Ланнард, оставшийся у стены, всю ночь ожидал нападения и был весьма и весьма удивлён, если не сказать раздосадован, когда его не случилось. Как и засадные гвардейские отряды, которых по его просьбе Филиш Брасс продержал на боевых постах. Возможно, длань Матери и правда закрыла их крепость, но полагаться на это было бы безрассудно — потому в каждом тёмном углу цитадели были выставлены дозорные.
Поединок накануне штурма могли видеть не так много людей. Лучше было бы его вообще перенести, но оставлять ослабляющее решимость противоречие между друг другом Айр и Вигмар не собирались. Им обоим было необходимо всё разрешить прежде, чем вступить в бой с врагом. А потому воля этих двух молодых мужчин сегодня жгла их изнутри особенно жарко. Багровая тьма и рассветное небо готовились сойтись в поединке, а следить за его проведением взялся сам комендант.
— Не забывайте, что это бой чести, а не сражение насмерть. Если что-то пойдёт не так — я вмешаюсь в схватку, — бросив на сына тяжёлый взгляд, предупредил Филиш.
— Как прикажешь, отец, — холодно улыбнулся бастард. — Позволь высказать предложение?
— Говори, — насторожённо кивнул комендант.
— Мы оба владеем Волей и потому хотели бы показать всё, на что способны в этом бою. Дабы разобраться с любыми вопросами и возражениями в будущем. Потому прошу разрешения отменить все условия дуэли, кроме запрета на убийство противника, — ровно и сухо высказался Вигмар.
— Айр, ты с этим согласен? — повернулся к бывшему гвардейцу Брасс Старший.
— Мне не нравится, что ваш сын говорит за меня. Но я полностью разделяю его желание сразиться без всяческих ограничений. Пусть будет дуэль без рамок, а звание рыцаря получит наиболее достойный, — ударив латной перчаткой в грудь, согласно кивнул Айр.
— В таком случае можете начинать! Во славу Воина и для защиты Девы! — прокричал Филиш и покинул огороженный круг.
«Вот и развязка, дружище…» — подавленно подумал Айр, проверяя в третий раз затянутые лямки брони.
Он слишком много нахлебался по вине Вигмара и, чего уж кривить душой, хотел отыграться. Но недавние перемены в бывшем друге настораживали и даже пугали. Словно из глаз Брасса Младшего на него смотрит кто-то ещё. Кто-то древний, могучий и совершенно бесчеловечный. Будущий глава дома Брасс неторопливо отошёл к краю арены, чтобы сменить тренировочный меч на боевое оружие. Он вынул из ножен матово-чёрный клинок, который Айр прежде ни разу не видел. Его длинное лезвие поглощало лучи раннего солнца и выглядело очень недобро.
Гвардеец вернулся к своим вещам и потянулся за потёртыми ножнами с клинком из простого, честного железа. Это оружие было слишком лёгким — в его могучей длани короткий меч с лезвием в локоть казался почти игрушечным. Но поблизости, увы, не имелось дорогих, сложных в изготовлении двуручных клейморов, что куда больше подошли бы ему по руке. Да и вообще, меч считался воплощением рыцарской чести и не полагался обычным гвардейцам, так что они обычно покупали себе оружие за собственные деньги, притом не слишком высокого качества. Этот был даже чуточку лучше, чем прошлый, который Айр сломал в бою об особо крепкий череп какого-то свежевателя.
Скучавший неподалёку Ланнард вздрогнул и, едва не навернувшись с сидения, потянулся и ухватил друга за кисть, едва только завидев старые ножны.
— Подожди, — голубые глаза барона пробежали по рукояти меча, а затем он шумно выдохнул спертый в груди воздух и, разжав на удивление сильную хватку, улыбнулся. — Думаю, тебе эта игрушка придётся не по руке. Предлагаю махнуться.
Сняв с пояса рунический меч, он, словно какую-то безымянную железяку, протянул его Айру и с почти просительной интонацией в голосе спросил:
— Согласен? Для меня этот всё равно слишком тяжёлый, а ты с ним точно управишься.
— Я так-то не против, милорд. Да только вряд ли я этого достоин, — удивлённый пылкой настойчивостью Белого Барона, парень протянул вперёд потёртые ножны со старым коротким мечом и взял вместо них тяжёлый бастард с сияющими странными рунами, идущими от рукояти по всему лезвию до самого острия.
Меч — это честь рыцаря. Передать собственный клинок в дар означало признать чьё-то над собой верховенство. Обменивались же клинками только рыцари, что желали скрепить дружбу, объявив товарища своим побратимом. Тем, кому можно доверить не только жизнь, но и душу. В этом случае дар считался великой честью, но должен был быть равноценным. Даже Айр понимал, что это не то решение, что можно принимать впопыхах, на коленке, повинуясь наитию. Тем более у него не было оружия, достойного этого королевского по щедрости дара.
Длинный полуторный клинок, добытый Хардебальдом в последней Северной войне, сменил много владельцев за последние тридцать лет. Сам Филиш его получил в награду за одержанную победу на одном из турниров, устроенных Хранителем Севера. Однако шевалье всегда чувствовал, что недостоин этого сокровища. Потому решил передать его Ланнарду после своего поражения в дуэли, веря, что лишь лучший сможет раскрыть истинную силу меча. Однако Белый Барон с лёгкостью отказался от этого могущественного оружия ради ветхой нелепицы, выигранной в кости.
Айр крепко сжал удобную, удлинённую рукоять, за которую он при нужде мог схватиться двумя руками, и с таинственным шелестом вытянул полуторный клинок из украшенных лунным серебром ножен. Эта странная сталь почти не давала бликов, мягко переливаясь тёмно-синими рунами неизвестной, наверняка колдовской письменности. Меч, казалось, дышал, словно живой — он жаждал схватки как своего предназначения. Но гвардеец не ощущал в нём кровожадности. Он был чист. Пуст. И очень напоминал Белого Барона до того, как тот побывал в Чаще.
— Ланн, я не могу его принять, — с лёгким сожалением, но твёрдо произнёс, наконец, зеленоглазый гвардеец. — Не потому, что не понимаю важность твоего дара. А потому что мне нечего предложить взамен.
— «Нечего предложить взамен»? Айр, ценность дара определяется не дающим, а принимающим. Для меня это не просто пара килограммов стали, а верный товарищ, потерянный мной в подземельях крепости Гудрун. И если ты согласен — для меня будет честью принять этот дар, — с грустной, ностальгической улыбкой поведал Ланнард.
“Значит, он потерял меч на землях Лангарда. И, вероятно, был пленён, но вырвался и смог освободить Сэру. Но всем известно, что Свежеватели не берут в плен мужчин — им нужны только женщины. Всё сходится, ваша милость, госпожа баронесса,” — подумал гвардеец и осторожно заключил хрупкую ладошку друга, а скорее всё же подруги, в своей могучей длани, скрепляя нерушимый союз.
Закованный в латы гигант с полуторным мечом на голову возвышался над довольно рослым Вигмаром Брассом. Они встретились в центре арены и поприветствовали друг друга, приложив правую руку к груди. Лишь жест, за которым не было ни капли почтения. Взгляд Айра метал молнии, бывший гвардеец негромко воскликнул:
— Пусть нас рассудит бой. Ты мне много крови выпил, но я постараюсь на тебя зла не держать. После того, как ты растянешься на песке, разумеется. Так что и ты больше не злись на меня.
Он выбрал стойку ярости, правая нога выставлена чуть вперёд, а клинок остриём смотрит в небо вдоль фигуры бойца. Хорошая позиция для атаки, но не лучшая для защиты. Ланнард советовал ему лишь обороняться в начале боя, пока Вигмар не выдохнется. Бойцы чёрного типа были чудовищно быстры, но нуждались в чужой крови и боли, чтобы продолжать атаковать. Но он не собирался сейчас так сражаться. В этом бою он хотел не просто победить, а, как и говорил Малыш, — сделать это красиво. Поставить финальную точку в своей книге обид.
Вигмар ничего не стал ему отвечать, он весь подобрался, как готовый к броску зверь, а длинный меч выставил перед собой, играя лезвием и бросая блики в глаза. Кривая ухмылка становилась всё шире, чем ближе он подбирался к сопернику. Айр напрягся, собрав в кулак всю решимость, — так выглядят скорее безумцы, нежели рыцари. Из правой руки гвардейца по клинку пробежала голубая искра, окутав лезвие и следом всё его тело прочной аурой. Инстинкты ему буквально кричали о смертельной опасности.
Едва стихло эхо Филиша, возвестившего начало дуэли, как Вигмар обрушил настоящую вьюгу коротких, стремительных атак. Бастард даже не задумывался об обороне, всего себя подчинив одной-единственной цели — добраться до плоти врага. Вероятно, он тоже опасался, что Айр начнёт защищаться и тянуть время, а потому пытался поставить точку в самом начале сражения. А посему оказался совершенно не готов к тому, что бывший друг ответит на его кровожадность — ещё большим желанием убивать.
Гвардеец хрипло хэкнул, вскинув меч ещё выше. И несмотря на то, что его аура трещала и вот-вот была готова развалиться, он просто и без затей нанёс один-единственный рубящий удар снизу вверх. Разумеется, Вигмар стремительно перекатился через плечо назад, избегая атаки, и сразу же вскочил, но лишь для того, чтобы прокатиться по мостовой от могучего пинка латным сапогом. Перед глазами Айра мелькали последние полгода, наполненные муками и унижением из-за этого мелкого гадёныша. Он не желал ему смерти, но презирал и желал поквитаться — и тоже, словно берсерк, превратился в неиссякаемый шквал атак.
Аура Воли обоих лопнула пару мгновений спустя: меч Вигмара вспорол кольчугу на груди Айра, а его клинок сорвал наследнику дома Брасс правый наплечник. Одно мгновение тишины, потраченное на вдох — и они снова синхронно, словно в танце, потоками ветра хлестнули друг по другу. Это был откровенный, бескомпромиссный размен. Удар на удар, клинок против клинка. Яростный, почти первобытный, стремительный и абсолютно безмолвный. Филиш решил было вмешаться, когда эти двое, словно соперничая в желании убивать, начали безжалостную комбинацию.
Чёрный клинок рухнул на правое плечо, соскользнув по наплечнику, заставляя кости трещать. Айр стиснул лишь зубы, втянув сквозь них воздух, чтобы укрепить Волю достаточно, чтобы она остановила следующую атаку, — и ответил колющим ударом в живот. Вигмар стремительно уклонился влево, прямо под тяжёлую, как наковальня, левую рукавицу гвардейца, что впечаталась ему в левый висок. Удар получился сочный — на такой же трюк недавно купился его отец. Кожаные лямки, удерживающие шлем, порвались, и он взлетел в воздух, обнажив скрывающиеся под ним пепельно-белые, выцветшие волосы бастарда.