выиграть для вас немного времени.
– Но я…
– Я знаю, что ты напуган. Положись на Эмму. Положись на самого себя. У тебя доброе сердце. Пусть оно ведет тебя.
– Но вы же не можете…
– Он идет. Вперед!
И Майкл увидел, как лысый человек шагнул на крышу.
– Вам придется прыгать. Ну же! Вперед!
И волшебник подтолкнул Майкла к Эмме. Майкл схватил сестру за руку. Времени у них уже не было.
– Нужно прыгать.
– А как же доктор Пим?
– Он не пойдет.
Прежде чем Эмма успела возразить, Майкл еще крепче стиснул ее руку и – не забыв снять очки и сунуть их в сумку – понесся вперед, так что Эмме ничего не оставалось, как последовать за ним.
Они падали, падали и падали. Встреча с водой была похожа на удар о бетонный пол. Руки детей разжались, их отбросило друг от друга и потащило на дно. Собрав все силы, Майкл поплыл к поверхности, но первое, что он увидел, когда вынырнул, был несущийся прямо на него пропеллер самолета. Эмма барахталась в нескольких футах поодаль, вид у нее был перепуганный и отчаянный; Майкл подплыл к ней, крепко обнял и прижал к себе; в последнюю секунду самолет свернул в сторону, так что пропеллер пронесся в дюйме от детей, потом железные руки схватили Майкла подмышки, выдернули из воды и вместе с сестрой втащили на борт. Эмма пронзительно вскрикнула, и Майкл, лежащий на полу, судорожно хватая ртом воздух, увидел, что она обнимает Габриэля – да-да, Габриэля, который втащил их на корабль и теперь оглушительно кричал что-то пилоту; самолет взмыл в воздух, едва не задев мост, и стал набирать высоту; Майкл порылся в сумке, нацепил очки и через открытую дверь увидел внизу крышу, на которой, лицом друг к другу, стояли две фигурки, окруженные стеной пламени. Затем здание покосилось и обрушилось в канал, а самолет, продолжая подниматься, снова накренился, так что Малпеса окончательно скрылась из виду, и вот уже не стало слышно ничего, кроме гудения двигателей и свиста ветра, не стало видно ничего, кроме темного ночного неба, а Эмма обнимала Майкла и горько-горько плакала:
– Ой, Майкл, доктор Пим… Он же… Ой, Майкл…
Глава 8Дикари
– Послушайте, мастер Джейк…
– Да, мастер Жуки?
– Мне кажется, она наконец проснулась.
Кейт открыла глаза. Она опять лежала на полу, и ее опять внимательно разглядывали две пары глаз. Только комната, в которой она очнулась на этот раз, была другой, а мальчики не склонялись над ней, выискивая признаки жизни, а рассматривали ее с колченогих деревянных стульев, на которых они восседали, забросив ноги на ящики, придвинутые к помятой железной печурке. Оба попыхивали трубочками.
– Сколько я проспала? – спросила Кейт, садясь. Тот, кого звали Жуки, вытащил трубку изо рта и сделал вид, будто глубоко задумался.
– Как вы полагаете, мастер Джейк, как долго она проспала? Часиков пять, не меньше?
– Полагаю, все шесть, мастер Жуки.
– Шесть? Да неужто так долго?
– Это как минимум. Я уж было подумал, она собирается открыть магазин…
– Ясно, – перебила Кейт.
– Неужели? – ухмыльнулся Жуки. – Так какой же магазин, мастер Джейк?
– Я бы назвал его магазином по Спанью-целыми-днями-на-полу-и-ничего-не-деланью, мастер Жуки.
Кейт покачала головой, а мальчики покатились со смеху, причем Жуки мастерски изобразил, как он снимает шляпу и низко раскланивается, сраженный наповал остроумием своего приятеля. Пока они веселились, Кейт огляделась по сторонам.
Тусклый зимний свет, с трудом проникая через единственное окошко, покрытое толстым слоем грязи и наледи, освещал небольшую и ничем не примечательную комнату. Здесь не было почти ничего, кроме печки, перевернутых ящиков, служивших подставками для ног, да стульев, на которых удобно расположились мальчики. Пожалуй, единственной любопытной особенностью этой комнаты были ее стены и пол, выложенные из крупных блоков гладкого серого камня. Деревянными здесь были только потолочные балки.
Кейт обнаружила, что лежит на сложенном одеяле, а ее босые ноги укутаны вторым одеялом. Ее несколько удивила такая забота. На ней было все то же шерстяное пальто, которое она выменяла на Бауэри на цепочку от материнского медальона, а сунув руку в карман, Кейт нащупала пальцами знакомую яйцевидную гладкость самого медальона. Нужно будет как можно скорее найти для него новую цепочку! Кейт тосковала по привычной тяжести медальона, висевшего у нее на шее, где она могла постоянно его ощупывать. Она вспомнила о магическом рынке, о ведьме, одурманившей ее, о двух ужасных существах, тащивших ее куда-то. Потом Кейт вспомнила, что ее спас мальчик по имени Рэйф, она снова увидела, как он спрыгивает откуда-то сверху – и оказалось, что он ее знал, он узнал ее! Но как такое могло быть? Кто он такой?
Кейт перевела взгляд на Джейка и Жуки. Они устроили курительное состязание, но каждый раз, когда один из мальчиков выдувал колечко дыма, второй вдруг заходился в приступе кашля или вскакивал, громко вопя, что его кто-то укусил за зад, и в суматохе уничтожал дымное произведение своего приятеля; Кейт не сразу поняла, что истребление колец дыма и было главной целью игры.
Мальчики так веселились, что она сама невольно улыбнулась.
– А вы знаете, – сказала наконец Кейт, – что курить очень вредно?
Мальчики нашли ее замечание невероятно смешным.
– Нет, вы только послушайте ее – курить вредно! – загоготал Жуки. – Да всем известно, что на свете нет ничего лучше для души и тела, чем добрая трубочка!
– Лучшее лекарство! – поддакнул Джейк, выдувая очередное колечко.
– Курение вредно! Га-га-га!
– И главное, кто бы рассуждал о вреде и пользе, – продолжал разглагольствовать Джейк. – Скажите, мастер Жуки, разве мы не предупреждали ее, что не следует заходить в шатры к ведьмам?
– Предупреждали, – охотно отозвался Жуки. – Мы ее предупредили, но она сделала все наоборот.
– Ладно, – сдалась Кейт. – Вы правы. В следующий раз я непременно вас послушаюсь.
– То-то, – сказал Жуки. – Потому что мы не всегда сможем вовремя разыскать Рэйфа, чтобы он успел спасти тебя.
– Значит, это Рэйф… это он принес меня сюда?
– Ага, – ответил Жуки. – Ты же вырубилась. Ему пришлось всю дорогу тащить тебя на себе.
Кейт вспомнила об одеяле, которым были укрыты ее ноги, и подумала: неужели это сделал тот сердитый мальчик из переулка?