– Она будет в восторге.
Я отошла от них. Они пожали друг другу руки.
– Хорошего вечера, господа. До скорой встречи.
Я повернулась и направилась к Марку, который все так же терпеливо ждал. Я ему улыбнулась, он на мою улыбку не ответил. Ну и ну. Я подошла, он сел в «порше». Не собирается же он устраивать сцену! Я была безумно счастлива, что добилась своего, и хотела разделить с ним радость, рассказать, как я справилась с этими клоунами, он не имеет права все испортить. Едва я успела захлопнуть дверцу, как он рванул с места и агрессивно вклинился в общий поток. За нами раздались гудки. Через какое-то время я нарушила молчание:
– Извини за опоздание, мне очень жаль.
– Еще бы тебе не было жаль! Я проторчал тут целый час! Претензий нет? Такси тебя устраивает?
Я вздохнула:
– Послушай, это было сверхважно, я никак не могла позвонить тебе.
Марк холодно посмотрел на меня. Он сжимал руль изо всех сил, наверное, это его способ сдержать ярость.
– Не могла или просто не подумала?
А ведь он прав.
– Мне очень неприятно… правда… я застряла на этой встрече, ничего нельзя было поделать.
– Ничего нельзя было поделать?! О да, бедняжка, как ты измучилась с этими двумя мужиками, которые лапали тебя!
Я ошарашенно выкатила глаза. Да что это с ним?
– Ты о чем? Погоди, ты свихнулся? Что за приступ ревности?!
– Ну ты даешь! Лихо переводишь стрелки! Мы договариваемся провести вечер вместе, ты заставляешь меня ждать, наплевав и на меня, и на наш уговор. А когда мадам наконец-то решает появиться, она хихикает и прижимается к двум мужикам, которые изображают из себя магнатов!
Он и его замашки альфа-самца начинали действовать мне на нервы! Я была готова покорно извиниться за опоздание, но отнюдь не за свою работу.
– Остановись, я поеду на такси, а ты погоняйся по кольцевой дороге, если тебе требуется разрядка! У меня нет сил на твои детские выходки. Как ты полагаешь, я, что ли, должна работать в парандже и на расстоянии трех метров от клиентов?
– Тебе знакомо такое слово, как уважение? – возмутился он.
– Могу вернуть тебе твой вопрос!
Весь оставшийся путь я молчала и не бросила на него ни единого взгляда. Марк припарковался во втором ряду перед моим домом. Я повернулась к нему, он напряженно смотрел на меня, сжав челюсти. Когда он наклонился ко мне, я отодвинулась. Ну уж нет, приятель! Так легко ты не отделаешься!
– Хорошего вечера, – выплюнула я.
– Погоди, Яэль!
Я шагнула из машины, хлопнула дверцей и вошла в дом, не обернувшись. И услышала, как завизжали покрышки умчавшейся машины.
Наутро я знала, что должна отправить Марку сообщение, предложить вместе пообедать, но не решалась. Мне не хотелось загонять ситуацию в тупик. Вчера мы вели себя нелепо. Ближе к полудню я окликнула проходившего мимо моего стола Бертрана:
– Мне отчитаться о встрече Шона с Габриэлем?
– Не сегодня. Завтра в восемь утра. Я уезжаю на переговоры и до вечера не вернусь.
Что он затеял? Бертран все чаще отсутствовал. Но мне некогда было задумываться над его планами. Напряжение было таким, что в некоторые дни меня даже охватывала паника и я вспоминала о своем июльском нервном срыве. Но разница, и не маленькая, заключалась в том, что теперь все агентство было в одной лодке. Тем не менее ни к чему, чтобы на рабочие проблемы накладывалась ссора с Марком. Надо все уладить.
– Я буду обедать не в агентстве, – поставила я в известность ассистентку.
– У парикмахера?
Я подавила смех.
– Я к нему запишусь…
Она подмигнула мне и вернулась к работе. Вообще-то эта девушка мне нравилась. Если быть до конца честной, она профессиональнее, чем я была в ее возрасте! Чем дальше, тем меньше я понимала, как могла обходиться без взаимопонимания и взаимодействия с коллегами. Доброжелательность, характерная для наших отношений, нравилась мне, с ней все становилось гораздо проще. С другой стороны, раньше тяжелая атмосфера меня не напрягала. Значит, я меняюсь? Этот вопрос посещал меня регулярно, поскольку собственные реакции все чаще удивляли меня. Во мне будто пробуждалось нечто глубоко спрятанное, и я констатировала, что прежняя Яэль сражается за возврат своей территории. Так кто же я такая, в конце концов?
Вскоре я открыла дверь антикварной лавки, где меня ждал сюрприз, а если быть точнее, разочарование и замешательство, потому что меня встретил дедушка Марка.
– Крошка Яэль! Вот не ждал!
– Здравствуйте… я хотела бы видеть Марка, он здесь?
– Почему-то я так и подумал, что старый пень вроде меня вряд ли тебя интересует! – захихикал он.
Я тоже засмеялась. Абуэло – обаятельный старик, нельзя не признать. И нельзя не любить его.
– Марка нет, и я представления не имею, когда он вернется. Знаешь, если он где-то шатается, то никому не известно, куда его приведет дорога.
Мы это уже проходили. Как я могла забыть?
– Что поделаешь.
– Не стой на пороге! Заходи, согреешься, ты совсем замерзла.
Абуэло был прав, я действительно вдруг покрылась гусиной кожей.
– Не хочу вас беспокоить. – Я приготовилась открыть дверь.
Он взял меня за руку и увлек в магазин. Он все еще был красив, грива седых волос и глубокие морщины шли ему, а блеск в глазах наводил на мысль, что в молодые годы он был ловеласом. Его сходство с Марком поразило меня. Один и тот же человек, только с разницей в сорок лет.
– Ты же не хочешь лишить старика удовольствия поболтать с красивой женщиной?
Внук слушал Генсбура, а дед Джанго Рейнхардта и Стефана Граппелли. Какое веселье и легкость! Он подвел меня к одному из клубных кресел Le Corbusier, знаком пригласил сесть и подождать, потом, покачивая головой в ритме гитарной партии, порылся в маленьком шкафчике в стиле ар-деко из палисандрового дерева. Я едва сдерживала смех – слишком комичной была ситуация: я пришла извиниться перед Марком, но очутилась в компании его деда, который пытается очаровать меня под звуки цыганского джаза. Он уселся напротив, поставил на низкий столик два бокала из прозрачного стекла и наполнил их ликером Suze. Хотя бы поможет расслабиться!
– Между прочим, ему даже нельзя позвонить и сообщить, что ты пришла!
Я застыла:
– Почему?
Я пригубила горький аперитив. Господи, до чего невкусно!
– Он забыл телефон и, соответственно, разминулся с тобой. Пусть это послужит ему уроком. Погрызи орешки!
Я перевела дух. Он протянул мне хрустальную плошку с арахисом и сухофруктами, я набрала небольшую горсточку: все было прогорклым, но так, по крайней мере, я спасусь от неминуемой изжоги от горького аперитива. Я пыталась незаметно вытолкнуть языком изюминку, застрявшую между зубами, а он рассказывал, что ему нравится иногда поработать в магазине, но больше всего он любит ездить с Марком по воскресеньям на блошиный рынок Сент-Уан. Он слишком стар, чтобы сопровождать внука по пятницам, когда съезжаются профессионалы. Но главное, не хочет мешать Марку проявлять свой несравненный нюх. Ему доставляет удовольствие погружение на несколько часов в любимую атмосферу, обед с внуком в ресторане, завершающийся возвращением домой в машине, которую ведет Марк. Перед моим мысленным взором промелькнула картинка: они вдвоем, два единомышленника, понимающие друг друга с полуслова, в старом «порше».
– Вы передадите ему, что я приходила?
– Конечно!
Мы услышали, как открывается дверь, и мой желудок выполнил тройное сальто. Однако через секунду возбуждение испарилось, это был не Марк, а двое покупателей.
– Не вскакивай! Допивай спокойно, Яэль, а я пойду заработаю немного денег.
Он с большим трудом выбрался из кресла и, покачиваясь, направился навстречу посетителям, а я удержалась и не стала помогать ему, чтобы не ранить его гордость. Подождав минут пять, я заказала такси и собралась уходить, хотя мне было хорошо здесь – я чувствовала себя защищенной от любых невзгод под опекой этого славного старика. Я чуть задержалась, чтобы полюбоваться свалкой на Марковом секретере со шторкой. Как всегда, там царил веселый кавардак, что было в его стиле, и я с улыбкой глядела на нагромождение разномастных предметов, а желание перемотать пленку назад и стереть нашу вчерашнюю ссору вспыхивало с новой силой. Выйдя в центральное помещение лавки, я стала свидетельницей забавной сцены: Абуэло пытался заново сочинить язык Шекспира, рассказывая нечто туристам, которые смеялись взахлеб, не понимая ни слова.
– Абуэло, давайте я помогу. – Потом я обернулась к клиентам: – Good afternoon madam, good afternoon sir…[13]
Они посмотрели на меня как на посланницу небес. А в глазах дедушки я прочла благодарность и гордость. Я продолжила, наполняясь простым счастьем человека, возводящего мост между людьми. Слова текли и были понятными, точными, бесхитростными, дружественными и ни на что не претендующими. Мы все четверо радостно смеялись, и взаимопонимание обеспечивал мой голос, а я впервые в такой ситуации была полноправной участницей разговора, а не машиной-переводчиком. Я внимательно слушала рассказ Абуэло о предметах мебели, дизайнерах, его любимой эпохе, узнавала ту страсть, которая владела Марком, когда мы были в Л’Иль-сюр-ла-Сорг, и заражалась этой страстью. Оба, и дед и внук, любили свою работу до беспамятства и наслаждались каждым ее мгновением. Настоящая династия охотников за сокровищами. Это было захватывающее зрелище, оно вдохновляло меня. Неожиданное появление Марка, который вошел в магазин, но стоял в стороне и наблюдал за нами, меня не отвлекло. Туристы покинули лавку со значительно полегчавшими кошельками, зато нагруженные покупками. Еще немного – и я бы захлопала в ладоши! Но это сделал за меня подошедший к нам Марк, причем его взгляд так же сверкал, как и дедов.
– Вы двое – отличный дуэт!
– Она необыкновенная, постарайся ее не потерять!
Мы с Марком смущенно переглянулись.
– Мне пора бежать, – сообщила я Абуэло. – Спасибо, я прекрасно провела с вами время.