Майкл мгновенно вскочил. И услышал, как дракониха тяжело топает обратно в глубину туннеля.
– Габриэль, мы…
Но Габриэль в беспамятстве лежал на полу, раны, полученные от стража, все-таки сделали свое дело. Быстро осмотрев его и убедившись, что Габриэль дышит, Майкл бросился по лестнице на башню. У него не было никакого плана. Он только знал, что должен быть с Эммой. Взбираясь, он жестоко ругал себя за то, что полез в вулкан. Глупец! Самонадеянный пузырь! Кембриджский водопад ничему его не научил! Вечно он считает себя умнее всех, но это каждый раз оказывается не так, и теперь его сестре придется заплатить за это жизнью! О том, что ему самому предстоит погибнуть, Майкл даже не думал. Главное, он опять подвел Эмму и Кейт.
Шагнув с лестницы на открытый воздух, Майкл нашел Эмму на том же месте, где он ее оставил, неподвижную, глядящую в пустоту. Затем над головой у него раздался пронзительный крик, и, обернувшись, Майкл увидел, как дракониха – лава ручьями лилась с ее крыльев – вырывается из жерла вулкана. Вот она развернулась – огненное создание, жарко пылающее на фоне иссиня-черного неба, – и с грозной, завораживающей медлительностью опустилась на склон горы. Майкл схватил Эмму и поволок ее безжизненное тело по лестнице, но сумел сделать лишь несколько шагов, прежде чем споткнулся, и они кубарем прокатились по ступенькам, неуклюже растянувшись внизу. При падении Майкл в кровь разбил нос, все тело у него было в синяках и ссадинах, он бросился к сестре, беспомощно твердя: «Прости, ой, прости пожалуйста!», но тут всю верхнюю часть башни вдруг смело прочь. Подняв глаза, Майкл увидел, как дракониха разворачивается в воздухе, готовясь к следующему заходу. Он закрыл собой сестру, но дракониха не стала таранить башню; вместо этого она зависла в воздухе и своим огромным хвостом, как палицей, принялась разбрасывать оставшиеся камни. В считаные секунды лестница оказалась под открытым небом, а дракониха опустилась на обломок стены.
Что-то упало к ногам Майкла.
– Вот, кролик. Я обещала показать тебе Летопись и сдержала свое слово.
Майкл вскочил, загораживая собой Эмму, и вытащил из-за пояса нож, который дал ему Габриэль. Очутившись лицом к лицу с чудовищем, он невольно остолбенел от того, до чего же оно огромное. Даже стоя на четырех лапах, дракониха возвышалась над ним, как гора закованных в броню мышц, клыков и зубов. По сравнению с ней Майкл был пустым местом. Даже не кроликом, а так, козявкой. Но он продолжал стоять, хотя подгибающиеся ноги отказывались его держать.
Дракониха пристально разглядывала его своими узкими глазами цвета крови.
– Поверь, мне совсем не хочется тебя есть, кролик. Возможно, в другой жизни мы могли бы стать друзьями. Но я не могу ослушаться приказа своего хозяина.
– Я не… – пролепетал Майкл. – Я тебя не боюсь!
– Боишься, и еще как. Но стараешься этого не показывать, а это самое главное. За это я позволю тебе один раз уколоть меня этой булавкой, прежде чем прикончу. Подойди ближе.
Майкл сделал дрожащий шажок вперед. Его обдало жаром, исходившим от тела чудовища. Дракониха была права – он умирал от страха. Но еще он был зол. Это было нечестно! Все не должно было закончиться вот так: они с Эммой остались без Кейт. Эмма не могла за себя постоять. А он остался совсем один.
– Ты же ничего не знаешь! – закричал Майкл, и слезы хлынули у него по щекам. – Ты ничего про нас не знаешь! Ты не знаешь, почему мы с сестрами все это делаем! Ты просто… просто глупый червяк!
– Все правильно, кролик. Не держи гнев в себе, выпусти его наружу. Ты умрешь так быстро, что даже не заметишь. Ну же, коли.
От дыхания драконихи у Майкла запотели стекла очков. Но он высоко поднял нож над головой и вдруг снова увидел золотой браслет на лапе чудовища. И это заставило его замереть. Если браслет был золотой, то почему же он не расплавился в магме? Значит, он был заколдованный! Как железные ворота, запиравшие туннель. Внезапно в памяти у него всплыла песня, которую эльфы распевали ночью на поляне.
Глубоко под мерзкой шкурой
Скрыта милая принцесса.
Ах, вернись, вернись, принцесса!
По тебе мы так тоскуем…
Ах, вернись, вернись, принцесса,
Обменяй златой свой обруч
На корону золотую…
Дракониха сказала, что эльфийская принцесса была заколдована…
Страж называл дракониху девочкой…
Возможно ли это? Могло ли это быть на самом деле?
– Коли, кролик! Давай! Коли!
Времени на раздумья больше не было. Майкл ударил изо всех сил. Он почувствовал, как нож прорезал золотой обруч и вонзился в лапу драконихи. Она завизжала от бешенства и встала на задние лапы, раздирая когтями воздух. Майкл закрыл глаза и стал ждать, когда эти когти вонзятся в него.
«Я ошибся. Я погиб. Эмма погибла. Я погубил нас обоих».
И он почувствовал невыносимую, сокрушительную печаль, оказавшуюся сильнее страха смерти, ибо теперь он знал, что окончательно подвел обеих своих сестер.
Затем послышался громкий стон и звук падения. Майкл открыл глаза. Дракон исчез. На его месте, среди руин разрушенной башни, лежала золотоволосая эльфийская девочка, ожившая копия ледяной статуи с поляны. Рядом с ней валялся разрубленный браслет. А возле него светилась красным светом книга.
«Нет, – подумал Майкл, – вы только поглядите!»
И потерял сознание.
Глава 14Оранжерея
– Разделение. Так они это называют. На самом деле это больше похоже на капитуляцию. Трусливую. Подлую. Мы львы, обращенные в бегство крысами! Все внутри переворачивается при одной мысли об этом! Сигару?
Рурк вытащил из внутреннего кармана своего мехового пальто кожаный портсигар, откинул крышечку, и Кейт увидела четыре толстые сигары, лежащие бок о бок, как снаряды. Экипаж грохотал по мощеным улицам, Рурк, сидящий напротив Кейт, вытянул вперед свои огромные ножищи, закинув башмаки на ее сиденье. Судя по всему, он чувствовал себя абсолютно непринужденно.
– Нет, благодарю вас, – ответила Кейт.
– Так вот, меня просто всего корежит от этого, честное слово.
Рурк откусил кончик сигары и выплюнул его в окно с такой силой, что тот ударился о шляпу какого-то прохожего. Издав короткий смешок, Рурк зажег большим пальцем спичку. Ароматный дымок сигары заполнил пространство кабинки.
– Я не спорю, что-то нужно делать. Ибо размножение немагических хищников привело к росту преследования и угнетения нашего народа. Но природа учит, что правит сильнейший. Позвольте, я расскажу вам одну историю. Вы знаете, что такое Ирландия?
Кейт слегка качнула головой.
– Моя родина, вот что это такое. Прекрасное и трагическое место. Я вырос под Дублином, в сиротском приюте, находившемся под управлением сестер сладостного и нескончаемого милосердия. Никогда не знал своих родителей. Мне говорили, будто моя мать была наполовину великаншей, во что не так трудно поверить, принимая во внимание мой умопомрачительный рост. Короче, меня там считали выродком. Не вполне человеком. И относились соответственно.
Кейт промолчала. Она слушала его краем уха. Она рылась в карманах. Где же он… Он должен быть где-то здесь. Она не могла его потерять…
– В нежном девятилетнем возрасте я был выше всех взрослых мужчин Дублина, и добрые сестры продали меня хозяину каменоломни. Он, недолго думая, приковал меня за ногу, после чего я по двенадцать часов в день дробил большие камни на мелкие. Но ведь я еще не закончил расти, верно? С каждым днем я становился все сильнее и больше. В конце концов, мой хозяин стал меня бояться. И боялся он меня так сильно, что решил убить. К счастью, я вовремя догадался о его кровожадных намерениях, вырвался на свободу и тем самым молотом, которым снабдил меня добрый хозяин, размозжил его пустую голову. Ах, какой это был славный день – мрачный, кровавый и прекрасный!
Он улыбнулся своим воспоминаниям и выпустил облачко дыма.
– Разумеется, меня быстро поймали. Я был слишком глуп, чтобы бежать. Меня приговорили к повешению, все дело было лишь за тем, чтобы найти такую веревку, которая выдержала бы мою тяжесть. И вот в последнюю ночь перед приведением приговора в исполнение, сижу я, значит, в своей одиночной камере, и вдруг оказалось, что я уже не один. Со мной был он. – Рурк оживленно наклонился к Кейт. – И что же он сказал? «Деклан Рурк, ты не человек. Ты не подвластен их законам. Если я освобожу тебя, обещаешь ли ты верой и правдой служить мне?» И что же я ответил? «Брат, – говорю я, – коли ты вытащишь меня отсюда, я буду смахивать пыль с твоих башмаков». И что ты думаешь? Разве он не вытащил меня и не сделал меня тем, кто я есть? Вытащил и сделал. Он открыл мне глаза. Дал мне власть. Великий, великий человек! И вот теперь, девочка, – лысый гигант с улыбкой откинулся на спинку своего сиденья, – ты тоже познакомишься с ним!
Экипаж въехал в чугунные ворота и покатил через двор к большому четырехэтажному особняку, расположенному в центре роскошного квартала. Подскочивший Нечисть предусмотрительно распахнул дверцу экипажа. Рурк посмотрел на Кейт сквозь клубы дыма.
– Ты в порядке, девочка? Что-то ты побледнела.
– Я… я кое-что потеряла, – ответила Кейт. – Из кармана.
– Что это было? Я сейчас же пошлю Нечисть на поиски. Должно быть, ты обронила свое сокровище, когда мы столкнулись.
Кейт представила, как Нечисть подберет с земли мамин медальон, будет трогать его своими мерзкими лапами. И поняла, что лучше ей никогда больше его не увидеть.
– Да нет, не стоит.
– В таком случае, – Рурк повел рукой с зажатой в ней сигарой, – мой господин ждет тебя.
– Мы вас ни в чем не виним.
– А надо! – воскликнула Абигейль, тыча пальцем в мальчиков. – Ведь это они швырялись снежками! Если бы не они, эти мерзкие парни никогда за нами не погнались бы, и Нечисти ее не сцапали бы! Это все из-за них!
Жуки и Джейк были непривычно тихи. Они стояли плечом к плечу, горестно теребя в руках свои шапки. Все они стояли на колокольне над церковью, выстроившись в ряд перед столом Генриетты Бёрк. Рэйф стоял чуть поодаль. Старый колдун Скраггз, завернутый в свой неизменный старый коричневый плащ, сидел возле одной из колонн. Солнце низко висело в зимнем небе, тускло просвечивая из-за облаков. Скоро должно было стемнеть.