– Я не собиралась оставаться вечной студенткой, Марк. – На моих губах появился намек на улыбку. – Я стала взрослым человеком, вот и все объяснение, я думаю…
– Если ты так считаешь… Но разве ты обязана всем жертвовать ради этой твоей работы?
– Я выбрала такое поведение, не отдавая себе отчета. Мне это понравилось… я увлеклась… Обожаю свою работу. Люблю спешить, быть загруженной под завязку, нужной окружающим, включенной в события… Только так я могу дышать.
– Почему ты в этом нуждаешься? В том, чтобы бежать и бежать? От чего ты пытаешься удрать?
Я поскребла ногтем высохший мох на камне.
– Ни от чего… ни от чего я не удираю… И, знаешь, мой шеф подумывает о том, чтобы предложить мне долю в компании.
– Если я правильно понимаю, к этому и сводится вся твоя жизнь?
– Возможно… Действительно, у меня есть только это… не знаю, не знаю… если я лишусь работы, то, думаю, просто свалюсь… и вообще я как-то растерялась в последние месяцы.
Истинность собственных слов потрясла меня: я действительно больше не знала… Вспоминая то, что Алиса сказала мне несколько дней назад, и то, что я сотворила этим утром из-за телефона, я склонялась к тому, что есть смысл пересмотреть некоторые вещи в моей жизни. Но что именно подлежит пересмотру? И как это сделать? Неужели я действительно существую только в пределах работы? Я отказывалась прислушиваться к другим, отказывалась отвечать на вопросы, которые они мне задавали, игнорировала их мнение о моей жизни. Я уже так долго пропускала мимо ушей все, что они говорили… Я изолировала себя от всего, что могло представлять угрозу моему равновесию, которое вдруг показалось мне предельно хрупким. В некотором смысле, Марк не знал меня нынешнюю, но тем не менее за короткий срок сумел шагнуть гораздо дальше по сравнению с тем, что талдычили мне сестра и друзья. Возможно ли, чтобы все они на свой лад понимали лучше меня всё, чего я сама в своей жизни не замечала? Я вдруг почувствовала себя усталой, заранее утомленной вопросами, которые, хочешь не хочешь, однажды придется себе задать.
– Ну а ты как живешь, Марк?
– Я… я ни за чем не гонюсь. – Несколько мгновений он изучал небо, потом вздохнул. – Я знаю, чего хочу, и, пока исхожу из этого, все хорошо. В конце концов, какая разница, получу я от жизни то, что жду от нее, или нет? Главное, что я четко придерживаюсь своей линии поведения, не изменяю себе и сплю со спокойной совестью. Нам не дано знать, что может свалиться на нас в любой момент. Доказательство тому – десять последних лет. Я живу в согласии с самим с собой, и только это имеет значение. – Он настойчиво посмотрел на меня. – Не было ни дня, когда бы я не думал о вас…
Я открыла рот, готовая перебить его. Он догадался и поднял руку, не давая мне заговорить.
– Позволь мне закончить, пожалуйста.
Я со вздохом кивнула.
– Спасибо, – поблагодарил он, криво улыбнувшись. – Знаю, я палец о палец не ударил, чтобы найти вас… потому что исходил из того, что совершил глупость, возможно одну из самых больших в своей жизни, когда покинул вас вот так, не сказав ни слова. И мне остается лишь одно: признать, что я по собственной вине потерял вас, и смириться с этим… Что я и сделал. Ты можешь посчитать это странным, глупым, но такой уж я. Я всегда знал, что причинил вам боль, и я стал еще лучше осознавать это с того дня, когда ты ввалилась в мою лавку и все мне выложила. Я себе этого никогда не прощу. Если бы вы окончательно и бесповоротно забыли меня, я бы получил то, что заслужил. И если бы ты мне не перезвонила, я бы не обиделся.
Его взгляд, выражение его лица свидетельствовали о самой полной и безоговорочной искренности. Он только что сообщил мне, что никогда не вычеркивал нас из своей жизни, но сам себя наказывал за прошлые ошибки.
– Снова встретиться с вами – мечта, которую я никогда себе не позволял. И тем не менее, видишь, как у нас все складывается сегодня. Именно поэтому я считаю, что бессмысленно что-либо загадывать. Я позволяю жизни увлекать меня туда, куда ей заблагорассудится, поскольку случиться может все. Со временем я это окончательно понял. Например, когда мы были студентами, если бы нас спросили, кто уж точно не будет долгие годы шататься по свету, все бы наверняка назвали меня, ведь я никогда не был авантюристом… А в результате именно я это сделал. Я наверняка подсознательно, из страха, пытался откреститься от наследства Абуэло. Поэтому вы и не знали об антикварной лавке – я тогда о ней вообще не упоминал. И в результате все это на меня же и свалилось. Сегодня я управляю его магазином, потому что хочу этого. И я самый счастливый человек на свете.
Он был настолько в ладу с собой! Трезвый подход к оценке своей жизни свидетельствовал о впечатляющей зрелости. Марк превратился в цельную личность, внушающую доверие. Никогда бы не подумала, что он станет таким сильным.
– Внимание, Яэль, я не утверждаю, что нашел решение, годное на все случаи жизни. Иногда, отказавшись что-либо предусматривать, ты обязательно наделаешь те еще глупости.
– Ты о чем?
Он грустно улыбнулся и перевел взгляд вдаль.
– Мой развод… он не входил ни в мои планы, ни в мои желания…
– А что случилось?
– Все довольно просто. Я старался не замечать надвигающуюся опасность. Закрывал глаза на то, во что превращается наша семейная жизнь, отгонял мысли о том, что мы идем разными дорогами, не хотел в это верить. И постепенно между нами оставалось все меньше общего… Мне так комфортно в моей лавке. Я напоминал Жюльетте о том, что хочу создать семью, иметь детей. Пусть кто-то находит это глупым, но так оно и было: семья с ней и с детьми – этого хватило бы для моего счастья. Вот только у Жюльетты вечный зуд странствий, она бродяга, не способная усидеть на месте, и я все это знал… Она поставила личный рекорд, продержавшись в Париже пять лет, – не хотела огорчать меня, я думаю… Но однажды вечером я вернулся домой, а в прихожей стоит рюкзак… Она призналась, что думала об этом уже несколько месяцев, потому что меня ей уже недостаточно, я не сумел привязать ее навсегда и она сыта по горло той жизнью, которую я ей предложил… Было уже слишком поздно, я ничего не мог поделать, поэтому мы попрощались, и я пожелал Жюльетте счастливого пути… На этой неделе она заскочила во Францию, чтобы оформить развод… Довольно-таки странно было видеть, что она гораздо счастливее без меня, чем со мной.
Он воспринимал ситуацию спокойно и как бы со стороны. Я восхищалась им, он полностью завладел моим вниманием. Меня завораживала его непосредственность, откровенность: он не щадил себя и охотно признавал свою вину.
– И как ты все это переживаешь?
– Вначале так себе… Гораздо лучше стало, после того как ты свалилась с небес и вы все снова стали частью моей жизни.
Он широко улыбнулся, встал и перешагнул через каменную ограду, на которой мы сидели.
– Будем возвращаться? – предложил он и протянул мне руку, чтобы помочь спрыгнуть.
Я вышла из «порше» и открыла ворота «Птит Флёр». Марк медленно прокатился по участку, затем остановился. Я подошла к нему, когда он в свою очередь выходил из машины. Я стояла не шевелясь, совсем близко к нему, как в стеклянном шаре, в котором мы вдвоем провели весь день. Я молчала, он тоже ничего не говорил.
А потом тишину нарушили. Я вздохнула и прикрыла глаза.
– Куда вы подевались? – завопила перепуганная Алиса, подбегая к нам.
– В Л’Иль-сюр-ла-Сорг, – лениво ответил Марк.
– Я пыталась дозвониться тебе раз десять! – не унималась сестра. – Почему ты не отвечала? Ты же всегда приклеена к телефону!
– Ее мобильник упал в Сорг, – соврал Марк. – А я свой забыл.
Алиса окаменела, остальные потрясенно всматривались в меня.
– Как?
– Да так… по глупости… Я на ходу проверяла почту, споткнулась о камень, и… и… плюх!
– Яэль, ты сейчас рассказываешь нам, что провела целый день без телефона? И ты еще жива?! Так не бывает! – заорал Адриан.
– Признавайся, Марк, – подключилась Жанна. – Она устроила истерику, каталась по земле, носилась как безумная по всему городу, чтобы немедленно купить новый.
– А вот и нет! Она…
– Стоп! – закричала я, вскинув руки и вклиниваясь между ними. – Надоело! Перестаньте обсуждать меня, как больную! Вам смешно, и я это заслужила, признаю… но нельзя ли сменить тему?
Марк улыбнулся первым и сразу опустил голову. Адриан взял меня за плечо и увлек на террасу.
– За это нельзя не выпить! Детей уложили, так что самое время! Вечер наш! – Он обнял меня и поцеловал в волосы. – Круто!
Я не стала брать Алисин мобильник и проверять почту – не хотела отравлять им радость. Стол к ужину уже был накрыт, все-таки десятый час, ждали только нас. Мы все чокнулись, я сделала несколько глотков розового вина и поняла, что оно мне нравится. Как если бы мои рецепторы вновь обрели способность распознавать вкус. Алиса подсела ко мне и сокрушенно покачала головой:
– Знаешь, в прошлый раз, когда я убеждала тебя расстаться с телефоном, я не просила выбрасывать его в речку.
Я хихикнула, у меня начала кружиться голова. Маленький бокал розового затуманил ее, что было скорее приятно.
– Ты все же хорошо провела день?
– Да… – подтвердила я абсолютно искренне.
– Точно? Выглядишь уставшей.
Она легко провела ладонью по моей щеке. Ее жест подбодрил меня. Если бы мы вдруг остались наедине, я бы прижалась щекой к ее ладони, чтобы подольше сохранить ощущение нежности.
– Я действительно устала, но все было прекрасно… – сообщила я и поискала глазами Марка.
– Я приготовила помидоры с моцареллой, подумала, тебе понравится.
– Спасибо, – ответила я, сдерживая подступающие слезы.
Не знаю почему, но мне вдруг захотелось плакать. Шлюзы открывались, и я испытывала облегчение. Мужчины вернулись с шампурами. Передо мной появилась половинка острой колбаски.
– С помидором должна проскочить, – шепнул мне на ухо Марк и продолжил раскладывать еду по тарелкам.
Мне удалось доесть все, что мне положили, и это было удивительно. Несколько глотков вина все сильнее стучали в висках, веки отяжелели, глаза щипало, сил не осталось. Я встала из-за стола и начала собирать посуду. На кухне я оперлась о стол, в голове шумело. Я услышала голос Марка: «Иди ложись» – и обернулась. Он тоже вышел на кухню с горой посуды.