Сняв с пояса пузатую деревянную флягу, Малыш вынул пробку и плеснул крепкого алкоголя в кострище. Пламя приняло дар, заурчало, как довольный зверь, и принялось гореть ещё ярче, освещая окрестности и отгоняя прочь стоявшие на границе света мерзкие чёрные тени. Эти трое, как самые крепкие из всего отряда, решили стать приманкой, а потому, словно статуи, замерли в ярких лучах — суровые и молчаливые, подобно лику Бога-Воина. Айр не знал, сколько они так простояли — погружённый в мрачные мысли, гвардеец отвёл взгляд от огня лишь когда над головой негромко три раза пропела кукушка. Значит, тварей было не больше чем три десятка. Сняв со спины щит, он выдернул из земли воткнутое неподалёку копьё.
Отвернувшись от костра, воины встали спина к спине, до рези в глазах вглядываясь во мрак. У них было достаточно времени, чтобы глаза привыкли к темноте, пока Свежеватели крались в кустарнике и медленно их окружали. Приблизившись и взяв троицу в полукольцо, с оглушительным рёвом свежеватели ринулись на поляну с кострищем, уже не скрываясь и размахивая своим грубым оружием. Но у них под ногами разверзлась земля. Словно жадные пасти, возникшие из ниоткуда, тёмные провалы поглотили шестерых монстров, чьё короткое падение закончилось на заострённых деревянных клыках.
Прежде чем порождения Лангарда успели опомниться, Айр прокричал короткий приказ и взмахом руки отправил копьё в полёт, выцелив в мешанине ошеломлённых монстров самого крупного. Харкая кровью, чудовище рухнуло навзничь, цепляясь покрытыми коростой руками за пробивший глотку снаряд. Сверху сухо защёлкала тетива — остававшиеся в тени разбойники били точно и часто, в круге танцующего пламени чудовища были как на ладони. Но проклятые не ведали страха: трое рухнули, хватаясь за древки, но, презрев смерть, остальные перли как одержимые на троих воинов.
Выхватив меч, гвардеец перерубил древко, метнувшееся к боку Малыша, и выбросил руку вперёд, пробив плечо зашипевшего свежевателя. Верзила-разбойник вскинул щит, прикрывшись от ударивших из кустов стрел. Айр и Вигмар рубились в ближнем бою, надеясь на прочность доспехов. Оружие Свежевателей было из кости и мягкой бронзы, и только в их могучих руках могло пробить сталь, так что выстрелов они не опасались. Умывшись кровью за первые секунды боя, монстры отхлынули, потеряв десятерых, и попытались скрыться в прошлогодней траве, чтобы перегруппироваться, но их никто отпускать не собирался.
Обвязанные паклей, горящие стрелы вонзились в заранее заготовленные охапки промасленной соломы за их спинами, и кольцо пламени очертило шестидесятиметровый радиус вокруг кострища и стоявшего на холме дуба. Ловушка захлопнулась. С яростным рёвом Вигмар рубил и колол — в сполохах его ауры были видны алые молнии. Прикрываемый товарищами по бокам, он, словно таран, вспорол строй осыпаемых стрелами Свежевателей, заплатив за это лишь неглубокими ранами от пары выстрелов, едва пробивших кольчугу.
Под бешеным напором людей, оставшиеся в живых твари продержались недолго. Так и не поддавшись панике, мясники дрались до последнего, но, заключённые в огненном море, один за другим падали от разящих клинков и жалящих стрел. Ситуация могла измениться лишь в миг, когда в отдалении, на фоне убывающей луны, показался четырёхрукий Скиталец, и угрожающий вой ударил по нервам, пытаясь затопить сознание безнадёжным отчаянием.
Ведомые священной злостью, трое воинов уже настолько вошли в раж, что замедлились лишь на пару мгновений, прежде чем сбросить наваждение и продолжить крошить оставшихся нескольких свежевателей на винегрет. Да и Скиталец вскоре затих, разорванный лазурной волной напополам. Оскаленный и залитый кровью Айр стряхнул с меча чёрную кровь и удивлённо уставился на разрубленный труп. За ним, в серебряном свете, показался, как всегда, невозмутимый Ланнард, и лишь тогда мандраж схватки постепенно начал отпускать зеленоглазого парня.
Отчаянная месть свершилась, а ему опять посчастливилось остаться в живых. Убрав меч в ножны, гвардеец крепко сжал кулак, ухватившись за мелькнувшую шальную мысль, которую он раньше старательно отгонял. Сила — чужая и собственная — дала ему восстановить справедливость. Лишь рискнув всем, можно жить так, как тебе велит душа. Возможно, железная Воля и ненавистный статус могут изменить этот прогнивший мир, но, сбежав, он никогда этого не узнает. А значит, будет жалеть о том, чего уже не исправить. Белый Барон обещал, что может помочь ему пробудить Волю. Ему были нужны эти силы. Да и кроме того у Борислава ларийским лечением всю память отбило о их уговоре, как и о том что он обещал помочь Айру с побегом. Впрочем сейчас уже наплевать.
Всматриваясь в бледное лицо приближающегося аристократа, что бесстрашно шагал прямо сквозь языки пламени, Айр шумно выдохнул пропахший смертью воздух и прогнал прочь собственный стоявший под ложечкой едкий и горький страх перед будущим. А затем поприветствовал Белого Барона ударом латного кулака о звякнувший нагрудник.
“Он станет ступенью на моём пути воздаяния.” — Безмолвное обещание грянуло в колокол вечности.
Пущенный пал грозил сжечь весь сухостой в почти бескрайней степи, но ситуацию спас рухнувший с дуба Азат. Пара странных жестов, заунывная гортанная песня — и гудящее пламя усмирило свой гнев, собравшись в его ладони, словно ручное. После чего, лариец, жестом фокусника достал из своей поясной сумки хрустальную сферу и поместил в неё потрескивающий огненный шар. Ещё один незаметный глазу жест — и шарик скрылся из виду, после чего лысый книжник деловито и неторопливо всем поклонился с лукавым прищуром.
Ланна представление не впечатлило, ну или у него одно рабочее выражение лица было абсолютно на все ситуации в жизни. Барон сначала застывшим взглядом воззрился на продолжающий пылать погребальный костёр, а затем перевёл его на гвардейца:
— Скольких потерял?
— Одного. Прям на головы рухнули какие-то твари летающие. Остальные все уцелели, — доложил Айр и кивнул себе за спину, где с ветвей спрыгивали вооружённые луками головорезы.
Малыш перехватил топор поудобнее, смерив со спины взглядом бледного и худощавого аристократа, больше похожего на девчонку, чем на воина. Лучше, конечно, было бы заручиться поддержкой гвардейца и воспользовавшись внезапностью отправить обоих благородных к богине. Вот только опытный разбойник помнил, как этот белобрысый недавно рубился, и рисковать не хотел, а потому сомневался.
— Господин, благодарю, что животы наши сберегли, без вас пропали бы вовсе! — раздался сладкоречивый голос Борислава, в котором слышалось беспокойство. — Айр сказал, что вы девушек наших вызволять пошли. Что с ними, подскажете?
— Живы. Скоро придут, — коротко ответил ему Ланн.
— А с нами что собираетесь делать? — прогрохотал Малыш, стараясь не встречаться взглядом с бароном. Эти пустые синие глаза не сулили ничего хорошего.
Остальные разбойники разошлись полукругом. Айр видел только четверых, кроме черноволосого бугая. А значит, ещё двое остались сидеть наверху. “Вольные охотники” действовали словно волки, загоняющие добычу. Двое незаметно обошли со спины, пытающегося отдышаться после битвы Вигмара. Трактирщик почувствовал неладное и поспешил проверить, как дела у лошадок. Еще пара головорезов устроились неподалеку от ларийского мага который на происходящее не обращал никакого внимания, полностью поглощенный тем что рассматривал Свежевателей у своих ног.
На себе гвардеец ощутил предупреждающий взгляд Малыша. У Айра внутри похолодело — всё шло к тому, что на липкой от чёрной крови земле скоро могут раскрыться алые бутоны. Но барон был ему пока нужен, а по поводу бандитов зеленоглазый не испытывал сантиментов. Если они сделают неверный выбор, то… Гвардеец стараясь действовать незаметно, ухватился левой рукою за рукоять спрятанного в поясе стилета и отрицательно покачал Малышу головой.
— Не советую, — произнёс в этот момент Ланнард и нехорошо улыбнулся. Он говорил негромко, словно беседовал сам с собой, но, тем не менее, даже погребальный костёр, казалось, стал тише пылать — каждое слово Белого Барона впечатывалось в сознание.
— Не надоело ещё, подобно зверью, прятаться по лесам? В Центральных землях вас травят псами, баронам вы, что кость в горле. Здесь хорониться тоже больше не выйдет — Свежеватели вас скоро найдут, а в Чащу нет хода никому. Я предлагаю выход. Прощение прегрешений от лица Хранителя Севера. Шанс начать жить заново и исправить ошибки, — голос барона сел в конце предложения, а уголки губ печально опустились.
— Любо звучит. Прям как в сказке. Спасибо за милосердие, мой лорд! По гроб будем вам благодарны, первенцев в вашу честь назовём. Разумеется, мы принимаем ваше совершенно бескорыстное предложение, нет, даже бесценный дар! — саркастично воскликнул хмурый верзила. — Ну так что… выпишите нам дорожную грамотку, да мы пойдём?
Остальные разбойники ухмыльнулись — здесь всем было понятно, что ничего в этой жизни не бывает просто так. А значит, и избранному богами аристократу они тоже для чего-то понадобились. Вероятно, для чего-то столь грязного, что он сам не хотел пачкать руки.
Но Белый Барон не обратил никакого внимания на сарказм. В его синих глазах танцевало отражение погребального костра и похожих на головешки, замерших в нём фигур.
— Есть два условия, — невозмутимо продолжил он. — Помогите мне остановить этих тварей, чтобы подобное больше не повторилось. Встаньте на стены бок о бок с гвардией и ополчением для защиты нашей страны. Те, кто переживут осаду, получат помилование, положенное жалование и заслуженные награды. Кроме того, вы сможете продолжить службу в дружине, ежели захотите. Это не мои слова, а Хранителя Севера.
— Ваше благородие, мы не шавки дворовые, чтобы “служить”. Но помочь можно, коли вежливо просите. Только с условием! — Малыш вскинул вверх указательный палец, сам поражаясь собственной наглости, но с аристократами говорить иначе просто нельзя. Они не уважают ничего, кроме силы. А раз он ещё жив, то значит, белобрысому очень уж нужн