лежал вперед, а не назад; спрашивая, готов ли он, Габриэль просто помогал ему решиться.
Майкл поднял руку, чтобы поправить очки, вспомнил, что на нем защитные очки с маской, и поправил их.
– Да. Идем.
Габриэль открыл дверь, и детям показалось, будто весь холодный воздух планеты хлынул в кабину. Первым делом Габриэль вынес рюкзак, затем помог спуститься Эмме. Майкл заметил, что пилот Густаво с тревогой наблюдает за ними.
– Спасибо за полет, – глухо прогудел Майкл из-под маски. – Мы скоро вернемся. Надеюсь.
После этого он вышел на холод следом за Эммой.
Земля была покрыта твердой ледяной коркой, поэтому можно было идти без снегоступов. Рога, черные на синем небе, вздымались впереди, склоняя друг к другу свои изогнутые вершины. Габриэль шел первым, Эмма – за ним, Майкл замыкал цепь. Обернувшись назад, он увидел бледный диск солнца, висящий над краем земли. И от этого Майкл еще больше, чем раньше, почувствовал себя странником на далекой чужой планете.
Учитывая дополнительный вес одежды и ботинок, идти было очень трудно, и вскоре у Майкла отяжелели ноги. Его наручные часы были погребены под слоями вещей, а единственными метками, по которым можно было бы судить о пройденном расстоянии, оставались высившиеся впереди Рога – которые, на взгляд Майкла, не приближались ни на дюйм – да оставшийся позади самолет – который, как ни печально, становился все меньше и меньше.
Должно быть, они прошли так около получаса, когда Габриэль вдруг резко остановился и обернулся, пристально вглядываясь куда-то за спины детей.
– Что там? – Майкл не видел ничего, кроме темного крохотного самолетика вдалеке.
– Пока не знаю.
Габриэль присел на корточки, вытащил из рюкзака веревку и металлические скобы. Продернув веревку в скобы, он пристегнул их к своей куртке и к курткам детей, сцепив их вместе.
– Это зачем? – спросила Эмма.
– Для безопасности.
Они пошли дальше. Земля медленно поднималась. Вскоре Майкл замерз, что казалось совершенно невозможным для человека, закутанного в столько одежек. Чтобы отвлечься, он стал думать о библиотеке в особняке Кембриджского водопада, о том, как здорово было бы сейчас сидеть там, возле камина, с кружкой горячего шоколада и «Гномьим Изборником» на коленях, глядя на снег, падающий за окном. И еще, пожалуй, можно было бы добавить тарелочку жаренного на гриле сыра…
Майкл как раз размышлял обо всем этом, думая о том, насколько приятнее читать о приключениях в книгах, нежели принимать в них участие, когда вдруг заметил, какой бледной стала его тень. Все время, пока они шли, его тень бежала впереди – резкая и черная на белом снегу, – но теперь она почти растаяла. Майкл обернулся и увидел, что солнце исчезло. Но этого не могло быть! У них в запасе было несколько часов светового дня! Потом Майкл понял, что самолета больше не видно. И у него очень неприятно похолодело в животе.
– Габриэль…
Это было все, что он успел сказать, прежде чем налетел шторм. Словно огромная волна обрушилась на Майкла, швырнув его на Эмму. Распластавшись на снегу, дети беспомощно покатились вперед. Майкл пытался за что-нибудь ухватиться, но его руки натыкались на пустоту. Он чувствовал, что их с Эммой несет, как гонимую ураганом листву, прямо на другую сторону Антарктиды. А потом – резко, будто рывком – все прекратилось. Габриэль, глубоко зарывшись башмаками в снег, воткнул в землю свой ледоруб и обмотал веревку вокруг руки. Словно рыбак, вытягивавший сети, он тащил детей к себе, подставив сгорбленную спину ярости ветра. Наконец Майкл и Эмма беспомощно распластались на снегу возле Габриэля. Вой ветра оглушил их. Дальше вытянутой руки ничего не было видно.
«Белая мгла» – выплыло откуда-то из книжной памяти Майкла. Они попали в белую мглу.
Эмма орала что-то, но ее слова уносило ветром.
Габриэль наклонился и закричал сквозь ветер:
– Я разобью укрытие! Пробираться к самолету бесполезно! Мы заблудимся! Нужно переждать буран!
– Но мы уже рядом! – прокричал в ответ Майкл. – Если мы доберемся до пещеры, то будем в безопасности!
– Мы ни за что не найдем никакую пещеру! Даже горы скрылись из виду.
– Я найду!
Майкл сам поразился своим словам. Еще секунду назад он даже не думал ни о чем таком и, разумеется, не планировал говорить ничего подобного, однако откуда-то знал, что это правда. Все время, пока они шли, какая-то неведомая сила влекла его вперед. Майкл в полной мере осознал это только сейчас, когда они остановились; он твердо знал, что, доверившись этому чувству, сможет найти пещеру.
– В чем дело? – Эмма повернулась к Майклу и Габриэлю. – Я ничего не слышу!
Габриэль несколько мгновений смотрел на Майкла, его глаза были скрыты за стеклами темных, залепленных снегом защитных очков.
– Уверен? Это большой риск.
«Он хочет сказать, что мы все можем погибнуть!» – понял Майкл. Полностью сбиться с пути, потеряться. Провалиться в ледниковую трещину. Да, разбить лагерь и переждать буран было единственным разумным, спасительным выходом.
Он посмотрел на Эмму, которая просунула голову между ним и Габриэлем и настойчиво твердила:
– А? Что ты сказал? Слишком шумно! А?
Это было нечестно. Майкл был готов рискнуть своей жизнью, но почему он должен рисковать жизнью сестры? Или Габриэля?
– Тебе решать! – прогремел голос Габриэля.
Майкл закрыл глаза. Сила притяжения была на месте, как будто в грудь ему воткнули невидимый крючок, за который тащили вперед. Он знал, что это был зов Летописи.
– Да! Я смогу найти ее!
– Что найти? – прокричала Эмма. – О чем вы говорите?
Вместо ответа Габриэль молча перестегнул карабины, чтобы Майкл шел впереди.
– Веди!
Он протянул Майклу свой ледоруб, и мальчик несколько секунд постоял, глядя сквозь бурю. Каждый шаг давался с огромным трудом, ведь нужно было все время бороться с ветром; попробуйте идти вперед, когда вас со страшной силой швыряет назад! Ветер налетал порывами, бывали моменты, когда перед глазами Майкла все прояснялось и он мог видеть на десять – пятнадцать футов впереди себя. Но чаще всего он не видел собственной руки, когда махал ею у себя перед носом.
«Пожалуйста! – безостановочно думал он. – Пожалуйста, пусть я не ошибся!»
Но он чувствовал Летопись, она звала его, и с каждым шагом ее зов становился все сильнее. Майкл вдруг вспомнил об одной поездке на ферму, куда его с сестрами и другими приютскими ребятишками возили несколько лет назад. Они ехали неизвестно куда, и водитель микроавтобуса, мрачный юнец, упрямо искал радиостанцию, по которой, как он выразился, «не бренчат на банджо». Наконец ему удалось отыскать такую. Поначалу звук был слабым и прерывистым, но чем ближе они подъезжали к источнику сигнала, тем полнее и отчетливее он становился.
Именно так чувствовал себя сейчас Майкл, и наконец он подошел так близко, что смог расслышать музыку.
– Майкл!
Эмма орала ему в самое ухо, она схватила его за плечо и указывала рукой куда-то.
Майкл поднял голову – всю дорогу он смотрел в землю, страшась завести своих спутников в ледниковую трещину, – а там, в десяти футах впереди, едва различимая в снеговых вихрях, за тремя покрытыми снегом и льдом колоннами, утончающимися к вершине наподобие гигантских каменных клыков, виднелся черный зев глубокой пещеры.
Через несколько секунд они были уже внутри – громко топали, отряхивали ноги, сбивали с одежды пласты спекшегося снега, смахивали кристаллы льда с меховой оторочки капюшонов, – а вьюга продолжала выть и бушевать снаружи. Габриэль с силой хлопнул Майкла по плечу.
– Молодцом!
Майкл небрежно пожал плечами, но выразительность этого жеста потерялась где-то в недрах куртки.
– Да ладно, пустяки.
– Ага, – немедленно откликнулась Эмма, – я тоже так думаю.
– Вообще-то, – воскликнул Майкл, не на шутку уязвленный, – это никакие не пустяки!
Тогда Эмма расхохоталась, захлопала затянутыми в перчатки ладонями (точнее, попыталась это сделать, поскольку толстенный пуховик не позволил ей даже свести руки вместе) и сказала Майклу, что это, конечно, совсем не пустяки и будь здесь король Робби, он бы непременно отсыпал ему десяток гномьих медалек.
– Ха-ха-ха, – огрызнулся Майкл. А про себя подумал, что мысль о медали вовсе не кажется ему столь уж неуместной.
– Тебе все еще холодно? – спросила Эмма. – Чего дрожишь?
Майкл действительно дрожал, но совсем не от холода. Казалось бы, доверившись инстинкту, он должен был испытывать неколебимую уверенность в себе. Если бы! Он совершенно не понимал, как все это происходит, каким образом у него все получается. Он чувствовал полную потерю контроля над происходящим, и это его пугало. Иными словами, только что ему очень-очень повезло, но не было никакой гарантии, что это случится вновь.
– Просто мне нужно скорее начать двигаться.
– Идем. – Габриэль достал из рюкзака три фонарика, один оставил себе, остальные раздал детям. – Ты наш вожатый. Веди.
Майкл посмотрел на Эмму, та пожала плечами и сказала:
– Только не угробь нас, пожалуйста.
Сопровождаемый этим напутствием, Майкл повернулся, и они зашагали в глубь пещеры.
От всех других подземелий, в которых Майклу и Эмме уже довелось побывать раньше, это отличалось только одним – оно было полностью покрыто льдом. Пол, потолок и стены скрывались под слоем голубовато-белой ледяной глазури. К счастью, новые ботинки, купленные Габриэлем, были на грубой тракторной подошве, позволяющей детям не скользить на гладкой поверхности. Тем не менее они шли очень медленно, лучи фонарей то и дело бросали им в лицо отраженный свет, заставляя сердца детей замирать и пускаться вскачь при мысли о чудищах с горящими глазами, следящих за ними из темноты.
Вскоре шум бурана стих, туннель вывел их в просторную пещеру, и они гуськом побрели по узкому карнизу, прилепившемуся к стене. Посветив фонарями вниз, они увидели под собой черное ледяное озеро, в котором Майкл разглядел каких-то клыкастых тварей с крыльями и когтями, погруженных в сон вечной мерзлоты. На противоположной стороне озера туннель продолжился, но на этот раз ледяные стены стали сменяться участками голого камня, еще через какое-то время лед стал попадаться все реже, а потом и вовсе исчез. Майкл стянул маску, сбросил капюшон, расстегнул куртку.