Хендрик, по-прежнему хмурясь, взял книжку и начал листать.
— Здесь перечислены последние сделки Ардсли. — Оторвавшись от записей, адвокат бросил на Бранди изумленный взгляд. — Почему вы нашли это подозрительным?
— А вам не кажется странным, что папа прятал эту книжку у себя в кабинете, а не хранил в вашей конторе с остальными документами?
— Ни в малейшей степени. Многие из моих клиентов ведут собственные записи. В конце концов, это ведь их деньги. Я предоставляю им промежуточные отчеты о доходах и потерях, связанных с их капиталовложениями, и некоторые клиенты предпочитают вести собственные записи дома.
— Ясно. Значит, вы видели эти цифры раньше?
— Разумеется.
— И они вас не удивили?
— А почему они должны были удивить меня? Бранди прикусила губу.
— Мистер Хендрик, я вовсе не претендую на то, что отлично разбираюсь в делах. Но папа разбирался.
— Согласен, — Хендрик повертел в руках перо. — Простите, Брандис, но я не совсем улавливаю, куда вы клоните.
— Тогда буду говорить прямо. — Бранди чуть было не улыбнулась, вспомнив сухое замечание Бентли о ее неспособности говорить как-то иначе. — Папа всегда отличался острым умом в ведении дел, поэтому мне показалось странным, что почти все его последние сделки провалились.
Поверенный посмотрел на нее снисходительно:
— Для успешного ведения дел, дорогая, требуется не только ум. Не менее важен такой фактор, как везение. К сожалению, последние несколько месяцев вашему отцу очень его не хватало.
— Последние несколько месяцев? — Бранди даже вскочила. — Вы хотите сказать, что у папы обычно не было таких потерь?
— Не было. — Хендрик помолчал. — Если речь идет о наследстве, то не стоит волноваться. Сделки, которые для вашего отца заключил Дезмонд, с лихвой компенсировали…
— Мое наследство здесь ни при чем, — перебила его Бранди и подалась вперед. — Мистер Хендрик, предположим, главной причиной папиных потерь была вовсе не отвернувшаяся удача. Предположим, это было что-то другое.
— Что-то другое? Что, например?
— Прежде чем ответить на ваш вопрос, я хочу задать собственный.
— Слушаю вас.
— Взгляните еще раз на записи отца. — Бранди подождала, пока поверенный выполнит ее просьбу, и только потом продолжила: — Вам знаком кто-либо из джентльменов, чьи имена здесь перечислены?
— Да, разумеется.
— Как по-вашему, может ли один из них быть мошенником?
— Мошенником? — Хендрик от изумления широко раскрыл глаза, книжка со стуком выпала у него из рук.
— Да. Мне пришло в голову, что раз обычно отец не проигрывал, возможно, кто-то заставил его поверить, будто их совместное дело рухнуло, когда на самом деле этот кто-то пожинал все плоды — в том числе и доходы, принадлежавшие папе.
— Думаю, такое вряд ли возможно…
— Но все-таки возможно.
— Наверное, но…
— Я должна быть уверена. — Бранди сама удивилась, услышав, как решительно прозвучал ее голос. — Потому что если кто-то из этих людей обманывал отца, а отец узнал правду, тогда вор мог легко превратиться в убийцу!
Повисло долгое молчание. Наконец Хендрик заговорил:
— Все это лишь предположение, Брандис. Немного надуманное, я бы сказал. Все-таки джентльмены, о которых идет речь, уважаемые люди.
— Возможно. Но при всем должном уважении, сэр, хочу заметить, что в той карете погиб мой отец. И я намерена рассмотреть все версии — даже самые невероятные, — чтобы найти убийцу.
Последовала еще одна пауза.
— Вы обсуждали свою теорию с Дезмондом? Он, в конце концов, ваш официальный опекун, и ему следует знать, что вы беретесь за такое опасное дело. Не говоря уже о том, что он несет ответственность за ведение дел Ардсли и обязан быть в курсе, если чего-то не хватает.
— Нет. Дезмонд… — Бранди запнулась, подыскивая то, что ей редко удавалось найти: тактичное слово. — Переполнен горем, — наконец нашлась она. — Я решила, что лучше его не беспокоить.
По лицу Хендрика стало ясно, что его осенила догадка.
— Я понимаю. — Он вновь обратился к списку. — Здесь дюжина имен, Брандис. Не можете же вы объехать поместья двенадцати известных джентльменов и, основываясь на туманных домыслах, вежливо спросить у каждого, не он ли, случайно, вор и убийца. — Хендрик возмущенно затряс головой. — Если хотите, я могу просмотреть их документы, чтобы узнать, не противоречат ли их доходы цифрам вашего отца, но право, не знаю, чем еще я в силах…
— Их документы? — Бранди чуть не подскочила в кресле. — Вы хотите сказать, что все, кто перечислен в этом списке, ваши клиенты?
— Как ни странно, да.
— Вот оно! — Бранди с горящими глазами перегнулась через стол Хендрика. — Теперь мы сможем проверить мою теорию одним махом. — Она на минуту задумалась. — Мистер Хендрик, я хочу, чтобы вы организовали встречу на этой неделе — или, самое позднее, на следующей — в вашей конторе. На ней будут присутствовать вы, я и все, кто указан в этом списке. Сезон окончен — они все должны быть свободны. А если нет, то им придется освободиться, что они в точности выполнят, когда вы подчеркнете важность нашего собрания, не вдаваясь в подробности, разумеется, — мы же не хотим ненароком спугнуть убийцу, окажись он среди них.
— Собрание… — медленно повторил Хендрик. — И что же вы придумали для этого собрания?
— К тому времени, когда оно произойдет, вы уже ознакомитесь с документами всех названных джентльменов. Я предстану перед ними, объясню свою тревогу и извинюсь за беспокойство, которое им причинила. Всю ответственность за организацию встречи я возьму на себя, поэтому никто из ваших клиентов не будет на вас в обиде. По правде говоря, я полагаю, джентльмены поймут мое затруднение. Невиновные посочувствуют, а виновный, надеюсь, выдаст себя. И никто не сможет оклеветать другого, ведь все будут находиться в одной и той же комнате, в одно и то же время, поэтому прибегнуть ко лжи не удастся. Какое отличное решение!
— А как же Дезмонд? — поинтересовался Хендрик, явно не разделяя ее восторга.
— Ах, Дезмонд. — Бранди нахмурилась. — Я как-то не думала приглашать его… хотя, конечно, собиралась рассказать ему о собрании, — добавила она быстро, заметив строгий взгляд Хендрика. — Я не ставлю своей целью не допустить его на встречу, — поспешно объяснила Бранди. — Но он чересчур опекает меня, и мне бы очень не хотелось его волновать, особенно пока он все еще… расстроен. — Она торопилась скорее покончить с объяснениями, прежде чем исчерпает весь запас тактичных слов, заменяющих слово «пьет». — Однако вы совершенно правы, Дезмонд мой официальный опекун, кроме того, что ведет дела отца. Поэтому, трезвый или нет, он все равно должен присутствовать.
Бранди чуть не прикусила себе язык, когда у нее вырвалась последняя фраза, но было уже поздно.
— И в самом деле должен. — Если Хендрик заметил ее оплошность, то не подал вида.
Бранди не хотелось испытывать судьбу.
— Я сама поговорю с Дезмондом, — пообещала она. — Прямо сегодня. Нет, когда я приеду в Котсуолд, будет уже очень поздно. Значит, завтра. С утра. Если, конечно, он будет твердо стоять на ногах… то есть если он сможет… если после вчерашнего…
Запутавшись окончательно, она замолчала. «Хватит с меня дипломатии, — подумала она. — Я безнадежна».
— Вам не нужно беспокоиться, дорогая, — заговорил Хендрик. — Так случилось, что на завтрашнее утро у меня назначена встреча с Дезмондом. Как только с делами будет покончено, я расскажу ему все, о чем мы сегодня с вами беседовали.
Обычно такое задабривание вывело бы ее из себя. Но в данном случае Бранди была слишком взволнована грядущими событиями, чтобы обратить внимание на умиротворяющий тон.
— Значит, вы позаботитесь о встрече? — с надеждой спросила она.
— Обязательно.
— И скоро?
На лице Хендрика промелькнуло удивление, и Бранди мысленно укорила себя за нетерпеливость. Нужно следить за своим языком, иначе она обидит мистера Хендрика. В конце концов, он самый уважаемый стряпчий во всем Лондоне, управляет капиталами влиятельнейшей знати и наверняка не привык, чтобы на него кто-то оказывал давление, тем более женщина.
— Простите меня за жуткие манеры, сэр. — Бранди попыталась объяснить, почему так торопится. — Но монстр, убивший Кентона, Памелу и папу, бродит где-то здесь — свободный и безнаказанный. И я не успокоюсь, пока его не арестуют и не запрут в тюрьме, где ему место.
— Понимаю вас, — задумчиво отозвался Хендрик. — И нет нужды извиняться. — Он решительным жестом освободил большое пространство у себя на столе. — Я сейчас же просмотрю все необходимые бумаги, а потом набросаю черновик письма, которое мы разошлем перечисленным джентльменам, чтобы узнать, когда они смогут приехать. Письма уйдут сегодня же.
Лицо Бранди осветилось и удивлением, и благодарностью.
— Спасибо, мистер Хендрик, — поблагодарила она. — Не могу выразить, как высоко я ценю вашу помощь и какое это облегчение знать, что этим делом займетесь именно вы.
— Сделаю все, что смогу. Но помните, Брандис, не стоит слишком обольщаться. Я хорошо знаком с этими джентльменами, и вероятность того, что один из них повинен в двуличности, не говоря уже об убийстве, практически равна нулю.
— Я понимаю. — Но мысль Бранди уже текла в другом направлении. — Знаете, сэр, мне только что пришло в голову, что Квентин совсем скоро вернется из Лондона. Его тоже следует ознакомить со сложившейся ситуацией. Если вы не против, я бы хотела забрать записную книжку с собой, чтобы показать ему и выслушать его мнение по этому поводу. Полагаю, я вас этим не затрудню? Вы, разумеется, можете переписать любые цифры, которые сочтете важными, хотя, раз джентльмены, которых перечислил папа, ваши клиенты, я уверена, их документы дадут вам более полную картину, чем эти записи.
— Несомненно. — Хендрик набросал несколько строк, затем поднялся и отдал ей книжку. — Разумеется, возьмите ее. Сейчас меня больше волнует не записная книжка, а то, что уже так поздно. Скоро закат. Мне было бы спокойнее, если бы вы находились на пути в Котсуолд, тем более что вы путешествуете одна.