— Гринвилд, старый ты хитрец, — Пиппа, ставившая на небольшой столик в центре шатра немудреный ужин для мужчин, толкнула старика в плечо. — Столько лет жили бок о бок, а он ни словечком не обмолвился, что в сам Совет входит! Оё-ей! Ну ты подумай только!
— Достаточно и того, что это знал наш господин, — рассмеялся Гринвилд. — Да и не уполномочен я был тогда говорить всем и каждому о своей миссии.
— И какая ж это была миссия? — пробурчала Тея. — Следить за всеми в княжестве и передавать в Совет.
— Ой, ну, ты бы молчала! — тут же вступила в перепалку Джоди. — Сама-то, сама шпионила для князя!
— Так я и не скрывала этого! Для того маги к княжествам и приставлены! — зашипела магичка.
Мысленно пообещав себе, в будущем стараться делать так, чтобы Тея и Джоди пореже оказывались рядом друг с другом, я решилась спросить:
— Я так понимаю, что я такая не одна, да? В смысле, раз меня призвали сюда каким-то там чудесным образом, то, видимо, есть и другие, подобные мне? Они тоже обладают даром?
Но с уверенностью ответить на этот вопрос мне никто не мог.
48 глава. Искренность
Все, кроме Гринвилда, которого вызвали в Совет снова, едва он успел поесть и выпить отвару, лишь отдаленно напоминающего чай, уже спали. И только мы с Дэймоном уснуть не могли.
Я видела, чувствовала, какой он был уставший. Я замечала новые ссадины и гематомы на его плечах и руках, когда помогала снимать одежду и протирала его тело тряпочкой, смоченной в воде. Я знала, что у нас так мало времени осталось — завтра обратно будем возвращаться только я и мой маленький отряд, а Дэймону с его воинами предстоит отправиться на стену, чтобы оценить, сможет ли она выдержать натиск ликаев, если вдруг они решат нападать. И мне было больно от этого! Мне казалось, я готова идти на стену, к врагам, да хоть в самое пекло, лишь бы только не расставаться с ним!
Я не знаю, испытывала ли я когда-нибудь в своей жизни такую душераздирающую, такую щемящую нежность к кому-нибудь! Я не знаю, бывало ли со мной такое когда-нибудь, чтобы сердце пропускало удары от прикосновения пальцев к коже мужчины! Бывало ли со мной такое когда-нибудь, чтобы в жар бросало только от взглядов!
Впрочем, он так смотрел, что удивительно, что горела только я одна!
На его шее всё также висел мой изумруд на кожаной веревочке...
Я не знала, как спросить... Я не знала, как оправдаться! Да, естественно, я ничего не знала о камнях! Ну, практически ничего! Но если последствия, действительно, будут такими, как сказала Тея, то разве нужны мне самой, да и ему, какие-то там глупые оправдания?
— Интересно, — грустно улыбнулся Дэймон, накручивая на палец прядь моих волос. Отблески огня в очаге играли на его лице, делая черты более грубыми и жесткими, но это видимое впечатление уже не могло меня обмануть. Не был он ни грубым, ни жестким. Ну, может быть, с врагами и был... Но не со мной... — А каков он, твой мир? Похож на наш? И куда делась настоящая Эсми? Я так понимаю, вы с ней просто, как бы, поменялись местами. Судя по тому, что именно говорили мне маги.
Хотелось спросить, что сказали маги о том, как можно вернуться обратно и возможно ли остаться здесь. Но во-первых, он не заговаривал об этом, а мне было стыдно снова спрашивать! Потому что... страшно узнать ответ! Потому что... страшно было показать, насколько сильно мне хочется остаться... А во-вторых, настоящая Эсми, какой бы она ни была, возможно, хочет вернуться домой...
Я попыталась выбросить из головы навевающие тоску мысли и представить ее там, у себя, в моей квартире.
— О, я думаю, она была шокирована еще больше, чем я, когда очутилась здесь! У нас вместо лошадей по улицам передвигаются в автомобилях, по небу летают не только птицы, но и самолеты. По телевизору можно посмотреть в картинках то, что пишут в ваших книгах. А посредством телефона поговорить с человеком, который находится в сотнях километров. А еще моя квартира находится на пятнадцатом этаже. Чтобы ты понимал, если из окна выглянуть на улицу, то люди внизу, на земле кажутся муравьями. И спускаться нужно на лифте...
Я говорила и говорила, о заводах и армии, об оружии и о том, что в современных супермаркетах было можно купить практически всё, что угодно — от гвоздей, до авторских тортов. Я рассказывала о своем мире, желая поразить, восхитить Дэйма. И у меня получалось! Глаза Дэймона улыбались, и он явно очень старался не пропустить ни слова.
Но... Я и сама понимала, что жить в моем мире проще и комфортнее, что развлечений больше, что легче и всё такое... А здесь — холодно, опасно, темно, ни электричества тебе, ни горячей воды. А сердце кровью обливалось, стоило только представить, что завтра я проснусь в своей удобной постели... И больше никогда не увижу всех тех, кого узнала здесь! И в первую очередь Дэйма...
А когда замолчала и увидела его серьезный взгляд, сразу догадалась, о чем будет спрашивать дальше.
— У тебя там есть семья? Дети, муж?
Никогда еще в своей жизни я не радовалась тому, что могу дать именно такой ответ на этот вопрос!
— Нет. Я ни разу не была замужем. Детей нет тоже...
А о молодом любовнике можно ведь и умолчать, правда? Тем более, что Эрик — это совсем-совсем несерьезно для меня, так... Как у нас принято говорить "для здоровья"... Ох, как была шокирована настоящая Эсми, когда он приехал! А он ведь, кстати, должен был возвращаться со сборов утром в тот день, когда я очутилась здесь.
Дэймон шумно выдохнул так, словно, ожидая ответа, совсем перестал дышать! Уткнулся носом в мою шею. Прикоснулся губами к мочке уха...
А моё тело, казалось и вовсе жило своей собственной жизнью — трепетало, волновалось, жаждало других, более интимных, более жарких прикосновений! Снова вдруг подумалось об Эрике, которого я сегодня вспомнила вообще впервые за много дней. Вот ведь с Эриком я никогда, никогда не загоралась так — от малейшего прикосновения, от взгляда, от поцелуя! Эрику еще потрудится нужно было, чтобы я почувствовала хоть какой-то желание... Хотя он и был красавцем. Молодым спортсменом, темпераментным и знающим толк в сексе.
— У меня такое странное ощущение... Ты не обидишься, если я скажу? — прошептал на ухо Дэймон.
Не знаю, как такое могло быть. Но я каким-то чудесным образом знала, догадывалась, точнее, о чем он скажет! Мы были словно настроены друг на друга! Я чувствовала его. Достаточно было услышать в его голосе хрипотцу и ощутить скольжение подушечек пальцев по плотной ткани своего платья в районе груди, я уже знала, ЧТО именно он скажет!
Может быть потому, что и сама ощущала тоже самое.
— Я десятки раз держал в руках это тело. Но сейчас прикасаюсь к нему... К тебе словно впервые...
49 глава. Сильная духом
Последний поцелуй на холодном ветру. Последние его слова. О том, что не отпустит, о том, что скоро вернется...
Последний взгляд...
Потом он пытался шутить, завязывая веревки, стягивающие на шее мой подбитый мехом плащ:
— Не вздумай родить, пока я не вернусь!
И я все-таки не выдержала — как малолетка, провожающая в армию своего первого парня, сорвалась в рыдания, чувствуя, как на холодном ветру слезы моментально превращаются в лед.
Краем уха слышала, как сочувственно шепчутся за спиной, у повозки, груженой нашим скарбом, все мои... друзья, да! Я их знала всего-ничего! И были они все разные — и люди среди них имелись, и не люди. И мы пуд соли вместе еще не совсем съели. И не делили беды и горести годами, а я всё равно привязалась к ним всей душой!
— Ну, что ты? Не нужно! Всё будет хорошо, — шептал расстроенный Дэймон.
— Они ничего, совсем ничего не сказали про то, как я могу остаться здесь? — всхлипывая и шмыгая носом, наконец, не выдержала и спросила то, что не давало покоя и не позволяло спокойно уехать туда, куда, действительно, было нужно — домой...
— Они обещали дать ответ позже!
— Гринвилд сказал, что я могу здесь остаться только до родов!
— Еще не время...
Мне хотелось верить, что уж Дэймон-то точно знает лучше, когда время рожать его жене! Уж он-то просто обязан это знать. А я... Я никогда не была беременной. Я не знала, что происходит с телом, когда оно готовится к самому важному, но и самому страшному процессу. Но даже я, неопытная, всегда избегавшая даже информации об этом вопросе, чувствовала, как мое тело меняется! Как ноют тяжелые груди, как не больно, но безостановочно легонько тянет живот. Каким он кажется... другим! Словно за несколько дней с момента отъезда из замка, ребенок внутри меня значительно подрос и теперь тянет, тянет, тянет вниз.
Воины Дэймона, оседлав своих лошадей, ожидали своего командира, с любопытством посматривая в нашу сторону.
А чуть в стороне наших воинов ждали недавние враги — ширбасы, во главе с их ярлом Грэйвом. А еще представители Совета, а еще люди, прибывшие ночью из других княжеств Ардании.
Было, действительно, пора.
Я чувствовала по нему. По тому, как виновато смотрел он в мои глаза. По тому, как трепетны были его твердые сухие губы. По ощущению того, как медленно, но неудержимо рвется невидимая нить, связывающая нас...
Рано или поздно было пора отпускать.
И я отпустила.
Долго смотрела вслед.
А он и не обернулся ни разу.
Зато оборачивались другие — и молодые воины, и орки, и даже суровые взрослые мужчины.
Кто-то просто бросал прощальный взгляд на мой маленький отряд, подтянувшийся ко мне и тоже глядящий вслед, кто-то махал рукой, кто-то кричал что-то наигранно веселое. Но ветер дул им в спины — и слов было не разобрать.
— Пора, госпожа, — Пиппа, обвила своей рукой мой локоть и слегка сжала его.
Я посмотрела ей в глаза с благодарностью, очень желая показать, что она мне никакая не служанка, что она — другое! Что я рада ее поддержке и доброму взгляду, и сочувствию!
— Пора, — грустно улыбнулась она. — Гринвилд говорил, что ночью в горах начнется снежная буря. Мы должны к тому времени преодолеть ущелье.