За свою журналистскую карьеру я повстречал огромное количество людей, но только тебя я вспоминаю так часто. Зелень есть в любом уголке земли, а в каждом зеленом дереве есть частичка тебя.
Октябрь 1983 года
Дом престарелых деревьев
В нашем мире есть справедливость и есть естественный отбор. Для того чтобы жить, расти и размножаться, деревьям достаточно земли, воды и солнечного света. Специалисты подсчитали, что в каждом квадратном метре земли содержится больше десяти тысяч семян, а под каждым деревом могут сосуществовать до ста пятидесяти видов растений. Земля дает деревьям еду, дождь и роса – питье. Они растут под лучами солнца. У деревьев есть не только силы, но и право на жизнь.
Люди зачастую предают деревья. Человечество по большому счету вышло из леса, лес когда-то был нашим домом. К сожалению, как пожилые люди в обществе страдают от невнимательного к ним отношения, так и старые деревья бывают брошены. К счастью, в мире не переводятся добрые люди. Собирая материал о старых деревьях, я неожиданно наткнулся на необычный парк – «Дом престарелых деревьев». Хозяина парка зовут Ван Сянцзэ, он предприниматель, родом из района Лайшань городского округа Яньтай. Он вырос в сельской местности. Возле дома, где прошли его детские годы, росли огромные деревья, отбрасывающие густую тень. Они стали его лучшим воспоминанием о детстве и навеки посеяли в его сердце любовь к растениям. Он добрый и сострадательный человек, заботится и о старых людях, и о старых деревьях. Когда его компания стала приносить небольшой доход, он принялся брать под опеку старые деревья.
Во время прогулки по парку Ван Сянцзэ рассказал мне, как начал спасать, лечить и собирать их. Восемнадцать лет назад в одной из командировок из окна машины он увидел вдалеке гору, густо покрытую лесом. На ней велись взрывные работы. Сделав крюк, он подъехал к горе поближе и заметил там неизвестное ему дерево. Оно стояло на границе двух утесов. Над крепким стволом высилась крона, усеянная белыми цветами, которые сияли, как иней. Толстые корни, похожие на выпуклые вены на руках старика, упрямо вонзались в щели между камнями, цеплялись за каждый камень, стремясь выжить. Земля дрожала от грохота взрывов. Дерево утопало в пыли, которая душила его. Казалось, еще один толчок – и оно рухнет. Местность назвалась Хуанчаогуань – застава Хуан Чао[254]. Говорят, во времена восстания здесь стояли войска Хуан Чао, и к местным деревьям солдаты привязывали своих лошадей. Ван Сян-цзэ обратился к рабочим: «Вы взрываете гору, и дерево все равно пропадет. Лучше продайте его мне». Он купил дерево за шесть тысяч юаней и позднее выяснил, что это дерен вальтера из семейства кизиловых. Из его плодов получают масло, а древесина отличается особой твердостью. Ходят легенды, что балки повозки, на которой Конфуций отправился в путешествие по царствам Китая, были сделаны из этого дерева, поэтому его еще называют балочным деревом. Теперь оно с комфортом растет на небольшом пригорке в парке. Сейчас стояло начало лета – июнь, и дерево было сплошь усыпано блестящими белыми цветами.
У Ван Сянцзэ есть несколько правил. Первое правило – не пересаживать в парк дикие горные деревья. Второе – не брать деревья, которые растут в подходящих условиях. Третье – не брать молодые деревья. В целом все они сводятся к одному принципу – не вмешиваться в нормальную жизнь деревьев. Ван Сянцзэ занимается зеленой благотворительностью и помогает только брошенным и старым деревьям.
Люди часто гонятся за сиюминутными материальными выгодами. Деревья же, кроме удовлетворения наших материальных потребностей, помогают нам сохранять историю и дают моральную поддержку. Люди недальновидны и рассуждают только с позиции практической пользы: если деревья сейчас необходимы, то их существование поддерживают, а когда они становятся ненужными, их бросают на произвол судьбы. В парке есть одно дерево хурмы, которое неизменно притягивает к себе взгляды. Весь его ствол покрывают наросты разной величины. Дерево напоминает старца, чью кожу усеяли пигментные пятна. Оно было привезено из провинции Шэньси. Наросты – проявление поразившей его болезни. Прежний хозяин дерева давно поставил на нем крест. Ван Сян-цзэ забрал дерево и вылечил. Сейчас на нем появились новые ветки длиной в пять чи. В прошлом году оно снова начало плодоносить – плоды висели на нем, как бесчисленные красные фонарики. Наросты на стволе придавали дереву очарование старины. В парке я увидел одно недавно появившееся здесь дерево: земля у корней старой акации еще выглядела свежей, а ствол по-прежнему был обвязан влагоудерживающей пленкой. На верхушке уже пробивались новые нежно-зеленые ветки. Ван Сянцзэ сказал:
– Одну коммуну неподалеку как раз перестраивают. Я заприметил это дерево четыре года назад. Пятнадцать метров высотой и такое прямое! Для белых акаций это большая редкость. Его совсем недавно привезли, даже табличку еще не повесили.
У каждого дерева в парке есть табличка, на которой указаны его название, семейство, возраст, а также когда и откуда его доставили. Любовь Ван Сянцзэ к деревьям давно перешагнула границы города и даже провинции. Слава о нем простирается далеко, и неравнодушные люди часто сообщают ему о деревьях. Как-то один водитель рассказал ему о заброшенных деревьях в некой деревне. Ван Сянцзэ, не откладывая, отправился туда. Во дворе дома он нашел две трехсотлетние лагерстрёмии. Забор разрушился, двор зарос высокой травой, повсюду царило запустение. Одна лагерстрёмия уже засохла, а вторая, наполовину заваленная мусором, была при последнем издыхании. Разобрав надписи на остатках старого колодца, Ван Сянцзэ узнал, что здесь когда-то находился храм предков рода Гао. В деревне не осталось ни одного человека по фамилии Гао – все потомки этого рода разъехались в неизвестном направлении. Ван отыскал деревенскую администрацию и договорился о покупке лагерстрёмии за три тысячи юаней. Не успел он с деревом покинуть поселение, как услышал объявление деревенского главы из репродуктора: «Просьба от каждого двора направить по одному человеку в администрацию для получения десяти юаней». Вот уж действительно, деньги потрачены не зря, но у каждого свои ценности. Лагерстрёмию иногда называют индийской сиренью. У нее светлый ствол, изумрудная листва и пышные розовые цветы, не увядающие до ста дней. Это красивое и редкое дерево стало настоящим сокровищем парка старого Вана. Ван Сянцзэ показывает лагерстрёмию каждому посетителю и каждый раз сам вместе с гостем любуется деревом и цветами.
Я разглядывал деревья в парке и слушал рассказы Ван Сянцзэ. Из его слов я узнал, что для деревьев самое страшное – это обнажить корни и дать воздуху доступ к ним. Каждый раз перед перевозкой их обмазывают смесью, состоящей наполовину из глины, наполовину из песка, и аккуратно окучивают. Некоторым подрезают корни каждые три года, чтобы стимулировать появление новых корней. Перед перевозкой принято состригать крону, но Ван Сянцзэ старается так не делать. Он считает, что это вредит дереву. Для сравнения он показал мне два ряда вишневых деревьев: те, из них, которым состригли кроны при перевозке, за десять лет так и не выросли и хирели год от года. Ивам, наоборот, обязательно нужно состригать крону при перевозке. Однажды он купил два больших фикуса в городском округе Чжанчжоу провинции Фуцзянь. Была уже зима, и когда машина въехала в провинцию Шаньдун, в воздухе кружили снежинки. Дома Ван Сянцзэ быстро выкопал временную яму, в которую опустил электрический обогреватель и погрузил деревья, оставив снаружи только несколько веток, чтобы они могли дышать. После Нового года он построил для фикусов парник двадцать метров высотой. Сейчас эти фикусы хорошо разрослись, у них пышная листва и множество веток, с которых свисает целый лес воздушных корней. Своим видом фикусы придают парку южный колорит.
На своем веку я повидал множество природных и искусственных лесов, парков и ботанических садов, но никогда раньше я не видел дома престарелых деревьев. Здесь собрано более пятисот старых деревьев. Есть сапиум из Хэнани, коптис из Аньхоя, гледичия из Шаньси, персидская сирень из Шэньси, папайя из Шаньдуна… Каждое дерево – открытая книга со своей историей. Однажды Ван Сянцзэ купил старую софору. Он уже собирался уезжать вместе с деревом, как вдруг к нему подбежала старушка. Со слезами на глазах она рассказала, что, когда болела ее внучка, она жгла благовония под этим деревом, моля о выздоровлении. Теперь она ни за что и никому это дерево не отдаст. В другой раз его машину остановили на полпути органы местной администрации. Пришлось объясняться перед их руководством. Начальник администрации внезапно проникся его идеей, отдал распоряжение о развитии озеленения и защите старых деревьев, а также запретил дальнейший вывоз старых деревьев.
У каждого дерева своя причина, по которой оно оказалось здесь, будь то прокладка автотрассы, городское строительство, переезд семьи или перенос захоронения. Они хоть и были вынуждены отправиться в далекий путь, но не забыли захватить с собой паспорта – годовые кольца, записи о сотнях прожитых лет, частицы экологической и культурной истории Китая. Ван Сянцзэ любит деревья, но не эгоистичной любовью. Когда в районе решили построить ботанический сад площадью три тысячи му, Ван сказал, что без старых деревьев это будет не ботанический сад, а в лучшем случае питомник для саженцев. Он широким жестом подарил будущему саду сто восемь старых деревьев. Ван Сянцзэ заботится не только о своем парке, но и об общественных, стремится к тому, чтобы культурное отношение к деревьям повсеместно распространялось, чтобы еще больше людей бережно относились к ним.
Мне не хватило одного дня, чтобы налюбоваться этим парком, и на следующий день я снова пришел сюда. Я гладил стволы деревьев руками, обнимал их, прижимался к ним щекой. Если бы Хуан Чао, и разъехавшиеся кто куда потомки рода Гао, и продавшая свой дом семья, и отдающие приказы о вырубке деревьев для расширения городской территории начальники могли побывать в этом парке, они были бы благодарны Ван Сянцзэ. В далеком краю он сохранил эти нити, которые тянутся к родному, связывают с прошлым. Я понимаю, почему старый Ван любит деревья.