— А если отрезать пару пальцев и переспросить? Ты приёмную дочь шлюхой сделал, так что жалеть я тебя не собираюсь. За одно это тебе стоит переломать кости.
Толстяк покраснел, как помидор, но кровь быстро схлынула с его лица, когда пришло понимание, что Айр вовсе не шутит. Дрожащими пальцами, развязав кисет, он опустил в него правую ладонь и испуганно запричитал:
— Вот я сейчас помогу, а завтра на костре буду гореть вместе с дочерью? Стоит мне тебе зелье дать, как сразу же твои братишки-гвардейцы ворвутся да и скрутят с поличным. Знаю я такие истории…
— Зелье мне приказал… Для личных нужд нужно. Так что я здесь один, не боись. Хотел бы я тебя повязать — ещё со смолой бы накрыли. Считаю до трёх! — угрожающе пробасил Айр, схватив трактирщика за левое предплечье.
Борислав подавленно кивнул, вынул из кисета руку и, резко её разжав, дунул Айру в лицо. В воздухе закружились золотые снежинки, разом затмив взор, а мышцы налились свинцовой тяжестью. Взревев, молодой гвардеец попытался ударить толстяка, но промахнулся и впечатал латный кулак в стену у него над головой, раскрошив рассохшуюся древесину. Поднырнув под удар, Борислав выхватил из сапога короткую, ухватистую дубинку со свинцовым сердечником и с коротким замахом впечатал её в висок парня.
Глаза слезились, а в голове стоял туман. Айр не заметил удара и лишь когда уткнулся лицом в заплёванный пол, пожалел, что не надел шлем. Уцепившись за ускользающее сознание с настойчивостью утопающего, он оттолкнулся руками и заставил остолбеневшее тело откатиться, грохоча железной кольчугой.
Борислав выхватил тонкий стилет и осторожно направился вслед за ним, продолжая грустно сокрушаться:
— Зелёный ты совсем, парень. Один заявился, связать меня не догадался и сразу принялся требовать и запугивать. Этож не дело, понимать надо. Да ещё и дочку мою шлюхой назвал… Марта уж очень любит мужчин, я ей в этом не указ. А так она девочка прилежная, помогает по дому и не жалуется никогда. Да и спит только с теми, кого сама выбирает. Полфорта? Почто наводишь поклёп? Человек тридцать, может быть, сорок. Я обещал о ней позаботиться и не собираюсь в клетке держать. А вот что с тобой теперь делать?
По щеке катились липкие, алые капли, а глаза видели только россыпь золотых звёзд, закрывающих собой сущее. Сердце стучало как сумасшедшее, заглушая приближающийся звук шагов. А ещё было до одури стыдно за то, что так глупо подставился. Трактирщик его отчитывал, словно нашкодившего мальчишку.
— Давай так, скажи мне, кто тебя за ларийским зельем послал, я тебе вручу пузырёк, и мы забудем про эту досадную размолвку? — присев напротив, предложил Борислав.
— Дай мне немного подумать, — прохрипел Айр, пытаясь проморгаться от золотой пыли. — Мы можем договориться, только мне ещё нужны знакомства в Южной Гавани.
Задумавшись на пару секунд, трактирщик расплылся в широкой улыбке и поинтересовался:
— Решил дезертировать и уплыть в Ларию? Это, дружок, будет дорого стоить, но устроить могу. Обожди, сейчас найду чистую тряпицу — голову тебе перевязать, а то кровит.
— Меня больше беспокоит, что я нихрена не вижу, — пробурчал Айр.
Он уже определил, где находится трактирщик: тот держался за пределами дистанции его длинных рук и приближаться не спешил. Прислонившись спиной к стене, молодой парень решил потянуть время, раз уж пока его не спешили прирезать. Тело раскалилось, словно ковкое железо, и пылало жаром, но слушалось всё лучше и лучше. Почувствовав движение воздуха, он взмахнул рукой, перехватив брошенное полотенце.
— Ты слишком спешишь с выводами, парень. Любишь навешивать ярлыки. Все у тебя просто: я — злодей, Марта — шлюха, мир — дерьмо, — присев у стены напротив, глухо произнёс Борислав. — Знаешь, в целом, возможно, ты прав, но мир иногда немного сложнее. Мы все от чего-то бежим. От войны, от того, чего боимся, а иногда и от себя. От ноши прошлого. Я подобрал Мартышку лет шесть назад, когда проезжал через одну деревеньку на западе. Её изнасиловал какой-то барон, а родные родители выпнули из дому, об этом прознав.
Несколько раз звонко ударив огнивом, трактирщик высек искры и закурил короткую трубку. Айр поморщился и приложил к разбитому виску предложенное полотенце. Похоже, толстяк действительно не спешил его добивать.
— Хочешь верь, хочешь нет, но она вбила себе в голову, что навсегда испорчена и иной жизни попросту недостойна. А ещё очень хочет мне помогать, в том числе так. Я просил её прекратить, но… — Борислав устало махнул рукой и затянулся. — Тут только ларийский мозгоправ справится, а они берут шибко дорого.
— Ну и к чему ты мне всё это рассказываешь? — прищурившись, спросил Айр. Сквозь золотые пятна он начал улавливать смутные силуэты.
— Хочу тебя убедить в том, что мне не стоит кости ломать и можно решить вопрос полюбовно, — широко ухмыльнулся трактирщик. — По-человечески, без угроз. Мы все от чего-то бежим. Быть может, ты поможешь мне, а я тебе? Я же вижу, парень, что ты сейчас просто ждёшь, пока отпустит, чтобы вломить. — Напряжённо хохотнув, Борислав поднялся на ноги, выпустил тугое облачко дыма, причмокнул губами и, посмотрев на зажатый в правой руке стилет, убрал его назад в скрытые за поясом ножны и произнёс:
— Знаешь, если тебя послал за настойкой кто-то из благородных, то ты — живой свидетель позора. А они очень дорожат своей честью, смекаешь?
Айр задумался. Его вряд ли хватятся в ближайшее время, возможно, и вовсе не найдут накануне осады в случае смерти. То, что он был ещё жив, говорило в пользу желания трактирщика всё решить миром. Кивнув своим мыслям, он опёрся о стену локтем, тоже медленно встал во весь рост и ответил:
— Барон Грейсер собирается убрать Бородача, а его парней заманить на стены Равен обещанием амнистии. Он же послал меня за настойкой. С ним была девочка, даже младше меня… Он называет её сестрой, но я не очень-то ему верю.
Трактирщик крепко задумался, поглаживая тёмную щетину на подбородке, а затем неспешно ответил:
— Грейсер, говоришь… Хм. Сколько у этого барончика людей с собой будет? Знаешь?
— Пятеро, включая меня. Только двое владеют Волей, но есть наёмный маг из Ларии.
— Охо-хо… Впрочем, клин клином вышибают. Ладно, парень, я тебе пособлю. Надо будет только столкнуть лбами барона и разбойников Бородача. Они друг другу горло порвут, а мы в это время сделаем ноги и махнём за море. По рукам?
Айр с долей сомнения посмотрел на мозолистую ладонь полноватого мужчины. По ней было видно, что он привычен к тяжёлой работе и не перекладывает её на других. Гвардеец потянулся в ответ, они обменялись крепким рукопожатием. Всё же мутноватый и жуликоватый трактирщик вызывал у Айра больше доверия, чем Белый Барон с его холодными, тонкими, девичьими пальцами.
Вернувшись в казармы, Айр увидел Грузда, сидевшего на его койке. Десятник неторопливо затачивал изогнутый кинжал, подобранный недавно в битве со Свежевателями. Шероховатый каменный брусок с тихим скрипом проходил по всей кромке костяного лезвия. Похоже, он уже долго этим занимался — клинок буквально блестел. Айр сел неподалёку и потянулся к рюкзаку, в котором хранил свои личные вещи. Его лямки были развязаны, а сумка казалась более круглой, чем раньше.
— Меня уже поставили перед фактом о твоём переводе. Сейчас дрыхнуть будешь в замке, тебе там комнату определили, — недовольно буркнул Кулак без предисловий. — Приказ отдал сам комендант, так что тут я ничего поделать не мог. Ненавижу терять своих бойцов из-за придури благородных. — Подняв кинжал, ветеран пристально его оглядел и протянул Айру рукоятью вперёд:
— На, держи подарочек. Ребята там тебе ещё гостинцев в рюкзак напихали, в дорогу.
— Не похоже на тебя это, старик. Ты кого из нас двоих успел похоронить? — буркнул Айр, втайне удивившись чутью сержанта. Если дело выгорит, он и правда больше не увидится с Кулаком никогда.
— Паскудно всё это. Гвардейцев учат биться в строю, рассчитывать на поддержку товарищей. Аристократам это плохо подходит, там каждый сражается лишь за себя. Слышал, вы завтра утром куда-то уходите. Не забывай, что твою спину там прикрыть будет некому, — ворчливо произнёс Грузд.
— Не боись, на рожон я лезть не собираюсь. Господа-рыцари к такой драке привычны, вот пусть и рубятся в первых рядах. А я осторожненько буду им подсоблять в меру сил, — скрыв тёплую улыбку, попытался успокоить Айр ветерана.
Тот телячьих нежностей не любил, и если бы заподозрил, что парня тронуло его искреннее беспокойство, мог просто и без затей дать в рыло, скрывая смущение. Добрая и чуткая была душа у старика, которую он старательно прятал за огрубевшим до состояния кремня лицом. Подхватив рюкзак, Айр легко закинул ношу себе на плечо и оглядел пустую казарму. Парни из его десятка сейчас были на стенах, в карауле, а остальные разбрелись в увольнительную либо лили пот на тренировочной площадке.
— Береги себя, Грузд. Свидимся ещё, коли защитит Бог-Воин, — хлопнув старика по плечу, произнёс Айр, втайне надеясь, что сказанное окажется ложью.
Дорога по склону холма до замковых врат не заняла много времени. Там его встретил слуга и проводил в отведённое помещение. Нетребовательный к роскоши, Айр был приятно удивлён, оглядевшись в своих новых хоромах. Небольшая комнатка, притаившаяся у основания лестницы, ведущей в башню Белого Барона, была хорошо освещена. Яркие лучи солнца пробивались сквозь узкое, больше похожее на бойницу окошко. Наличие на кровати матраса и пары шерстяных одеял выгодно её отличало от койки в казарме, где спать приходилось на подстилке из войлока.
Неподалёку от кровати стояли стол и табурет. Они были потрёпанные и, судя по внешнему виду, пережили множество испытаний. Ранней весной, с открытым окном, здесь было прохладно — северный ветер трепал его волосы. Айр закрыл двери, уняв сквозняк, и вдохнул полной грудью. Почему-то в груди было щемящее чувство. Скорее всего, он остановился в этой комнате лишь на одну ночь, но она почему-то сильно напоминала о доме. О том доме, в котором умерла мать, так и не дождавшись возвращения его отца.