Махнув рукой, атаман оглядел свою ватагу. Многие были ранены, а на пороге вот-вот возникнут Свежеватели. Как бы ни хотелось расплатиться за всё, но последствия этой мести будут смертельны. Даже если им удастся справиться с четвёркой, владеющих Волей, то выживших прикончат Свежеватели. Так что договариваться надо было сейчас, пока ярко горящая лучина Матери не потеряла свой блеск.
— Ваши обиды на его сиятельство мне понятны. А чем вам не угодил наш барон? — поинтересовался Айр, кивнув на стоявшего неподалёку товарища, который с живым интересом изучал гравюры на стенах пещеры. Глаза Ланна сияли от непередаваемого восторга, похоже его торкнуло даже сильнее чем всех остальных.
— Эээээ… Тут такое дело, я насчёт него обознался. Бароны — это ж не графы, их как собак нерезанных, штук сорок или пятьдесят вовсе. И это только на западе, — уклончиво ответил Малыш, бросив на Ланнарда задумчивый взгляд.
— Раз с этим мы разобрались, я бы хотел выслушать вердикт Крестника. Вы всё ещё желаете мести, граф? — изволил наконец вернуть своё внимание к происходящему Грейсер, всё ещё помнивший о своей клятве.
— Они мятежники, наглецы, не приученные уважать чужое достоинство. И, разумеется, заслуживают быть повешенными. Но мы на землях Хранителя Севера, а он сказал своё слово — препятствовать не стану. Пойдут сражаться — будут помилованы. Личного же интереса я ни в ком из этой швали более не имею, — махнул рукой разведчик, отвернувшись от Малыша.
— Очаровательно. Я не надеюсь, что это начало большой крепкой дружбы, но чтобы скрепить этот союз, предлагаю вам обоим принести клятву. Простую, какую и простолюдин дать может. А я стану её гарантом и, в свою очередь, обещаю, что, пока мы сражаемся с тварями Севера, убью любого, кто будет сеять смуту в войсках. Договорились? — с широкой, мирной улыбкой заявил Ланн. В том, что он сможет претворить свою угрозу в жизнь, никто не сомневался.
— Быть посему, барон, — уверенно кивнул Крестник. — А сейчас давайте выбираться из этих проклятых лесов. По вечерам здесь, помимо свежевателей, ещё и не продохнуть от комарья.
Глава 10. Взгляд свысока
Молодая девушка с абсолютно седыми волосами стояла у распахнутого окна. Она почти не шевелилась и молчала, пока дородная служанка в годах убиралась в комнате. Ей была известна человеческая речь, но говорить было не о чем. Люди, мир вокруг, крики солдат, что доносились с площади, — её всё ещё очень пугали. Не чем-то конкретным, ведь даже ощущение боли, вкуса и запаха она познала только недавно. А её память была похожа на белый пепел, что навсегда перекрасил её длинные пряди.
В ней не осталось ничего, кроме смутных, отрывочных образов, что казались чужими. Лица каких-то людей, которых, возможно, она когда-то любила. Лежащая на боку повозка, под которой виднелся умирающий мужчина со сломанной спиной. Это лицо ей снилось каждую ночь, за миг до того, как кривой костяной кинжал перерезал ему горло. А дальше была только тьма. Пустая, стерильная и баюкающая — не было страха, не было боли. Сэра понимала, почему это произошло. Это всё брат. Он подарил ей благословенную тишину, чтобы она могла спать по ночам. Лишил всего, чтобы она могла жить и дышать.
Только время, проведённое с ним, она помнила хорошо. Чёрную крепость, вплавленную в скалу, и изломанный красный каньон перед ней. Алые камни, которые изрезали её босые ноги, пока они быстро куда-то бежали, научили её чувству боли. Вой и рёв, преследующие по пятам, дали ей осознать, что означает панический страх. А небесное сияние длинного меча, проложившего путь, стало путеводным светом надежды. Постепенно внутренняя тьма заполнялась — в ней появлялись новые образы, люди, эмоции и ощущения.
Тёплая постель, чистая одежда и горячая еда означали безопасность. Это успокаивало, прогоняло прочь страх, хотя девушка понимала, что ощущение ложно. Ведь она слушала разговоры людей, причитания слуг и воинственные речи, доносившиеся от площади перед замком. Страх лишь затаился, но он неизбежно вернётся. И когда это произойдёт, она снова станет бессильной жертвой. Эти руки были слишком слабы, чтобы дарить другим надежду. Сэра могла только ждать и смотреть на мир глазами того, кто связал с ней свою душу.
Благословенный брат, где бы он ни был, всегда оставался неподалёку. Какие бы ему опасности ни угрожали, она не боялась, чувствуя его несгибаемую уверенность в собственной груди. Но всё же скучала — простое, человеческое чувство росло день ото дня, пока он дарил надежду и сражался вдали. Она же могла только мечтать, вглядываясь в горизонт из окна высокой башни, о том, как решится его поприветствовать. Сплести из звуков радостные слова, чтобы вызвать намёк на улыбку. Вернуть ему пламя, что он ей дарил каждый день.
Наблюдая за его походом, она многому уже научилась. Ей понравился высокий зеленоглазый гвардеец, с которым Ланн подружился. Он был хорошим и наивно пытался защищать её брата в бою, словно хоть что-то в этом мире могло нанести ему вред. А недавно в Айре воспылал тот же прекрасный свет, за которым Сэра могла только любоваться издалека.
Это было безумно прекрасно, она даже заплакала, восхищённая красотой момента. Но он был безнадёжно испорчен смертью товарища, к которому Ланн тоже начал привязываться. Боль потери и лёгкое чувство тоски — вот чему она научилась. И смогла осознать, что именно это чувство навещает её по ночам. Мир становился всё больше, ярче, полнее. А видимый из окна горизонт скрывал за собой многое из того, что Сэра ещё бы хотела познать, когда брат вернётся и прогонит прочь ужас, что приближался к стенам этой твердыни.
Но сейчас ему нужна была помощь. Ланнард очень боялся потерять многих из спасённых людей на обратном пути. Это для него было по-настоящему важно — с каждой спасённой жизнью жгучее, незнакомое ощущение, что от него доносилось, становилось капельку меньше. Собрав воедино всё, чему она научилась, Сэра крепко сжала кулачки и сделала глубокий вдох свежего весеннего ветра.
Служанка, закончив уборку, уже направилась к выходу, когда юная госпожа заговорила. Полная женщина едва не подпрыгнула, схватившись за сердце, — настолько это было внезапно. Ведь последние два дня одинокая жительница башни сохраняла безмолвие и начала уже казаться элементом мебели, тряпичной куклой, безучастно вглядывающейся в горизонт у окна. Только подносы с исчезающей едой и полный ночной горшок, который ей приходилось выносить, указывали, что девчушка всё же жива.
— Постой. Я хочу увидеть господина коменданта, — прозвенел приятный девичий голос. Сэра немного помедлила, пытаясь привыкнуть к его звучанию и выудить из памяти подслушанное прежде имя. — Филиш Брасс. Отведи меня к нему.
— Ох. К-как прикажете, госпожа! Только вам сначала необходимо переодеться, прежде чем предстать перед сэром Брассом. Вы в неподобающем виде. Подобрать вам одежду? — воскликнула в ответ женщина, радуясь, что девушка заговорила.
Сэра оглядела себя — на ней была только пижама, несмотря на окно, распахнутое навстречу всем ветрам. Она только сейчас поняла, что продрогла. Вернув взгляд к смутившейся служанке, девушка нахмурилась и согласно кивнула:
— Да. Одежду, пожалуйста. Тёплую. Но затем к коменданту. Я должна его видеть.
Расстроенно причитая о том, что в осаждённой крепости вряд ли получится найти что-то подходящее юной баронессе, служанка устремилась вниз по лестнице и, совсем запыхавшись, вернулась через несколько десятков минут с ворохом шерстяного белья и несколькими платьями, оставленными в крепости кем-то из молодых служанок, решившихся уехать на запад чуть больше недели назад. Сама она бежать из крепости, что стала ей домом за последние двадцать лет, никуда не собиралась.
Выложив свою добычу на стол, матрона поманила пальцем юную баронессу, что сидела, закутавшись в одеяло, так что наружу казалось только меланхоличное личико..
— Вот, примеряйте. Тут бельё нижнее, гетры тёплые, да платья льняные. Усё стирано, глажено. Ежели ещё что понадобится, вы только скажите.
Выбравшись из-под одеяла, Сэра быстро подбежала к одежде, провела по небесно-голубому платью из прочной ткани рукой и грустно вздохнула, прошептав:
— Страшно же тебе было. Но сейчас уже всё хорошо, всё закончилось.
— Вы что-то сказали, миледи? — обернулась к Сэре служанка, но та лишь отрицательно покачала головой и принялась натягивать на ноги тёплые гетры.
Седая баронесса была худощавой, немного нескладной и выглядела лет на пятнадцать-шестнадцать. Сколько ей было на самом деле, Сэра не знала сама. Натянув платье, она осмотрелась в небольшом зеркале с бронзовой оправой, что ей подала матрона, и прикрыла глаза, привыкая к новому ощущению. Платья ей определённо нравились и ощущались на теле привычно. Лучше, чем деревянные колодки, которые с неё сорвал брат. Заряд бодрости, что она почерпнула из его жаркой уверенности в собственных силах, начал кончаться. К горлу вновь подступал едкий, удушающий страх. Нужно было действовать, прежде чем он накроет её с головой.
— Ведите меня. Я готова, — подражая повелительным интонациям Ланна, приказала она улыбчивой женщине.
Путь по длинной лестнице вниз дался ей нелегко — ноги тряслись и подкашивались, а приближающиеся мужские голоса буквально сводили с ума. Ей сейчас нельзя быть слабенькой, маленькой Сэрой. Необходимо переступить себя и собственный страх. Стать кем-то другим, решительным и сильным. Синим клинком, разгоняющим тьму.
Покачнувшись и едва не полетев кубарем вниз по ступеням, девушка вцепилась в руку идущей неподалёку служанки. Та её заботливо придержала и поправила длинные белые пряди волос.
— Не спешите так, миледи. Сэр Брасс как раз недавно вернулся после тренировки с солдатами и сейчас, вероятно, обедает, так что он примет вас в обеденном зале.
Трое рыцарей за крепким дубовым столом жадно пожирали половину запечённого поросёнка. С одной только солью, без всех этих специй, что стали популярны в столице, хорошо прожаренное молочное мясо х