— Заткнись, Вакс. Лучше поспи! — прорычал Малыш, потом послышался гулкий звук удара.
Айр огляделся. Их осталось лишь семеро. Вигмар катался по земле, вцепившись руками в кольчугу, пытаясь разорвать пальцами крепкий металл. Крестник сжимал рукоять лука с лопнувшей тетивой, словно в этом сломанном оружии было его единственное спасение. Малыш, мелко дрожа, с трудом оторвал взгляд от своих могучих кулаков, заклятых кровью. Неподалёку от него лежал товарищ с разбитой головой, которого черноволосый уговорил «отдохнуть». Ещё один головорез с широкой улыбкой и непосредственной увлечённостью ребёнка вырывал окровавленными пальцами себе левый глаз. Правый уже покоился на земле, словно лопнувшая виноградина.
— …Гвардеец, твою мать, помоги же мне! — окрик прозвучал, как затрещина.
Айр не сразу даже понял, кто кричал. Только упоминание матери вызвало привычную вспышку злости, смявшую оцепенение. С трудом, лязгая залитым кровью железом, он поднялся на ноги. Кольчуга была пробита во многих местах, но тело ничуть не болело. Похоже, своим последним заклинанием отважный лариец напоследок исцелил все полученные товарищами раны. Он всё ещё был жив и не мог в это поверить.
Ещё один злой окрик — и гвардеец тяжело побрёл к Малышу, который выбил у безглазого нож, которым тот пытался отмахиваться, и начал перевязывать его раны. Оглянувшись, черноволосый бандит кивнул на валяющегося без сознания товарища с разбитой головой:
— Грузи на горб и тащи. Надо уходить из этого проклятого места. А то, чего доброго, опять затянет.
— Азат всего себя отдал, чтобы позволить нам выжить. Он даст нам время. Но почтим его жертву позднее, а сейчас — ходу! — раздался голос Ланнарда, как всегда холодный и самоуверенный. Это странным образом сейчас успокаивало всех присутствующих. Даже сошедший с ума разбойник замер в медвежьей хватке Малыша.
Белый Барон помог подняться Вигмару. Тот сразу повис на плече блондина, ухватившись свободной рукой за нагрудник, в центре которого торчал обсидиановый шип. Судя по муке, застывшей на лице бастарда, рана была крайне болезненной, но не смертельной. Айр с лёгкостью закинул на плечи своего подопечного, после чего они побежали ко входу в пещеру, где за пламенем чадящих факелов виднелись человеческие лица.
Каменные своды были из странного зелёного камня, подобного которому Айр прежде не видел. Он мерцал, даря мягкое, изумрудное сияние, в котором можно было видеть так же ясно, как днём. А многочисленные статуи во вдавленных в стену нишах, выполненные из того же материала, выглядели словно живые. Прекрасные лица мужчин и женщин, высеченные из камня резцом неизвестного скульптора, смотрели с немым осуждением. Гвардеец лишь криво им усмехнулся. Он тоже чувствовал себя паршиво, впервые потеряв товарища по отряду. Он знал Азата лишь несколько дней, но тот успел ему даже понравиться.
Шестеро провожатых о чём-то негромко переговаривались с Малышом, служа еще одним напоминанием, что о безопасности пока говорить рано. Тем более что у Айра уже начали закрадываться некоторые подозрения о истинной сути черноволосого дылды. Многие из разбойников были ранены — похоже, что несколько стычек со свежевателями дались им нелегко. Впрочем, чудом было уже то, что они всё ещё живы.
Бандиты сразу же забрали у него своего товарища с пробитой головой, так что гвардеец сейчас шёл налегке, но, как ни прислушивался, не мог разобрать их негромкую речь, наполненную ко всему прочему воровскими словечками. Однако Малыш с каждым словом хмурился только сильнее. Похоже, у них тоже были проблемы. Большие проблемы. А это уже было на руку и Белому Барону, и ему самому.
— Ты овладел Волей. Поздравляю с первым шагом на пути к Богу-Воину, — негромко произнёс Ланнард, шагающий рядом.
— Я… что? — встряхнув чугунной головой в стальном шлеме, Айр недоверчиво посмотрел на барона. Произошедшую схватку он помнил отрывочно, словно наслаивающиеся друг на друга куски ткани. Алый и фиолетовый круговорот боли и ярости.
— Сорвался с привязи мира. Поставил своё эго превыше его законов. Смог изменить себя, а через себя — всё. Это Воля, мой друг, решимость творить невозможное. Наше благословение и проклятие, — пояснил Ланн с мягкой улыбкой. — Маги совершают свои таинства, “обманывая” реальность, а мы её коробим грубой силой яростной убежденности. Понимаешь?
— Нет, — искренне ответил гвардеец, стянул с себя шлем и с наслаждением почесал пшеничного цвета короткие волосы.
— Ну и не беда. Тебе и не обязательно понимать. Главное — чувствовать ритм, решимость и не допускать сомнений. В себе, разумеется. Верь в то, что весь мир — театр, испытания — декорации, люди — массовка, а ты в нём главный герой.
Мелодичный, грустный смех пронзил затхлый, тягучий воздух подземелья. Проводники вздрогнули и посмотрели на Белого Барона как на умалишённого. Айр тоже впервые слышал, чтобы Ланнард смеялся.
— И стать таким же нелюдем, как те, кого я ненавижу? То, что вы советуете, — это путь в бездну вседозволенности и одиночества, — после недолгих размышлений ответил он товарищу.
— Установи собственные ограничения, что будут служить якорем, — они есть у всех, кто цепляется за реальность. Но знай, что любые сомнения тебя лишь ослабят.
— Спасибо за совет, я подумаю. А какой же “якорь” есть у вас, мой лорд? — встретившись взглядом с синими, как грозовое море, глазами, Айр усилием воли заставил себя вглядеться в их глубину. Прямо в сердце бушующего урагана, где всегда царил штиль.
— Никогда не бросать товарищей. Оберегать слабых. Защитить сестру. Найти ей место под солнцем. Но прежде всего — достичь Цели, что мне поручил отец. Выполнить последнее желание, что он мне оставил. Искупить свой грех, — одними губами прошептал платиновый блондин, скорее самому себе, как напоминание.
Голос Ланнарда дрожал от напряжения. Айр прищурился, но всё же решил поинтересоваться. Этот вопрос напрямую касался его собственного благополучия и шансов на выживание. Он уже понял, что у могущественных рыцарей башка чуток набекрень, так что хотел разобраться с тем, что варится в этом платиновом котелке.
— И в чем заключается эта “Цель”, милорд?
— Две недели назад в наше поместье прибыл гонец от Хардебальда. Прежде чем направиться в столицу, он отправил отцу просьбу прибыть и защитить Равен в его отсутствие. Но на следующий день Байрн Грейсер умер, не успев выполнить просьбу побратима. Сейчас это мой долг, — Ланн говорил как зачарованный, произносил слова, которые для него стали чем-то большим, чем просто словами, а его глаза потеряли свой блеск.
— Как это случилось? Даже не верится, что герой стольких сражений и схваток тихо ушел в своей постели, — продолжил наседать Айр, пользуясь внезапной откровенностью собеседника.
— Сердце, — нехотя ответил барон и добавил: — Как бы ты ни был силён, оно есть у всех. И мужчин оно подводит даже чаще, чем женщин.
Айр почувствовал какую-то зловещую недосказанность за этой фразой и кривоватой улыбкой. Но решил больше пока не давить. К тому же, миновав череду подземных туннелей, они вышли в большую пещеру, в центре которой, судя по разбитым палаткам и горящим кострам, находился лагерь бандитов.
Дым от огня поднимался к высоким сводам, создавая причудливые фигуры на фоне светящегося камня. Из самого центра пещеры к испещрённому символами полу бил яркий луч света. Похоже, солнечные лучи преломлялись спиралью из десятков призм и проникали, по задумке древнего архитектора, в это капище. Из пяти десятков человек, мужчины составляли лишь половину, среди оставшихся были женщины, дети и даже несколько стариков и старух. Совсем не таким представлял гвардеец лагерь тех самых головорезов, которых послали выслеживать его десяток. "Кулак" правда на удивление нехотя приступил к выполнению этого приказа, сосредоточившись на патрулях дорог, хотя ему прекрасно было известно, что эти разбойники почти не нападают на купцов, а занимаются контрабандой и скрываются где-то в Чаще.
Айр лишний раз подивился мудрости своего старого командира, решившего не встревать в игры дворян. Ведь у этих “бандитов” в центре лагеря стоял штандарт, изображающий скалящийся череп в дурацком красном колпаке на чёрном фоне. Эмблема тех, кто решил бросить вызов не только закону и аристократам, но и самому королевству. Ещё будучи в Тарсфоле, гвардеец пытался с ними выйти на связь — разумеется, безрезультатно. Вряд ли этим лихим людям был интересен мальчишка из квартала развлечений. Чуть позднее, уже поступив в гвардию, он услышал, что их поддерживает кто-то из высшей знати для продвижения собственных политических целей, и испытал разочарование. А сейчас встретился с бунтовщиками вживую. Только вот была большая проблема.
По коже пробежали мурашки от десятков настороженных взглядов, когда они приблизились к костру. Эти люди ненавидели аристократов по множеству разных причин. Кто-то потерял по их вине всё имущество, а кого-то попросту лишили родных и близких. Лишь недавно, в прошлом году, Её Величество утвердила для высшей знати тот же закон, что действовал в Западных баронствах последние пару столетий, — на запрет убийства мещан. Скорее всего, не от большой любви к людям. Решение было целиком прагматичным: в противостоянии со своим венценосным супругом за власть королева опиралась на своего племянника Лейнарда и восточных баронов и таким образом хотела укрепить их лояльность.
Разглядев бородатого мужчину в доспехе из клёпаной кожи, Шейл заледенел и потянулся к колчану, но его руку перехватил Ланнард и отрицательно покачал головой, кивнув в сторону ведущего их Малыша. Крестник недоуменно нахмурился, на что Белый Барон лишь закатил глаза и тяжело вздохнул. Одержимый местью граф Граденс видел не дальше своего носа, как и положено поставившему цель аристократу. Ну, это даже к лучшему, главное, чтобы горячий парень не сорвался с резьбы раньше времени.