Она сняла трубку.
— Алло?
Мужской голос:
— Я так думал, что вы тут в конечном итоге появитесь.
— Кто это? — спросила Джоди. Голос вроде нестарый — и абсолютно незнакомый.
— Этого я вам пока сказать не могу.
— Ладно, — ответила Джоди. — Тогда пока.
— Постойте, погодите, не вешайте трубку.
— Ну?
— Вы же та самая, правда? Настоящая. То есть всамделишный вампир.
Джоди отвела трубку от уха и посмотрела на нее, как на инопланетный объект.
— Кто это?
— Пока я не хочу сообщать свое имя. Я не хочу, чтоб вы меня нашли. Скажем так, я — друг.
— У меня большинство друзей такие, — сказала Джоди. — Не представляются и не говорят, где их найти. Мой светский календарь достаточно незаполнен. — Что это за парень? Кто вообще может знать, что она — сейчас и здесь?
— Ладно, наверное, я все-таки вам чем-то обязан. Я изучаю медицину в… местном колледже. И я исследовал одно тело… из тех, что вы убили.
— Я никого не убивала. Я не понимаю вообще, о чем вы. Если я та, за кого вы меня принимаете, откуда вы знали, что я здесь окажусь? Я этого сама не знала еще час назад.
— Я ждал, наблюдал каждую ночь пару недель. У меня была теория, что ваше тело не испускает заметного тепла, и оно у вас не испускает.
— Вы о чем это? Никто не видит у других никакого тепла.
— Гляньте по улице. У белой «Тойоты». Мотор работает, кстати. Дернетесь ко мне — сразу уеду.
Джоди всмотрелась в человека, стоявшего у белой машины, пристальнее. Мотор работал. Человек держал сотовый телефон и смотрел на нее в очень большой бинокль.
— Я вас вижу, — сказала Джоди. — Чего вы хотите?
— Я смотрю на вас в инфракрасный бинокль. От вас не идет никакого телесного тепла, поэтому я и знаю, что вы такое. Моя теория оказалась верна.
— Вы из полиции?
— Нет, я же сказал, я студент-медик. Я не хочу вас никуда сдавать. Вообще-то, мне кажется, я могу вам помочь, если вас интересует чья-то помощь.
— Говорите, — сказала Джоди. Трубку она прикрыла рукой и сосредоточилась на парне у машины. Слышно было, как он говорит в сотовую трубку.
— Один труп отдали нашему факультету после того, как с ним закончил разбираться криминалист. Мужчина лет шестидесяти — третья, по-моему, жертва. Я заметил у него на шее чистый участок, словно там кожу отмыли. В рапорте это не отмечалось. Я взял образец ткани и положил под микроскоп. Ткань на этом участке оказалась живой. Она регенерировала. Я подготовил препарат, и ткань начала умирать, пока я по наитию кое-чего не добавил.
— Чего? — спросила Джоди. Она не знала, что и думать. Этот человек знал, что она вампир, и странное дело — ее подстегивало броситься на него. Какой-то инстинкт самозащиты подбивал: убей его. Хотя бы сделай ему больно. Джоди изо всех сил сохраняла спокойствие.
— Гемоглобин. Я добавил человеческий гемоглобин, и ткани вновь начали регенерацию. Я пропустил через секвенатор. Оказалось, ДНК — не человеческая. Близкая, но не человеческая. Не вырабатывает тепла, похоже, не сжигает никакого топлива, как это происходит в клетках млекопитающих. Криминалист утверждал, что кровь из тела спустил он, но раньше он так никогда не поступал. И я знал, что этого человека убили. И у меня возникла догадка. Я увидел в «Еженедельнике» объявление группы поддержки вампиров и стал наблюдать.
Джоди сказала:
— Предположим, я вам верю. Предположим, я верю, что вы верите во всю эту белиберду, но чем вы можете мне помочь? Предположим, что мне вообще нужна помощь?
— Я специализируюсь на генной терапии. Есть шанс, что мне удастся реверсировать процесс.
— Это не наука. Я не утверждаю, что ваша теория верна, учтите. Вы многого не знаете, и наукой это не объясняется. Если вы пока этого не поняли, скоро поймете. Вы сейчас толкуете о магии.
— Магия — это просто наука, которую мы пока не изучили. Вы хотите, чтобы я вам помог, или нет?
— А вам это зачем? Вы же считаете, что я убиваю людей.
— Рак их тоже убивает, но я все равно с ним работаю. Вы представляете вообще, какая конкуренция за рабочие места в моей области? Тут либо всё, либо ничего. Я могу получить диплом и пойти ставить сахариновые клизмы крысам за пять долларов в час. С тем, чему я научусь у вас, мое резюме окажется на верхушке любой стопки.
Джоди не знала, что ему ответить. Что-то в ней хотело бросить трубку и кинуться за ним. А чему-то хотелось, чтобы ему помогли.
Она сказала:
— Что мне нужно сделать?
— Пока ничего. Как мне с вами связаться?
— Этого я вам сказать не могу. Я вам позвоню. Номер дайте?
— Этого я вам сказать не могу.
Джоди вздохнула.
— Послушайте, мистер Гений Науки, придумайте уже что-нибудь, ладно? И, кстати, тех людей я действительно не убивала.
— Тогда почему вы меня до сих пор слушаете?
— Разговор у нас, по-моему, закончен. Садитесь в машину и привыкайте к мысли, что вам всю жизнь придется просить крыс нагнуться. Прощайте.
— Постойте, мы могли бы встретиться. Завтра днем. В каком-нибудь людном месте.
— Нет, только ночью. И подальше от людей. Вдруг вы полицию стянете. — Джоди смотрела на него, пока говорила. Он опустил бинокль, и стало понятно, что он азиат.
— Вы ж у нас убийца. Вам бы захотелось встречаться там, где безлюдно и темно?
— Ладно. Завтра вечером. В семь, у «Энрико» на Бродвее. Вам там достаточно людно?
— Конечно. Можно принести набор для взятия проб крови? Вы мне дадите?
— А вы мне дадите? — спросила она.
Он не ответил.
— Шучу, — сказала Джоди. — Слушайте, я не хочу вам никак вредить — но я не хочу, чтоб и мне вредили. Когда поедете отсюда, гоните как ненормальный — и не прямо домой.
— Почему?
— Потому что я этих людей не убивала, но знаю, кто это сделал, а он за мной следит. Если он вас видел, вам может не поздоровиться.
На линии все на минутку стихло — шептались только призрачные голоса сотовых соединений. Джоди смотрела, как азиат на нее смотрит.
Наконец, он прокашлялся:
— Вас здесь сколько?
— Не знаю, — ответила она.
— Я знаю, что меняются не все жертвы. Иначе ничего не выйдет. В геометрической прогрессии все человечество превратилось бы в вампиров за месяц. — Вернув разговор к науке, он заговорил увереннее.
— Все, что мне известно, я расскажу вам завтра. Но на многое не рассчитывайте. Много я и сама не знаю. Или могу сейчас, если захотите встретиться лицом к лицу, потому что по мобильному телефону с вами разговаривать как-то глупо, мне кажется.
— Ну да, вы правы. Но не сейчас. И не здесь. Вы же понимаете, верно?
Джоди кивнула — подчеркнуто, чтоб ему было видно издалека.
— Чем дольше вы тут стоите, тем больше шансов, что вас увидит он… другой. Стало быть, до завтра. Вечером в семь.
— А вы в этом же платье придете?
Джоди улыбнулась.
— Вам нравится? Новое.
— Великолепное. Я не ожидал, что вы окажетесь женщиной.
— Спасибо. Теперь поезжайте.
Она посмотрела, как он садится в «Тойоту». Сотовой трубки из руки он не выпустил.
— Только дайте слово, что не будете меня выслеживать?
— Я знаю, где вы будете завтра вечером, не забыли?
— Ой, да. Кстати, меня зовут Стив.
— Здрасте, Стив. Я Джоди.
— Пока, — сказал он и разъединился. Джоди повесила трубку и посмотрела вслед его машине.
«Вот здорово, — подумала она. — Еще одна забота».
Ей и в голову не приходило, что ее состояние обратимо. Но студент же, с другой стороны, не знает, как тело рассыпается в прах. Наука, щас.
«Прыгнуть или нырнуть?» — думал он. Промозглый ветер трепал шелковые брючины. Сигнальный огонь на опоре вспыхивал красным прямо ему в лицо, и он видел, как тепло клочьями срывает с огня, и оно растворяется в небе над заливом.
Его звали Илия бен Шапир. Пять футов и десять дюймов росту, уже восемьсот лет вампир. В человеческой жизни он работал алхимиком и все время смешивал зловонные химикаты и мычал темные заклинания, стараясь превратить свинец в золото и отыскать секрет вечной жизни. Но слишком хорошим алхимиком он не был. Трансмутацией так и не овладел, хотя причудливой химической ошибкой ему удалось изобрести тефлон — лет за восемьсот до того, как Дюпон найдет ему применение. (Хотя следует отметить, что археологи не так давно откопали в Гренландии камень с рунами викингов, на котором упоминался некий еврей, пришедший в 1224 году во дворец Константина Великолепного с предложением целой линейки непригорающих кочерг для императорской камеры пыток; его немедленно погнали взашей до городских ворот. Тем не менее достоверность этой истории ставится под сомнение, ибо начинается она со слов: «Я никогда не верил в правдивость твоих писем, пока мы с Гуннаром не…» — и далее повествуется о сексуальных похождениях двух викингов в гареме, полном смуглокожих византийских красоток.)
А вот поиск вечной жизни удался бен Шапиру несколько лучше. Надо, конечно, признать, что к ней прилагались побочные эффекты вроде пития человеческой крови и старательного избегания солнечного света, но к такому он привык. Одиночество вытерпеть было гораздо труднее. Но, быть может, после стольких лет и ему настанет конец. Он опасался возлагать надежды.
Сто лет прошло с тех пор, как птенчик столько продержался. В последний раз то была женщина из народа яномамо, что в бассейне Амазонки: она три месяца охотилась в джунглях одна, а потом вернулась в деревню и обратила собственную сестру. Сестренки объявили себя богинями и потребовали от односельчан жертв. Бен Шапир нашел их у реки — они питались старухой, и никакого наслаждения от того, что их убил, вампир не получил. Быть может, рыжая… да, рыжая может оказаться той самой.
«Нырнуть», — решил он. Оттолкнулся ногами от опоры, сложился для нырка и полетел пятьдесят этажей к черной воде. Задача была в том, чтобы не превратиться в туман перед тем, как удариться о воду. Иначе — слишком все легко и просто.
При столкновении с водой шелковый костюм с него содрало; швы на ботинках лопнули от смены давления. Он вынырнул голый — лишь один носок чудом пережил пушечное погружение — и не спеша поплыл к яхте. Плыть предстояло долго, и вампир думал: «Не надо было спасать ее от солнца. Наверное, я совсем истосковался по развлечениям».