Обстановочка накалялась. Завидев, что Малыш вернулся с чужаками, несколько подозрительных личностей поднялась от костров и скрылась в боковых проходах пещеры. Сомнительно, что им всем внезапно стало невтерпёж пойти отлить. Но у Ланна морда была как всегда кирпичом. То ли он действительно не понимал, что в худшем случае им вчетвером придётся сражаться против двух дюжин, то ли ему просто было плевать. И с учётом их недавнего разговора Айр опасался, что дело как раз во втором.
Запах жареной дичи был весьма аппетитный. Парочка толстеньких гусей, приправленных травами Чащи, медленно подрумянивалась над костром. Широкоплечий и лысый мужик с раскидистой, как кусты можжевельника, бородой взирал на их отряд с беспокойством и даже страхом. Вот только смотрел он не на незнакомцев, а на Малыша.
— Вот и снова свиделись, Генааааа, — протянул черноволосый великан с дружелюбной улыбкой. — А ты поди и не ожидал, да?
— Надеялся, Тангиз. А это кто с тобой такие? — бородатый опасливо кивнул на залитых чёрной кровью попутчиков собеседника.
— Реакционно настроенные элементы! Лично видел, как они на самого Разрушителя клыки скалили. Это тебе не товарищей на поживу чудовищам бросать, да? — сняв маску дружелюбия, последние слова Малыш почти прошипел, а затем рявкнул так, что все вокруг костров подскочили: — Воину клянусь, тля, я тебя отдам свежевателям, если не дашь объяснения, почему ты меня с парнями недавно подставил!
— Сейчас это уже мои люди — вскочив на ноги, нехорошо ощерился бородач, потянувшись рукой к топору. — Где ты был, когда нас травили, как лис? Когда мы по кустам пробирались на север? Я не собираюсь ими жертвовать ради…
Словно весенний шторм, Малыш сгреб его могучей лапищей, приподнял в воздух, а затем с жутким хрустом впечатал в каменистый пол под ногами. Остальные разбойники выглядели растерянными, лишь парочка ближайших стражей потянулась руками к оружию, но черноволосый гортанно крикнул, голосом, привыкшим повелевать:
— Отставить. Заика и Толстый, вы берега попутали? Или меня не признали, ублюдки?
— Я… — начал мямлить дородный мужик, на котором чуточку ржавая кольчуга едва не лопалась.
— Ну-ну? — покровительственно усмехнулся ему Малыш, а затем встал коленом на грудь попытавшегося подняться атамана и впечатал ему в лицо кулак, отчего бедняга сразу лишился нескольких зубов, поплыл и выпустил из руки зажатый стилет. — Ты говори, Толстый, говори. Я же не какой-нибудь граф Граденс, я тебя выслушаю, прежде чем жечь всю деревню. Кстати, напомнить, кто вытащил твою родню из-под батогов?
Малыш, не дожидаясь ответа, еще раз впечатал руку в разбитую бородатую морду.
— Решил парней вконец скурвить, сука? Меня подвинуть? Свежевателям отдать на съедение, гнида? — зло проревел он своей жертве и занес кулак снова.
— Еще один удар, и я тебе прострелю голову. Мне нужен этот человек. Отпусти его и отойди, — холодно, словно автомат, произнес Крестник, которого происходящий перформанс, похоже, доканал.
Малыш поднялся с бессознательного тела, отряхнул кулаки, из которых выпала парочка пробивших дубленую шкуру зубов. А затем неторопливо повернулся к центру пещеры, где сквозь спираль пробивались лучи восходящего солнца. Луч света, бьющий в землю, становился сильнее с каждой секундой. Сделав глубокий вдох, он ухмыльнулся и попросил, вздев вверх указательный палец:
— Погоди. Ща-ща-ща, все решим, граф. Еще десяток секунд. Можно было бы тебе отдать эту падаль на растерзание и уладить вопрос, но если б я так со своими людьми поступал, за мной бы никто тогда не пошел…
Для острастки пнув в бок тело товарища, Малыш залез за пояс, вынул трубку в футляре, почесал свежевыбритый подбородок и закурил. Шейл скрипнул зубами, шагнул вперед, схватившись рукой за короткий меч, висевший у пояса, но черноволосый остановил его жестом руки, а затем щелкнул пальцами и откровенно признался:
— Тут дело такое… "Бородач" — это я.
Лицо Крестника дрогнуло, взгляд на мгновение поплыл, перемещаясь к новой цели. Ланнард хлопнул в ладоши и восторженно-удивленно воскликнул:
— Да неужели? Как же так вышло? И почему ты сейчас, словно самоубийца, нам об этом решил сообщить?
— Ну дык полдень же. Самое время для откровений. Вы разве сами не чувствуете? — расплылся в блаженной улыбке здоровяк.
Это чувствовали все, магия Чащи уже пронизывала воздух, прогоняя из тела усталость, боль от полученных ран и ярость недавней схватки. Таким здоровым, счастливым и сильным Айр себя не чувствовал никогда, разве что совсем в детстве, когда казалось, что дни тянутся бесконечно и можно успеть сделать все, что пожелаешь. Вигмар Брасс ухватился за шип, пробивший нагрудник, и со стоном вытянул его. На обсидиане не было крови, похоже кольчугу и поддоспешник снаряд не пробил.
— Вот мы и встретились, подонок, — Крестник вытянул вперед руку, тыкнув пальцем в Малыша, а затем расхохотался, — Ты это, конечно, хитро придумал. Я столько времени преследовал и ненавидел совсем не того. Но зря сам признался. Теперь мыль шею — я сниму твою голову.
Шейл напрягся, усилием воли пытаясь подавить царившее вокруг благодушие. Меч нехотя зашипел, покидая ножны. Вскинув руки в примирительном жесте, Малыш поспешно отошел на пару шагов назад, стараясь держаться подальше от графа, и громко воскликнул:
— Твое Сиятельство, угомонись. В твоей мести нет смысла, ведь госпожа графиня жива-здорова. Ну ты сам посуди, на кой мне было ее убивать, раз ты выкуп отдал добровольно и с песней?
— Пытаешься ложью оттянуть неизбежное, смерд? Я видел её тело. — Нахмурившись, рявкнул Крестник и взмахнул мечом. Лезвие, окружённое зелёной аурой, лишь рассекло воздух, не достав до Малыша на целую ладонь.
— Нет, ты видел обезображенный труп, одетый в её одежду и украшения. Это была одна из наших — Бела Крылышко. Бедняжка попыталась украсть хлеб для своих детей, а стража вашего управляющего оказалась излишне ретива. Вам не кажется, что групповое изнасилование с последующим убийством… это как-то больше в духе нас, лесных головорезов? — скрипнув зубами, ответил главарь «Капюшонов». Он тоже начинал распаляться, даже несмотря на усиливающееся с каждой секундой давление Чащи.
— Прекрати свой трёп, мне плевать на твоё "Крылышко". Говори, где Жаннет, или я пущу тебе кровь.
— Плевать… — Малыш укоризненно покачал головой. — Разумеется, милорд. Вам всегда было плевать. На вороватого приказчика, который драл с крестьян на ваших землях три шкуры, исправно половину податей оставляя себе. На стражников-головорезов, которых боялись больше бандитов. Ну и, разумеется, на самих смердов вам тоже было плевать. Не дело это — сиятельному аристократу о других людях задумываться. Возможно, именно поэтому она от вас и сбежала?
— Что ты несёшь, пёс? Сбежала? — растерянно спросил Шейл.
— Ну да. После того, как мы справедливо отдали ей половину того выкупа, что вы заплатили. Так что "Жаннет" сейчас, скорее всего, уже где-то в Ларии. По крайней мере, распрощались мы с ней как раз, когда проходили по землям дома Нихбен. Да и зовут эту леди иначе. Младшая дочь безземельного рыцаря, что случайно повстречалась вам на пиру? Это лишь маска. Эту "образованную скромницу из бедной семьи" вам подослал кто-то из конкурентов по опасному бизнесу, — черноволосый невесело хохотнул.
— Гнусная ложь! Ты убил несчастную женщину, а сейчас желаешь опорочить и её память? — гнев и печаль в голосе графа прорывались даже сквозь патоку умиротворения, что разливалась в воздухе.
Пожав плечами, черноволосый разбойник засунул руку в сумку, пару секунд там покопался и вынул потёртый, сложенный вдвое лист бумаги, после чего протянул графу со словами:
— Ну, я, собственно, и не надеялся, что вы мои слова примете на веру. Да и будь моя воля, держал бы вас в неведении и дальше — чтобы помучать, да за всё отплатить. Но пусть будет так. Я вашу женушку попросил письмишко состряпать, как раз на случай, если с вами не разойдусь носами на узкой тропе. Почерк её, поди, узнать-то сможете?
Луч света, бивший в центр пещеры, с каждой секундой становился всё интенсивнее и ярче. Изумрудное пламя яркими отблесками танцевало на стенах, наполняя души покоем и незамутнённым счастьем. Такое доступно только животным, маленьким детям и полным идиотам, что пускают слюни, глядя на то, как по небу плывут облака.
Малыш идеально подобрал время, чтобы раскрыть графу правду, хотя с точки зрения Айра он немного излишне играл на публику в этом небольшом представлении. Наверняка рассчитывал заполучить поддержку Белого Барона. Вот только Ланнард дал Крестнику слово крови и волей-неволей останется на стороне графа, что бы тот ни решил делать дальше.
Воля Охотника, пылающая в глазах Шейла, позволяла ему не только безошибочно удостовериться в том, что почерк не был подделан, но и заметить почти стёршиеся следы прикосновения пальцев на старом пергаменте. Закончив читать последнюю строчку, он смял письмо в кулаке и отбросил в сторону костра. А после его смех эхом зазвучал под сводами.
Крестник смеялся искренне, практически до слёз, с щемящим душу ощущением облегчения. Такой реакции от молчаливого, помешанного на мщении графа никто не ожидал — даже Малыш. Он был уверен в магии Чащи, которая позволила бы даже дракона уговорить пойти на мировую, но слишком уж быстро бородатый, одетый в шкуры зверей аристократ изменился в лице, получив такие обидные вести.
— Жива… Жива лисица. Какое же счастье. Надеюсь, наши пути никогда больше не пересекутся, а то я ей хвост оторву, — утерев выступивший на лбу пот, воскликнул наконец мужчина. Затем повернулся к Малышу и спросил:
— Ты служил на юге? В каком подразделении?
— "Песчаные дьяволы", лёгкая пехота. Элитные застрельщики в армии герцога Дюваля. Уходил безусым юнцом, а когда вернулся — застал вместо нашего хутора только пепелище. И такая история здесь не у меня одного. В соседней деревне батогами старосту засекли, а ещё… Тьфу, да кому я рассказываю? Это всё были твои люди, твои земли и ответственность, граф, ты и так все знать просто обязан! — проворчал Малыш и сплюнул в сторону. — И скажу напрямик: изначально я хотел заманить тебя и господина Грейсера к нам в гости, чтобы за всё поквитаться… Но твоя жизнь не стоит того, чтобы нам всем подыхать. А посему придется вместе сражаться.