Когда Айр зашёл в зал для пиршеств, там царило молчание. Шевалье дома Трей никак не могли прийти в себя после произошедшего. Хоть бывший гвардеец и не желал тревожить свежие раны, он был обязан узнать детали недавнего прошлого. Сев за стол, он на миг подивился тому, что уже ощущает себя на равных с этими закалёнными рыцарями. Потянувшись к кувшину и сорвав пробку, он наполнил бронзовый кубок алым вином, пригубил тягучую влагу и устало спросил:
— Что произошло? Рассказывайте.
— Сначала ты. Куда, во имя Воина, вы с бароном во время штурма пропали? — раздражённо прорычал Дарел.
— То, что произошло с Вигмаром, должно было случиться и со мной, — медленно и веско произнёс Айр, заметив, как оба рыцаря синхронно отодвинулись от стола, чтобы иметь возможность выхватить оружие.
— Но Ланнард Грейсер смог меня исцелить, хоть в процессе и пострадал, а потому не мог участвовать в этом бою, — сделав ещё глоток вина, продолжил зеленоглазый.
— Откута нам шнать, што ты в полятке? — прошепелявил Люгер, кривясь через слово от боли.
— Если бы это было не так, то стена бы уже пала, а мы все благополучно подохли, так что рекомендую довериться, — флегматично ответил Айр и пожал плечами, он слишком устал, чтобы пытаться кого-то убеждать.
— Не могу поверить, что Вигмар нас предал, он ведь отца боготворил… — Дарел тоже налил себе вина и выдул кубок одним залпом, после чего налил снова. Похоже, рыцарь собирался напиться.
— Он никого не предавал. Вигмар Брасс попал под власть какой-то демонической магии и следовал чужой Воле.
Рыцари помолчали, обдумывая сказанное. Дарел поучаствовал в Южной войне и навидался там многого. Но не такого, чтобы владеющего Волей обратили в послушную марионетку. Наконец, встряхнув головой, он произнёс:
— Они начали приступ чуть за полдень. Стрелки Малыша сначала хорошо по ним вдарили, а когда те на стены полезли, мы провели ротацию, и они отошли во внутренний двор. Вот тогда всё и началось. Вигмар сначала перебил охрану в надвратной башне и поднял решётку. В это время твари лезли на стену, и мы не сразу это заметили… — тяжело вздохнув, Дарел отправил содержимое кубка вслед за первым и продолжил тяжёлыми, рублеными фразами:
— Когда он распахнул створки ворот, мы оказались совершенно не готовы. Враг двинулся во внутренний двор на лучников. Те дали залп и сошлись в рукопашную, Брасс сразу же приказал всем отступать. Да вот только ополченцы запаниковали, бросились бежать. Слаженного отхода не получилось — началась бойня. Филиш с десятком Грузда решили нам купить время и встали в воротах. Все полегли, но Свежевателей на десяток минут остановили.
— Это была холошая сметь. Ушли как гелои, — тоскливо прошипел Люгер.
— Да нихрена. Он умер в отчаянии. Никак не мог принять то, что сын его предал. Что в этом хорошего? — возразил старший Трей.
— То, што мы ешо живы. Инаше бы всех посекли, — развёл младший руками.
С таким аргументом сложно было поспорить. Выпили снова, молча, не чокаясь, не глядя друг другу в глаза. Айр никак не мог поверить, что парней из его десятка больше нет. Мудрый, прожжённый Грузд всегда обдумывал всё наперёд, никогда просто так не подставлялся и ребят своих берег. И вот так уйти, вместе с парнями… Раз ветеран пошёл на такой шаг, значит, всем действительно наступали полные вилы. А к Филишеру у парня оставалось много вопросов, на которые ответы уже не получить. В один день дом Брасс исчез — не осталось никого, способного наследовать родовое имя.
— Надо решить, кто будет командовать обороной крепости, — глухо произнёс Дарел. — Если по статусу, то это должен быть Граденс или Белый Барон.
— Они оба не согласятся, — отрицательно покачал головой Айр. — Сэр Трей, вы здесь самый опытный, посему эта ноша должна лечь на ваши плечи.
Люгер согласно кивнул. Он привык всегда и во всём поддерживать старшего брата, ничуть не сомневаясь в том, что тому любая задача по силам. Подобной преданности можно было лишь позавидовать, но сейчас Айр её находил даже опасной. Люди, привыкшие служить чужим интересам, могли стать лёгкой добычей для хозяина фиолетовой мглы. Сейчас им угрожали не только стрелы и клинки орды тварей, но ещё и эта чудовищная тёмная магия, против которой без Азата им могли помочь только семейство Грейсер. Выпив ещё бокал вина, он направился к ним — проверить состояние Ланна.
Снаружи, на площади, пылали погребальные костры, унося в небеса вместе с дымом души павших воинов. Но большая часть погибших осталась на территории Свежевателей — сейчас эти тела с ободранной кожей твари насаживали на колья, чтобы выставить напоказ. Ещё меньше повезло тем, кто попал в руки тварей живым. Истошные, душераздирающие крики заставляли бледнеть даже опытных ветеранов и бессильно скрежетать зубами, стараясь не думать о том, что эти люди ещё совсем недавно ели, пили и смеялись вместе со всеми за походным котлом.
Любые победы и поражения всегда сопровождаются запахом тлена. Чьих-то погибших надежд, несбывшихся желаний и грёз. Но для проигравших он особенно горек, отравляя их пищу, их мысли, их сон. Скрыться от воспоминаний о погибших друзьях почти невозможно, ведь ещё недавно они были рядом, а сейчас ты видишь лишь изувеченный труп, в котором даже не признать человека. Вот она — истина, о которой не поют барды. Война — это не славные подвиги, а кровавая бойня, после которой остаётся лишь пепел и тлен.
Шагая по бесконечным ступеням, Айр об этом старался не думать, иначе можно сойти с ума, возжелать смерти и завтра же сдохнуть в первом бою. Он этого счастья Свежевателям не предоставит, ведь жизнь — это всё, что у него есть. Жизнь и люди, которыми он дорожит.
— Ещё спит? — он негромко поинтересовался, едва возникнув в проходе опочивальни.
Сэра молча кивнула. Она сидела в углу, судорожно сжимая в пальцах подушку, из которой уже лезли перья. Малышку ощутимо трясло. Айр подошёл и присел рядом. Девушка на миг вздрогнула и отстранилась, но затем доверчиво прижалась плечом, ища защиты и ласки. Айр обнял её за плечи, словно сестру.
— Вы ведь их остановите? — раздался сухой, надтреснутый вопрос, заданный искусанными до крови губами. — Я так боюсь снова там оказаться…
— Остановим, — с безусловной, суровой решимостью ответил Айр.
Сейчас было неважно, что он считал наиболее вероятным. Вероятности — идут нахрен. Эту девушку он в обиду не даст никому.
— Знаешь, я ведь тоже одержима, как и Вигмар, — внезапно призналась она и тревожно продолжила, опустив лицо вниз: — Но чем-то другим. Она придаёт мне уверенность, знания… Ланн с ней тоже связан, но не слышит, не может понять. Я думаю, это Богиня. Она желает нас защитить. Она должна быть благой… Ведь если есть зло, то должно быть и добро, верно? — вскинув заплаканные глаза к багряным небесам, спросила рано поседевшая девушка.
— Разумеется, добро есть. И я даже знаю, где оно, — Айр медленно вытянул перед собой могучую правую длань и сжал крепко кулак. — Здесь. На твоей стороне.
— Ты совсем не испугался того, о чём я сказала? — с долей удивления вскинула серые глаза Сэра.
— Не волнуйся, я это обязательно сделаю. Но потом. Сейчас я слишком устал. Быть может, завтра. Или через неделю. Но, скорее всего, никогда. Подождёшь? — с мягкой улыбкой ответил гвардеец.
Сэра ненадолго задумалась и серьёзно кивнула. Сама она очень боялась, боялась всего, но рядом с братом и Айром — чуточку меньше.
— Подожду. Но не рассказывай об этом Ланну. Он и так берёт на себя слишком много, я не хочу делиться всеми страхами. Тем более… тут он бессилен. Эй… ты меня слышишь?
Айр ничего не ответил — он уже крепко спал, уронив голову в шлеме на изрубленный и покрытый кровью нагрудник.
Глава 20. Сломанный клинок
— Ты осёл тупомордый, баран с винтажной нарезкой рогов! Тебя при рождении об пол не роняли? Хотя какое «об пол», твоим медным лбом можно крепостные ворота сносить аки тараном, поди, именно им и служил, пока по какой-то ошибке не приняли за человека? Так если по-другому башкой работать не хочешь и не умеешь, может, других будешь слушать, служивый?
Женское причитание, пусть и слегка экспрессивное, сильно смущало откровенной заботой, к которой Айр не привык. Киса, сидя между его ног, любовно оглядела ярко-зелёные травяные заплатки, прибинтованные к ранам на его обеих ляжках. Потом отвесила щелбан, запустив маятник, и, поднявшись, скептически уставилась на покрасневшего парня.
— Чё молчим? Впрочем, пока лучше молчи. Ща тебе дам эти, «врачебные рекомендации», — Киса кашлянула и продолжила суровым контральто: — Твоя сегодня сидеть здесь! Стена не ходить! Твоя стена ходить — твоя голова моя стрела получать. Понял, а, дракон недотраханный? Я тебя реально шлёпну из жалости, иначе гангрена тебя всё равно доконает, это если свежеватели такого болвана живым со стены не утащат. Ты на ногах еле стоишь!
— Ну, ну. Зачем сразу так лихо? Уверен, можно найти альтернативы без стрел, давай его для начала просто к кровати привяжем? — с улыбкой доброжелательного садиста поинтересовался Ланнард.
— О! Сэр рыцарь знает толк в извращениях! — весело воскликнула Киса и, наткнувшись на чистый и по-детски невинный взгляд Белого Барона, хлопнула себя по лбу и прошептала под нос: — Поверить не могу, что вляпалась в компашку скучных благородных девственников… Господин барон, нельзя его к кровати привязывать, он либо верёвки порвёт, либо деревяшки сломает, вон бугай какой, руки — что твои ноги!
Айр, в принципе, понимал причины их недовольства. Шёл пятый день с начала осады, каждый из которых он проводил на стене. Сразу после пробуждения Ланн бесстрастно выслушал новости и, возглавив отряд, начал заниматься самыми проблемными участками обороны. Всё это время Айр прикрывал его спину, сражался как проклятый, не жалея себя, но даже поистине богатырское здоровье дало трещину.