– Подожди! – крикнул Хит, но Ева не остановилась.
Он плотнее завернул сына в одеяло и вышел за ней во двор.
– Как я могу связаться с тобой?
– В сумке для пеленок бутылка. Ее надо подогреть. – Она села в машину, захлопнула дверь и уехала, не сказав больше ни слова.
Хит стоял во дворе, пока не затих шум мотора, потом вернулся в дом. Младенец запищал. Хит убрал одеяло с его лица и стоял в холле, уставясь на него. Его сын. Его второй шанс.
Он наклонился и поцеловал крохотный лобик. У него закружилась голова, его почти тошнило. Он прошел в гостиную, сел и продолжал смотреть на малыша. Вскоре он начал вертеться, хныкать и наконец заплакал. Хит порылся в сумке с пеленками, чтобы найти бутылочку.
Мальчик заплакал громче. Хит не знал, как согреть бутылку. В микроволновке или… Он решил налить в миску горячей воды. Так согревание будет дольше, но, во всяком случае, не расплавится соска или еще что-нибудь.
Пока Хит ждал, когда согреется бутылка, он ходил по кухне, прижимая к себе сына, чуть подбрасывая и шепча успокаивающие слова. Теперь младенец уже не плакал, а кричал. Хит попробовал молоко. Еще не согрелось. Он пустил больше горячей воды и бросился к телефону. Нашел глазами на рабочем столе служебную визитку. Сейчас пять пятнадцать утра, заметил он цифры на телефоне. Она не рассердится?
– Алло? – Голос со сна ниже, чем обычно. Но она пытается не показывать, что еще не проснулась.
– Кэсси? – перекрывая крики младенца, сказал он.
– Хит? Что это?
– Это мой сын. Вы можете сейчас приехать?
Кэсси в тревоге ждала, пока ей откроют дверь. Дом окружала обычная тишина – никаких криков ребенка, никакого пения птиц на рассвете.
Она подготовилась к встрече с Евой. Надо быть вежливой с женщиной, которая принесла Хиту столько печали и волнений. Кэсси подготовилась и к встрече с Хитом. Ведь она больше не увидит его – дело будет закрыто.
Может быть, Ева даже согласится выйти за него замуж. Тогда они будут жить вместе как семья, и ребенок сплотит их.
Дверь открылась. Руки у Хита были пусты. И он почему-то не улыбался.
– Спасибо, что приехали. – Он жестом пригласил Кэсси войти.
Она перешагнула порог и оказалась в холле. В гостиной горел свет, но не было никаких следов рыжеволосой Евы.
– Где малыш?
– Спит. В своей люльке.
Хит повел ее в гостиную. На кофейном столике стояла переносная кроватка для младенца.
– А Ева?
– Уехала.
– Куда?
– Не знаю.
– Не знаете?! – Кэсси склонилась над кроваткой. – Ох, какой милый.
Малыш был завернут в голубое одеяло, крохотное личико едва видно. И сердце Кэсси мгновенно растаяло. Она почувствовала связь с ним, едва увидев его, и желание заботиться и защищать захватило ее полностью.
– Что вы имели в виду, когда говорили, что не знаете, где Ева? – Кэсси выпрямилась.
– Она продала его мне за десять тысяч долларов и уехала.
Кэсси понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он сказал.
– Вы серьезно?
– Привезла, подписала бумагу, получила чек и исчезла.
Кэсси сидела на софе, держа руку на краю кроватки с младенцем, а Хит рассказывал, что произошло.
– И что вы об этом думаете? – спросила Кэсси, когда он закончил. – Похоже, она была не в себе.
– Определенно. Но я не могу, Кэсси, претендовать на знание ее чувств. Я просто твердо знаю: это – мой сын. И он нуждается в моей заботе.
– Да. Это самое главное. – Она смотрела на крошечное личико и не могла отвести глаз. – Сомневаюсь, что бумагу, которую Ева подписала, примут в суде.
– Я тоже сомневаюсь. Но надо начинать действовать. Необходимо показать его педиатру. Необходимо сделать свидетельство о рождении. И чем скорее, тем лучше. И ему нужно имя.
Малыш открыл глаза. Кэсси улыбнулась.
– Тебе нужно имя, правда, сладкий пирожок?
– Даниэл. Даниэл Патрик. – Хит вынул младенца из кроватки.
– Очень мило. Оно что-то значит?
– Это имя моего отца. До того как он превратился в хиппи и стал называть себя Джорни.
– Так вы дитя хиппи? – рассмеялась Кэсси.
Хит не сразу отреагировал на ее слова, а несколько секунд разглядывал ее. Она не сумела понять, почему.
– Правильно, – наконец сказал он. – А мама называет себя Кристалл. Они живут в коммуне в Нью-Гэмпшире.
– Вы там выросли?
– Да. Я не мог дождаться, когда уеду в колледж. – В голосе Хита чувствовалась нежность. – Они на макробиотической диете, – добавил он.
– Это цельные зерна и сырые овощи, да?
– Это – картон.
– Я люблю стейки, – улыбнулась Кэсси.
– Я тоже. И заказываю их.
Даниэл завозился. Кэсси сжала руки. Ей так хотелось подержать его, а Хит не предлагал. Тогда она нагнулась над малышом и запела: «Ты веселый паучок…»
– Не надо!
– Не надо что? – Удивленная его страстным тоном, Кэсси села на место. Малыш жалобно хныкал.
– Петь.
– Почему не надо петь? Младенцы любят пение. Это их успокаивает.
– Я не обязан объяснять. – Хит пытался укачать сына, но тот крутился и капризничал.
– Может быть, он голодный? – спросила Кэсси, озадаченная поведением Хита.
– Он выпил целую бутылочку прямо перед вашим приездом.
– Может быть, ему надо поменять памперсы? Хотите, я проверю?
Хит не ответил, и Кэсси посмотрела ему прямо в глаза. Он боится довериться мне, поняла она.
– Я хорошо позабочусь о нем, – ласково проговорила она.
– Да. Ладно, – пробурчал Хит после десяти секундного разглядывания Кэсси.
Кэсси взяла малыша, и Даниэл устроился у нее на руках, будто там ему и место.
Будто там ему и место.
Кэсси не говорила о чувствах. Но ей пришлось сморгнуть слезы, когда любовь к этому совершенно незнакомому существу переполнила ее. Беспомощный маленький мальчик. Мама бросила его. А отец так хотел все делать правильно. Но для этого ему надо снова раскрыть сердце и душу. Научиться смеяться и жить среди людей. Вернуться в мир. Даниэл не должен расти отшельником, потому что его папа выбрал такую жизнь.
– У вас есть памперсы? – спросила она.
– В детской. Идите за мной. – Хит провел ее через холл в спальню, такую яркую и солнечную, что Кэсси показалось, она попала в другой дом.
– Как здесь хорошо. Это Ева помогала вам обставить комнату?
– Нет. Я хотел сделать сюрприз.
Кэсси положила Даниэла на пеленальный столик. Осторожно, чтобы не побеспокоить пупочек, поменяла ему мокрые памперсы на сухие и снова завернула. Малыш все еще ворчал. Девушка прижала его к груди и стала качать взад-вперед. Вскоре Даниэл успокоился и заснул.
Хит крутился возле них словно коршун, не сводя глаз с сына.
– Где вы научились так обращаться с детьми?
– Ну… у меня было время для этого.
– Сидели с малышами?
– Не совсем так. Я провела много времени в приемных семьях. А там всегда есть свои младенцы.
Кэсси почувствовала его напряженный взгляд, но сделала вид, что не замечает. Она терпеть не могла, когда ей сочувствовали, узнав, через что она прошла. Все это в прошлом. А теперь она сидит в кресле-качалке, растроганная и расслабленная, потому что держит на руках Даниэла. Она тихонько покачивается, а он спит.
– Мне нужно нанять няню. – Хит склонился к ней, не отводя от нее взгляда.
– Это было бы хорошо.
– Я могу воспользоваться вашей помощью, чтобы найти ее?
– Моей? – Кэсси удивилась. Что она знает о найме нянь? – Для этого есть специальные агентства. Я могу только проверить прошлое кандидаток, которых вам предложат. Найти семьи, в которых они работали…
– Это будет великолепно. – Он положил руку на крохотное плечико Даниэла. – А до тех пор вы останетесь здесь и будете помогать мне?
– Вы знаете, как заботиться о младенце.
– Я знаю, что его надо накормить, менять памперсы, купать. – Хит встретился с ее недоуменным взглядом. – Я уже кормил его из бутылочки. Но я знаю, что забота о малыше это больше, чем согреть бутылочку и сунуть в рот соску.
Кэсси смотрела в невинное лицо Даниэла. Она готова была ради него перевернуть землю. Она хотела, чтобы у него был дом, где бы он рос счастливым, а не просто выживал. Она хотела видеть, как он растет, улыбается, говорит первые слова. Но у нее уже было опасное и глупое влечение к Хиту. А у Хита – больше проблем, чем ей хотелось бы.
И был еще один момент, самый главный. Она не может провести ночь вне дома. Он узнает…
– Я не могу, – сказала она. – Мне очень жаль, но я не могу.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Некоторое время спустя Кэсси открывала дверь своего кабинета. Входя в него, она посмотрела на часы. Всего лишь десять. А ей казалось, что уже очень поздно. Она покинула Хита в таком состоянии, что ее все еще трясло. Покинула Даниэла. Она хотела остаться. И не могла остаться. Никогда в жизни Кэсси так не разрывалась надвое.
Она не стала сидеть в одиночестве, а направилась к своему коллеге и приятелю Джеймсу Паладину. Тот встретил ее усталой улыбкой.
– Мы здесь вторую субботу. Ни отдохнуть, ни выспаться. – Он показал на гору бумаг на письменном столе. – Когда ты шла сюда работать, ты знала, что не будет ни одного свободного дня?
Кэсси улыбнулась в ответ и села напротив него.
– Почему ты звонил? Что случилось?
– Был звонок от Сэма Ремингтона.
Сэм – один из больших боссов Департамента расследований при Американском Красном Кресте. Он работает с периферийными отделами, которые находятся не в Лос-Анджелесе. Второй босс – Куин Джерард, ее непосредственный руководитель. Но Куина сейчас нет, он расследует дело вне города.
– Новый случай?
– Похоже. Но не для меня. Для тебя.
– Почему Сэм не позвонил прямо мне?
– Он сказал, что твой телефон отключен.
Да, правильно. Кэсси отключила его, когда возвращалась в город. Ей не хотелось говорить с Хитом, а Джеми позвонил в ту минуту, когда она снова включила телефон, и попросил встретиться с ним в офисе.
– Жена Сэма… – продолжал Джеми.
– Сенатор Дана Стерлинг?