нулась.
– Стой спокойно.
Он заправил выбившиеся светлые прядки ее волос под шапку, Кейт почувствовала прикосновение его пальцев к своим ушам.
– Хорошо, теперь покажи руки.
Она послушно вытянула вперед ладони, мальчик взял их в свои и перевернул. Кейт увидела, какие чистые и белые у нее руки по сравнению с руками Рэйфа. Перед лотком, возле которого они стояли, горела небольшая жаровня, и мальчик, нагнувшись, зачерпнул оттуда немного золы и сажи и быстро втер их в ладони, пальцы и тыльную сторону кистей Кейт. Затем он поднял руку – на этот раз Кейт заставила себя стоять спокойно, несмотря на досадную дрожь, вновь ожившую у нее в груди, – и провел пальцами по ее щекам и лбу. Все это время Кейт пристально смотрела в лицо Рэйфу (глубоко посаженные ярко-зеленые глаза, слегка крючковатый на конце нос), поэтому от нее не укрылось, что он старательно избегает ее взгляда. Наконец Рэйф шагнул назад и отряхнул остатки сажи с рук.
– Ну вот. Теперь можешь пройти мимо Нечистей, и они тебя не узнают.
– Спасибо, – сказала Кейт, презирая себя за то, как тоненько прозвучал ее голос.
– Так, а это у нас что такое?
Кейт не сразу поняла, что он держит в руке, а когда узнала материнский медальон, который Рэйф незаметно вытащил у нее из кармана, осматривая ее наряд, он уже откинул золотую крышечку и разглядывал десятилетней давности фотографию Кейт, Майкла и Эммы.
– Отдай!
Кейт выхватила у него медальон и крепко зажала в кулаке.
– Я не собирался его красть, – ответил мальчик. – Но такую вещь лучше носить на цепочке, чем в кармане. Так ты его потеряешь.
– У меня была цепочка, – сердито огрызнулась Кейт. – Я обменяла ее на пальто!
– Вот как? Если цепочка была золотая, то считай, что тебя обокрали.
– А ты, я смотрю, большой специалист в таких делах!
Ее лицо пылало, от недавней нервозности не осталось и следа.
– Кто они такие? Люди на фотографии?
Кейт уставилась на него, обдумывая ответ.
– Мои брат и сестра, – ответила она наконец. – Десять лет назад. Из-за них мне нужно вернуться обратно.
– А твои родители? Они где?
Кейт промолчала, и мальчик, похоже, все понял. Несколько секунд они молча стояли друг перед другом, потом Кейт не выдержала:
– Ну, это все? Я проголодалась.
Она повернулась и хотела уйти, но Рэйф удержал ее за руку.
– Я тебя провожу.
Он свернул на узкую улочку и подвел ее к лестнице, ведущей к ярко-красной двери, украшенной непонятными символами.
– Сюда.
Даже не подумав поблагодарить его, Кейт стала подниматься по лестнице, и тут мальчик сказал:
– Зря я взял твой медальон. Извини.
Кейт замерла. Она стояла на две ступеньки выше Рэйфа. Теперь она точно знала, что этот мальчик пришел в китайский квартал ради нее и что он в самом деле сожалеет. Она снова вспомнила об утренней встрече со Скраггзом и неожиданно для себя сказала:
– А ты разве не пойдешь?
Он покачал головой.
– Я не голоден.
– Но ты ведь еще не обедал, правда? И вообще… Говорят, это лучшее место во всем китайском квартале!
Он на секунду задержал взгляд на Кейт, потом кивнул, прошел мимо нее и открыл дверь. Несколько циновок, свисавших с потолка в нескольких футах от входа, служили защитой от уличного холода, поэтому Рэйф терпеливо подождал, пока Кейт закроет за собой дверь. Несколько мгновений они стояли совсем близко, лицом друг к другу, потом Рэйф раздвинул циновки, и они очутились в ресторане.
Здесь было шумно, дымно и многолюдно, сильно пахло раскаленным маслом, луком и имбирем. Вся обстановка состояла из длинных деревянных столов с лавками (полностью занятых) да стойки для дополнительных едоков в задней части зала, за которой больше дюжины поваров принимали заказы и с громкими криками передавали дымящиеся миски в жаждущие руки. Кейт заметила в ресторанчике несколько компаний гномов, но основную массу посетителей составляли китайцы, которые, как ей показалось, говорили все одновременно, а сидели при этом так плотно и так тесно, что Кейт захотелось поскорее вырваться из этого людского месива.
– Вон они, – сказал Рэйф, указывая на стол, с которого им махали руками Джейк, Жуки и Абигейль.
– Там нет места, – сказала Кейт.
– Сядем в баре.
Он взял ее за руку, протиснулся сквозь очередь и отыскал место за стойкой. Здесь они мгновенно оказались зажаты среди локтей, плеч и бедер других едоков, сидящих по бокам и напротив друг друга. За невысокой стенкой, отделяющей посетителей от кухонной зоны, Кейт был виден молодой китаец, который резал и шинковал лук с такой сумасшедшей скоростью, что, по ее мнению, непременно должен был оставить несколько пальцев в чьем-нибудь супе.
Рэйф что-то сказал повару, и через секунду перед ними уже стояли две дымящиеся миски с медово-золотистой лапшой. Лапша плавала в густом бульоне молочного цвета с примесью разнообразных, но незнакомых Кейт овощей, трав, а также ломтиков курятины и яиц. Рэйф протянул ей палочки, и Кейт с любопытством смотрела, как он ловко зажал свою пару между двумя пальцами, уперев в ямку под большим пальцем. Рэйф почувствовал ее взгляд.
– В вашем времени нет палочек для еды?
– Есть. Только я никогда ими не пользовалась. Тем более для супа.
Он усмехнулся; впервые за все это время он улыбнулся ей.
– Вообще-то это делается с хорошим хлюпаньем.
Он тут же проиллюстрировал свои слова делом, забросив в рот большую порцию лапши и шумно всосав болтающиеся кончики. Звук получился бы оглушительный, если бы все сидевшие вокруг не делали то же самое.
– Похоже, хорошие манеры – это совсем недавнее изобретение, – с улыбкой заметила Кейт.
– Лучше попробуй.
Почувствовав, что умирает с голоду, и вспомнив, что, кроме пирожка, который они с Абигейль съели несколько часов назад, она совсем ничего не ела, Кейт занялась своей миской. Лапша оказалась такой толстой и скользкой, что только с четвертой попытки Кейт удалось подцепить ее так, чтобы она не упала с палочек, но и в этом случае ей пришлось низко наклониться над миской, так как она боялась поднять юркую еду чуть выше. Длинная скользкая лапша шлепнула Кейт по щеке, и она поспешно всосала ее в себя.
– Ну как?
Ошеломленная, она повернулась к Рэйфу.
– Волшебно!
– А я что говорил?
Он снова усмехнулся.
На какое-то время Кейт забыла обо всем на свете, кроме лапши, и с аппетитом хлюпала наравне со всеми. Подняв глаза, она увидела, что Рэйф поднес свою миску к губам и пьет бульон через край; Кейт немедленно последовала его примеру, а затем настолько осмелела, что выпрямилась, стала высоко поднимать палочки с лапшой, а порой и захваченными вместе с ней кусочками яйца и курятины и отправлять эту восхитительную смесь прямо в рот; несмотря на толчею, тесноту, дым и шум, несмотря на то, что ее постоянно пихали и толкали, даже несмотря на холод, то и дело обдававший ее шею, когда кто-нибудь откидывал циновки перед входом, все здесь было просто волшебно. Как будто Кейт каким-то чудом удалось оставить за порогом все тревоги, которые она каждый день носила в себе: мысли о родителях, необходимость разыскать их, постоянную тревогу за сестру и брата. Сидя здесь, примостившись за краешком стойки, она вдруг на какой-то краткий миг превратилась в обычную девочку, очутившуюся в странном, экзотическом месте вместе с мальчиком-ровесником.
– Значит, ты правда из будущего?
– Да.
– А Разделение, оно сработает? Люди забудут о том, что магия существует на самом деле?
Кейт кивнула.
– Все думают – да что все, я сама еще недавно так думала! – что это просто сказки.
– Что ж, – мальчик задумчиво пошевелил палочками остатки лапши в своей миске, – выходит, мисс Би права. Хотя я все равно не понимаю, почему прятаться должны именно мы.
Кейт посмотрела на него. Смутная тревога начала зарождаться у нее внутри.
– Но ведь не все обычные люди ненавидят наделенных магией! Нельзя плохо думать обо всех!
Мальчик резко повернулся к ней. Огонь, пылающий в его зеленых глазах, застал Кейт врасплох. Ей потребовались все силы, чтобы не отвести взгляд.
– Ясное дело, они нас ненавидят! Как, по-твоему, мисс Би потеряла руку? Кто, по-твоему, это с ней сделал?
– Но это же просто нелепо! Ты ведь сам человек! Чем ты отличаешься от других людей? Только тем, что умеешь колдовать!
Мальчик расхохотался, но в его смехе не было и тени веселья.
– А ты думаешь, этого мало? Они ненавидят нас, потому что мы умеем делать то, чего они не умеют. Поэтому они завидуют и боятся! – Мальчик принялся сгибать палочку в пальцах. – Ты же ничего не знаешь… В разных городах были беспорядки. Толпы людей поджигали наши кварталы, прогоняли наш народ, убивали. Из-за этого и было придумано Разделение, это наш единственный способ защитить себя. После этого мы сможем жить рядом с людьми, но они не будут об этом знать. Наверное, это правильно. – Палочка с треском переломилась, Рэйф аккуратно положил обе половинки на стойку.
Они помолчали, потом Кейт спросила:
– Это ты утром играл на скрипке?
Мальчик поднял на нее глаза.
– Я была в коридоре, – объяснила Кейт. – Случайно услышала.
Рэйф кивнул.
– Меня мама научила. Это песенка из деревни, где она когда-то жила. Мама часто просила меня сыграть ей эту мелодию, она напоминала ей о доме.
– Ох… Она…
– Она умерла.
– Мне очень жаль.
Они снова помолчали, и это было даже неплохо, ибо вокруг стоял невообразимый шум.
– Эй, вы уже поели? – Жуки и Джейк, откуда ни возьмись, выросли у них за спиной.
– Абигейль уже ушла, – сказал Джейк. – Она говорит, что мы должны поторопиться, чтобы успеть закупить все остальное. Она вообще жутко задается!
– Я уже иду, – сказала Кейт.
Мальчики кивнули и стали проталкиваться сквозь толпу. Кейт посмотрела на Рэйфа.
– Спасибо за обед.
Он кивнул и вдруг очень неловко, как будто только что принял решение и торопился поскорее исполнить его, пока не передумал, сунул руку в карман куртки и вытащил небольшой, туго набитый кошелек.