Первый ряд врага состоял из двадцати бойцов, при поддержке сразу двух скитальцев, а с верхушек деревьев за спинами нападающих, по людям ударил шквал стрел. Луки у свежевателей были неважные и даже на расстояние в пятьдесят метров били с трудом, но сейчас тварям не нужно было целиться — жертвы были у них как на ладони.
— Вы же сказали, что на опушке всё чисто!? — проревел Малыш, срывая щит со спины и подставляя крепкую древесину под хищные костяные наконечники.
— Не было никого во всей округе! — испуганно воскликнул один из бандитов и, мгновение спустя, рухнул, поймав стрелу в плечо.
— Выбейте лучников! Мы остальных остановим! — приказал Ланнард и, выхватив полуторный меч, блестящим полукругом разрубил на части несколько летящих в него стрел, после чего бросился навстречу свежевателям, ревущим, словно рой рассерженных шершней.
Айр, прикрываясь щитом, чертыхнулся и уже привычно побежал следом, пока возомнивший себя бессмертным белобрысый берсерк не убился об копья врагов. А затем они сшиблись. Отмахнувшись от летящего в горло лезвия, гвардеец выбросил вперёд левую руку и с разбега протаранил атаковавшего его мутанта, сбил с ног и растоптал латными сапогами. Прилив алой злобы, подобной той, что он испытал в Чаще, вновь нахлынул на сознание, мышцы наполнились невиданной силой, и он взорвался шквалом ударов.
Меч, купленный на зарплату рядового гвардейца, был скован из худого железа. Он и так отслужил верой и правдой в нескольких стычках, но вот в этой не сдюжил. Разрубив пару тварей на части, пылая голубой Волей, он наткнулся на излишне крепкий череп одного из врагов и обломился почти у рукояти. Айра это, разумеется, не остановило — враги наседали со всех сторон, не было времени даже выхватить кинжал из ножен на поясе.
Он вогнал осколок клинка в глазницу ближайшей, яростно воющей твари, сбил с ног ударом щита ещё одного, а затем ухватил латной перчаткой лапу третьего, вздёрнул и с диким рёвом закружил чудовище над головой. Смачный треск раздался по всему полю боя, когда запущенный в полёт свежеватель, преодолев полтора десятка метров, впечатался в грудь одного из Воющих Скитальцев, заткнув здоровяка и сбив с ног. Это дало возможность Ланнарду наконец прорваться из окружения и гигантским прыжком, сверкнув в воздухе аурой Воли, достигнуть второго вожака, обрушив с размаху полуторный меч.
Айр остался один в окружении десятка чудовищ. Крепкие доспехи и Воля сдерживали их яростный натиск, но гвардеец попятился, чувствуя, как острые жала копий и стрел раз за разом наносят ему неглубокие, но болезненные раны в сочленения брони. Его выручил Вигмар Брасс и несколько разбойников. Едва достигнув основной свалки, они ударили по врагу и оттеснили свежевателей от гвардейца, после чего чернобородый головорез с разбитой харей сунул Айру в руки увесистую палицу с шипованным навершием.
— Эт по мне! — благодарно крикнул зеленоглазый и хорошенько размахнувшись, следующим сокрушающим ударом заставил пару свежевателей отлететь назад на несколько метров, после чего побежал следом за ними, ревя, как разъярённый медведь.
Шейл Крестник в это время, не жалея тетивы, посылал стрелу за стрелой во мрак Чащи, как заведённый. Его снаряды, усиленные Волей Охотника, били с силой баллисты, а глаза, наделённые благословением Богов, позволяли видеть тварей даже сквозь темноту и клубящийся за их спинами фиолетовый мрак, из которого выныривали всё новые и новые чудовища. Отстреляв полный колчан за минуту, граф закрутил головой. Со стороны высохшей излучины реки им в спины направлялся ещё один отряд тварей. Эти чуточку запоздали к началу боя, видимо, вынужденные скрываться в грязи.
Они только-только выбирались наверх по крутому, обрывистому берегу, когда над полем сражения разнёсся высокий звук рога. Наперерез засадному отряду свежевателей, обогнув небольшой холм, с воинственными криками неслись всадники во главе с носителем алой ауры Воина. Мгновенно потеряв интерес к этому направлению, Шейл отобрал полупустой колчан у одного из отстреливающихся разбойников и продолжил снайперскими выстрелами уничтожать скрывающихся в Чаще врагов.
Недолгое время спустя солнце скрылось за горизонтом, и над полем боя опустилась обычная, человеческая и даже приятная тьма, скрывая с глаз груды порубленных тел мутантов и немногочисленных павших людей. Со стороны отряда раздавались крики раненых и испуганный плач детей. Это было хорошо. По крайней мере, раз они плачут, значит, ещё живы. Значит все-таки снова справились. Наконец-то не просто отомстили, но и защитили кого-то. С этими мыслями, подволакивая левую ногу, в которой застряла стрела, Айр подошёл к Белому Барону, что задумчиво сидел на туше зарубленного Скитальца, из которого торчало широкое лезвие полуторного меча.
— Вы, господин, своей смертью точно не помрёте… — прохрипел гвардеец, сплюнул в ставшую чёрной от крови траву и добавил: — Куда без меня ускакали? Опять стремитесь всё взять на себя? В одиночку двух этих переростков покрошили?
— Да нихрена. — Ланнард бросил на него взгляд и неожиданно тепло улыбнулся. — Одного ты сам приголубил.
— Я? Когда? — потерянно спросил Айр, оглядываясь. Метрах в пяти виднелись останки крупного свежевателя наполовину вбитые в землю.
— Не там ищешь. На руки свои посмотри. — хмыкнул Белый Барон.
Айр опустил голову и застыл, уставившись на здоровенную, похожую на котёл рогатую голову, которую сжимал в левой рукавице за неровный обрубок шеи. В блеклых буркалах Скитальца застыло удивление и даже что-то отдалённо напоминающее страх. Похоже, даже порождение Лангарда ошалело от того, что охваченный гневом человек смог оторвать ему башку голыми руками, а затем использовал ее словно щит.
— Ну, с почином тебя! Я же предрекал головокружительный взлет? Говорил, что сделаешь просто крышесносную карьеру? Скитальцы от тебя уже головы теряют! — весело воскликнул Ланн и, задорно рассмеявшись, вскочил, хлопнув Айра по плечу.
Глава 11. Красавец и чудовище
Мириады озорных огоньков перемигивались по всему небу. Ночь выдалась чистой и ясной, при свете луны холмистая местность выглядела таинственной и волшебной. Вот только судьба отбившихся от отряда и зазевавшихся путников была бы далеко не столь романтична. Поэтому сопровождаемый гвардейцами отряд “свободных охотников” сделал после битвы короткий привал и, посадив на коней детей и женщин, продолжил свой путь. Ланнард намеревался достигнуть безопасной крепости еще до рассвета, прежде чем свежеватели устроят еще одну попытку их всех укокошить.
Айр усмехнулся — он никак не мог привыкнуть к своему новому статусу и тому, насколько иначе на него начали смотреть люди, рядом с которыми он недавно сражался плечом к плечу. Товарищи-гвардейцы сейчас косились со смесью зависти и опасений — похоже, они застали тот самый неловкий момент, когда он отрывал голову Скитальцу. А во взгляде Вигмара Брасса было еще больше раздражения, вперемешку с обидой, будто Айр нанес ему личное оскорбление тем, что тоже подчинил себе Волю.
Но сильнее всего в последнее время изменился Белый Барон. Еще с самой Чащи он был переполнен энергией, весело жужжал и везде успевал, словно напившийся кровью комар. А его белозубая улыбка и вовсе вгоняла в ступор людей, успевших с ним прежде познакомиться. Пока Ланнард о чем-то беседовал с нежданно пришедшим им на подмогу сэром Филишем, бывший десятник Айра по имени Грузд даже подозрительно поинтересовался у недавнего подчиненного, чем барон занимался в лесу и не находил ли там подозрительного вида грибочки с магическими свойствами, запрещенными во всем королевстве. Пришлось оправдываться и убеждать наставника, что никаких грибов они в глаза не видали, а Ланн и без них сам по себе немного пришибленный и волшебный.
Белый Барон в это время шумно восторгался решимостью, интуицией и прозорливостью своей младшей сестры, которая сообщила коменданту, что они нуждаются в помощи. На осторожные попытки Брасса Старшего поинтересоваться, откуда девочке было известно даже точное место встречи, он лишь пожал плечами, апеллируя к Богине-Матери или Деве. Айр уже устал его подозревать в самых ужасных грехах, тем более что поведение странного аристократа однозначно указывало на то, что опасения тщетны. Так что он решил напрямую распросить товарища, как только представится случай.
Хороший момент выдался ближе к утру, когда они достигли наполовину разобранной деревни у основания холма, на котором возвышался форт Равен. Похоже, солдаты потихоньку растаскивали дома крестьян по бревнышку, готовя надолбы и волчьи ямы, а кроме того, увеличивая расстояние убойной полосы, которую свежевателям придется преодолеть без укрытий до первой стены.
Но сейчас, в предутренней тишине, работа стояла, а эта тоскливая деревня стала временным пристанищем их отряда. Брасс Старший попросил тертых десятников гвардии поговорить по душам с будущими рекрутами и выяснить, кто в чем замазан и какие имеет планы на будущее. Похоже, господин комендант был полон сомнений как в лояльности, так и в пригодности, и решил перестраховаться, прежде чем тащить разбойников в крепость. Шейл Крестник увел Вигмара вверх по склону холма — бастард, истощенный долгой дорогой, едва переставлял ноги. Айр же решил задержаться и за всем проследить.
Здесь было уже сравнительно безопасно, но женщин и детей расположили во все еще целой и крепкой таверне, позади которой Ланн обнаружил справную баню и полную дровницу. Там его Айр и нашел — в одной рубахе на голое тело, закатав рукава, покрытый ужасающими шрамами, барон, словно обычный крестьянин, с задорным гэканьем обрушивал колун на сучковатые бревна.
Задумку товарища гвардеец понял мгновенно и горячо одобрил. В крепости места под баню, к сожалению, не нашлось, так что мыться предполагалось в бадье — ну, это в случае благородных. Обычные солдаты довольствовались обтиранием мокрым полотенцем или ведром воды из колодца, вылитым на похмельную голову.