— И что же приказала тебе наша матушка, — я постаралась как можно более дружелюбно улыбнуться и пошла ближе к девочке.
— Она не велела говорить тебе, Эсми, — оба ребенка синхронно опустили в пол глаза.
— Не велела говорить? — эх, как же жаль, что у меня абсолютно нет опыта общения с детьми! Я даже представления не имею, как у них выпытать тайну. А выпытать надо — такое чувство, что матушка за моей спиной что-то замышляет. Не мудрствуя лукаво, я решаю воспользоваться самым очевидным способом — подкупом. — А если я прикажу Пиппе угостить вас вкуснейшим пирогом с ягодами, который на ужин готовит кухарка?
Дети с сожалением переглянулись. Мальчик отрицательно покачал головой, а у девочки глаза горели таким азартом, таким желанием получить угощение, что я поняла — победа близка, и усилила напор:
— А еще попрошу полить его жирнейшими сливками...
— О-о-о-о, — прошептала девочка. — Нам так редко приходится есть пирог я годами, я не могу... Матушка приказала снять с Брендона амулет и принести ей!
Я с довольной улыбкой протянула ладонь, глядя на нее повелевающим взглядом, и она тут же сунула мне в руку мой амулет с агатом.
— Бегите к Пиппе и передайте мою просьбу насчет пирога. И не корите себя, что не удалось выполнить поручение матушки. Ведь за пропажу хотя бы одного камня наш господин жестоко наказал бы вора. Поверьте мне.
Дети убежали.
А я, спрятав "старый" амулет в подвешенный на поясе и похожий на карман кошелек, подошла к постели Брендона.
Вгляделась в красивые правильные черты лица.
Он, действительно, был прекрасен. И даже черные тени, которые густо залегли под глазами, не портили этой красоты.
Что же было между нами? Точнее, между предыдущей владелицей этого тела и тобой, красивый мальчик? Не удивлюсь, если любовь... Хотя, ну, вот как она могла выбрать не Дэймона?
Мысленно приказав себе, не думать о муже, который конкретно в эту минуту вполне мог изменять мне со служанкой... Я осторожно села на краешек постели и, приподняв его голову с подушки, надела новый амулет. При этом, повинуясь каким-то давним, заложенным еще моей бабушкой, верованиям, я негромко шептала строчки молитвы "Отче наш", единственной, которую знала. Я искренне хотела ему помочь! Конечно, вовсе не из тех чувств, которые обуревали его возлюбленную, а просто по-человечески.
Дочитав молитву, я посидела рядом, закрыв глаза, и своими словами прося своего Бога, который, я очень надеялась, имел власть и в этом мире, о помощи.
А когда глаза открыла, Брендон смотрел на меня.
— Любимая, ты пришла ко мне... — прошептал он. — Я очень ждал.
Так, ну, раз лечение подействовало, пришло, наверное, время всё в этой истории разузнать?
22 глава. Перипетии чувств
— Тебе легче? — спросила я, приложив к его лбу ладонь, чтобы проверить, есть ли жар.
Ладонь моя тут же была схвачена и перемещена на его губы.
Ну, этого мне еще не хватало!
Я, конечно же, мгновенно выхватила руку.
В его взгляде мелькнуло непонимание. Брендон попытался привстать, но, видимо, амулет еще не сделал свое дело до конца. Сил у него не хватило. Голова вновь упала на подушку.
— Эсми, — начал он. — Я не понимаю...
Но я перебила:
— Так, давай я спрошу тебя, а ты мне честно ответишь? Согласен?
— Для тебя, что угодно, — тут же заулыбался он, видимо, думая, что это такие игры двух влюбленных у нас.
— Прекрасно. Так вот, вопрос такой. У нас с тобой было что-то?
— Что? — зеленые глаза непонимающе уставились на меня, лоб нахмурился. — Что такое "что-то"? Не понимаю!
Та-а-ак, легким путем пойти не получится, да? Ладно, попытаюсь объяснить иначе.
— Мы с тобой... э-э... проводили вместе время... в... э-ээ-э постели?
Если бы кто-то сказал мне пару недель назад, что я буду дико краснеть, задавая подобный вопрос незнакомому очень молодому мужчине, я бы хохотала, как сумасшедшая. Никогда в своей жизни я не была слишком уж стеснительной или скромной. Могла завернуть так откровенно, что в эротичных романах такое днем с огнем не найдешь! А тут... Это точно на меня так этот странный мир влияет... Я скоро монашкой стану... Есть у них тут монашки вообще?
Впрочем, несколько недель назад я бы не поверила и в то, что могу не помнить, было ли у меня с мужчиной или нет... А сейчас вот задаю такие вопросы.
Но когда я посмотрела на него, то поняла, что он, кажется, смущен еще больше меня.
— Так. Я поняла, — я заставила себя отбросить ложную скромность и четко и ясно формулировать свои мысли. — Отвечай немедленно, мы с тобой переспали? Был у нас секс? Близость? Или как там это у вас называется?
У Брендона красным стало не только лицо, но и уши — на белой подушке они очень ярко выделялись. Он сначала отвел глаза, и я уж было подумала, что да, было. Но потом вдруг резко перевел взгляд на меня. И ответил с жаром:
— Нет, что ты, конечно же, нет! Разве я поступил бы так с тобой? Я не смел... Пока ты являешься женой моего брата... Но потом, когда король даст нам разрешение отринуть путы ненужного брака и создать брак истинный, то я буду счастлив... близость... ты...
Фух! Ну, хотя бы радует, что нравы у Эсми были не так уж распущенны. До крайности дело доведено не было.
Теперь бы зафиналить как-то эту историю без потерь для всех сторон.
Ой, не могу, смешно! Даже не спросил, почему я сама всего этого не помню!
Этот Брендон — мальчишка же совсем! И да, красивый, молодой. Возможно, Эсми он, действительно, подошел бы больше, чем суровый молчаливый непонятный Дэймон, но... Я вдруг, впервые за те дни, которые провела здесь, в этом непонятном мире, подумала, что ведь может так случиться, что я не вернуть обратно! Так и буду жить здесь всегда, в этом молодом теле... А может, может... В голову неожиданно пришла потрясающая мысль, что, вполне вероятно, после смерти со всеми нами, со всеми людьми происходит нечто подобное — наши души вселяются в тела других людей в каком-нибудь ином, чудесном мире! И тогда получается, что смерти нет? От этого неожиданного открытия по коже побежали мурашки! Боже, кто бы мог подумать!
Так вот... Продолжая развивать свою мысль, я собралась и додумала. Так вот, если так, то я бы предпочла быть женой Дэймона.
От понимания этого, а еще от понимания того, что Дэймона мне, действительно, нравится, внутри словно что-то перевернулось, и мне захотелось бежать к нему в кабинет, вышвырнуть оттуда противную Пэрис, и сказать то, что я думаю! И будь, что будет...
— Какая ты красивая, Эсми, когда вот так задумываешься... Такой взгляд чудесный... — напомнил о своем существовании Брендон.
Так. Пора!
— Брендон, — решительно начала я. — В общем ситуация такова. У меня, похоже, некая потеря памяти случилась. Я не помню того, что мы там с тобой наобещали друг другу. Ты же видишь, — я дотронулась ладонью до своего живота. — У меня ребенок будет от твоего брата. Тебя самого не напрягает... э-э, не расстраивает мысль так поступить с ним? Разве Дэймон заслужил предательства со строны жены и брата? Я считаю, нет...
— Ты говорила, что он обижал тебя, — расстроенно проговорил Брендон.
Мне было очень жаль мальчишку. Очень! Я видела, как он комкает пальцами одеяло, я видела боль в красивые глазах, я всё понимала, но...
— Мне очень жаль, Брендон. Очень жаль. Но я хочу всё оставить так, как есть.
— Это всё из-за камней, да! — вдруг закричал он. — Из-за того, что именно он, как хозяин Смарагда, распоряжается ими? А ты теперь, когда дар открылся, можешь вертеть и Дэймом, и графством, и даже самим королем, как пожелаешь? О, не думал, что ты такая! Не думал, что ты корыстная и жалкая!
А вот об этом я даже не подумала. То есть, вероятно, и Дэймон так думает? Что я не сбежала к матушке Ахинее и осталась здесь только потому, что у меня неожиданно появился дар, а доступ к камням есть только по его индульгенции?
Да-а-а, ситуация...
23 глава. Смысл жизни
Орки на камни реагировала иначе, чем люди.
Надев амулет на первого, я жутко испугалась! Потому что огромный мужчина (можно его так называть, или для обозначения пола у этих существ используются какие-то другие слова?), который до этого был без сознания, вдруг замер, а потом задергался в страшных судорогах!
Испугавшись, я немедленно сняла амулет в надежде, что ему станет легче.
Но вдруг за руку меня схватила женщина-орк, одна из тех, кто ухаживал за раненными:
— Госпожа, не нужно, не снимайте, — с мольбой проговорила она. — Энергия камня слишком сильна для нашего народа, нам нужно пропустить ее через себя, сродниться с нею, и тогда наступит либо облегчение, либо...
— Смерть? — испугалась, догадавшись, я. — Я вовсе не желаю, чтобы кто-то умер из-за меня!
— Гвен умрет так или иначе, ранения слишком серьезны... Но с вашим амулетом у него хотя бы шанс появится, — вздохнула женщина. — Для орков агаты слишком... тяжелые камни.
С помощью этой женщины я надела Гвену амулет снова.
Чтобы не смотреть на его мучения, пошла дальше по конюшне. У остальных, тех, кто мог ответить, спрашивала, готовы ли они надеть амулет. Отказался только один старик, лишившийся глаза. Объяснил, что глаз ему уже не вернуть, да и возраст слишком почтенный, чтобы зря тратить камни.
Некоторые переживали момент "привыкания" к камню легче — слегка морщились от боли, но немного потерпев, испытывали облегчение. Других било в судорогах не меньше, чем Гвена. Но, к счастью, на моих глазах не умер никто.
Уже на выходе рядом со мной снова очутилась та же женщина-орк.
— Госпожа, благодарю вас ото всех нас. Вы очень добры и великодушны! Мы будем до конца дней молиться богине Ириде за ваше здоровье! И за здоровье господина Дэймона, — понизив голос, она прошептала так, чтобы, видимо, не слышали остальные. — Много столетий назад и среди орков рождались маги камней, но давно уже наш народ утратил свою силу. И теперь только люди иногда удостаиваются такой милости от богов. Орки же, утратив возможность управлять камнями, лишись к ним всякого доступа, потому как люди не желают делиться силой камней с низким, презренным народом.