Энни энергично кивнула. Это она хорошо понимала.
«А как ты пыталась от них избавиться?»
Она пожала плечами: «Никак».
Как и многие люди, сталкивающиеся с тревогой и страхом, Энни забыла – или попросту не знала, – что способна что-то с этим сделать. У нее было больше власти над страхом и тревогой, чем ей казалось. Зная, что Энни слушает, я повернулась к ее маме и спросила самым взрослым голосом врача: «Вы пробовали спрей против монстров?»
К счастью, опытная мама поддержала меня и ответила ровным тоном: «Нет, но мы могли бы попробовать».
Я снова повернулась к Энни: «Не думаю, что у тебя получится убить монстров. Но ты можешь держать их подальше от себя». Я объяснила, как действует спрей от монстров. Для нас он пахнет приятно, но монстрам кажется, что спрей воняет, и они стараюттся держаться подальше от него. Я описала, как скунсы распыляют ужасный запах, чтобы другие животные и люди к ним не приближались. Энни сморщила нос, и я поняла, что она уже успела познакомиться с запахом скунса.
Мама снова поддержала меня и сказала своей дочери: «Ты знаешь, что я раскладываю в подвале ватные шарики с маслом перечной мяты, чтобы отпугивать пауков? Это примерно то же самое».
«Ну как, ты согласна попробовать спрей от монстров? – спросила я. – Похоже, у твоей мамы уже есть ингредиенты для него».
Кажется, Энни была настроена скептически, но медленно кивнула.
Снова обращаясь к матери профессиональным тоном, я дала инструкции по приготовлению спрея от монстров: двенадцать капель масла перечной мяты и пять унций воды в стеклянном флаконе с распылителем. Мама серьезно кивнула и взяла ручку и бумагу, чтобы записать рецепт. Остальную часть сессии мы обсуждали другие темы, связанные с воспитанием, пока Энни играла на полу, строя домик из конструктора.
Когда мы с ее мамой заканчивали сессию, нас прервал тихий голос Энни: «Что, если спрей не подействует?»
«Подействует, – заверила я ее. – Есть еще и другой рецепт спрея от проблем с мохнатыми монстрами. В нем используется лаванда». Я помолчала, глядя в окно, будто раздумывая, и, повернувшись к ней, продолжила: «Ой, еще кое-что. У твоих младших братьев тоже могут быть проблемы с монстрами. Хочешь им помочь? Может быть, поделишься своим спреем и объяснишь им, что и как?» На этот раз Энни кивнула с гордостью, которую испытывает старшая сестра, когда ее просят поделиться своим опытом.
На следующий день ее мама оставила мне голосовое сообщение: «Спрей от монстров сработал! Энни спала в своей постели, самостоятельно принимала душ, и никаких истерик».
Энни получила напоминание о том, что она имеет власть над своими страхами, и это помогло ей контролировать их.
У взрослых тоже есть монстры
Когда я поделилась историей Энни с другой клиенткой, страдавшей повышенной тревожностью, та очень хорошо поняла состояние девочки. Элизабет, молодой специалист в некоммерческой организации, объяснила: «Когда муж в командировке, я не принимаю душ, не заперев дверь, и вообще не спускаюсь в подвал. Даже когда он дома, я так сильно ненавижу котельную в подвале, что отказываюсь туда заходить».
Элизабет – пример того, как наши тревоги, связанные с СДВГ, проникают в воображение. Рассудком она понимает, что в котельной в подвале нет никаких привидений, но у нее столько обобщенных страхов, что воображение идет вразнос, рисуя разные варианты.
Философ эпохи Возрождения Мишель де Монтень, похоже, кое-что знал о воображаемых монстрах, с которыми мы сталкиваемся. Он писал: «Кто боится страдания, тот уже страдает от боязни»[6]. Иными словами, когда человек волнуется из-за того, что нечто произойдет, его разум и тело уже испытывают такой страх, словно это происходит в данный момент.
Как и у Энни, у взрослых с СДВГ тоже есть монстры. Две естественные склонности людей с СДВГ – дивергентные модели мышления и отсутствие эмоциональной регуляции – сталкиваются, превращая при этом в страшилки повседневные события.
Монстр в отделе специй
Бен описал недавний случай в продуктовом магазине: «Мне нужно было найти лавровый лист, но я боялся этого заранее, потому что терпеть не могу отдел специй. Он меня подавляет. Пока я шел туда, следуя указателям над головой, в голове вертелись вопросы: “Что, если я не смогу найти лавровый лист? Он в чем – в коробках или в бутылках? Как вообще выглядит лавровый лист? Зачем он понадобился моей жене? Я могу купить какой-то заменитель? Как узнать, чем можно заменить лавровый лист? Он нам правда нужен? Никогда раньше не видел, чтобы жена использовала эту приправу”».
По рассказу Бена об этой ситуации вы уже можете определить его дивергентный стиль мышления. Вспомните, в главе 4 говорилось, что дивергентное мышление – это склонность исследовать множество направлений мысли спонтанным, свободно протекающим, нелинейным образом. С простой задачи найти лавровый лист разум Бена переключился на маловероятный случай – что будет, если он не найдет его, – и дальше перешел к вопросу, нужны ли лавровые листья вообще. Именно в такой ситуации, наблюдая за развитием мыслительного процесса у людей с СДВГ, нейротипичные люди приходят в замешательство. У них может возникнуть искушение предложить: «Просто найди лавровый лист!» Задача кажется абсурдно простой, и для людей без СДВГ так и есть. Но мысли Бена разбегаются во многих направлениях одновременно, вызывая какофонию вопросов и идей.
Бен продолжил свой рассказ об охоте за лавровым листом: «Стоя перед огромной витриной, я задумался – зачем им понадобилось так расставлять полки со специями? А как бы их расставил я? Почему здесь нет ни одного сотрудника? Куда они все подевались? В выходные здесь должно быть больше работников». Пока он осматривал полку за полкой, все увиденное смешалось воедино, как будто специи объединились против него, чтобы спрятать лавровый лист. В конце концов эмоции переполнили его, и он признал свое поражение: «Я устал здесь находиться. Я изможденный и глупый. Черт возьми!» Бен ушел, чувствуя себя подавленным, раздраженным и побежденным.
Другая тенденция, создающая монстров СДВГ, – это отсутствие эмоциональной регуляции. Как и у большинства людей с синдромом, у Бена очень низкий порог фрустрации. Поскольку его мозг путает повседневные неудобства с серьезными угрозами, он также способен с легкостью превратить незначительное раздражение в борьбу с фрустрацией из-за монстров. Часто он полностью охвачен чувствами или переживаниями, что делает ситуацию невыносимой.
Для Бена простая задача найти специю превратилась в крестовый поход. Мозг отреагировал так, будто он готовится к битве. Дыхание участилось, мысли ускорились. Мужчина назвал такую физиологическую реакцию тревогой. Не важно, как мы ее обозначим – тревога, страх, волнение, стресс или монстры, – многие люди с СДВГ несут эту дополнительную психическую нагрузку.
Страх – это эмоциональная и физиологическая реакция на придуманную или известную угрозу, а это значит, что мы ощущаем ее не только в нашем сознании, но и в наших телах. Некоторые люди чувствуют, как у них сжимается желудок. Другие могут почувствовать, что у них колет в груди, сдавливает горло или даже звенит в ушах. Третьих мучают дурные предчувствия, головокружение. Они ощущают хроническое беспокойство или напряжение неясного происхождения в верхней части спины и шее. Один клиент объяснил это так: «Я будто все время жду неизбежной неприятности. Я просто знаю, что что-то пойдет не так. Я чувствую это своим лицом, ощущаю покалывание».
Подобно тому, как монстры Энни были реальными, потому что ее тело считало их таковыми, реальны и ваши монстры – просто они могут называться по-другому.
Подумайте о своих монстрах
Если у вас СДВГ, монстры у вас, скорее всего, есть. Назвать по имени чудовищ, с которыми вы сталкиваетесь, – первый важный шаг к управлению ими или изгнанию их из своей жизни. Стремление давать имена заложено глубоко в нашем подсознании. Дать название – означает признать существование. В раннем детстве, когда маленький ребенок учится говорить, вы можете заметить на его лице облегчение и восторг, когда он выучивает названия. Давая чему-либо имя, вы делаете эту сущность реальной – теперь о ней можно рассказать и превратить из неведомой в привычную.
Дайте имя своему монстру, обратившись к своему страху. Что вас утомляет? От чего вы чувствуете беспокойство? О чем тревожитесь? Иногда страхи носят более обобщенный или нечеткий характер. Испытываете ли вы глубокую боязнь быть отвергнутым? Вы боитесь оказаться недостойным любви? Потерпеть неудачу? Быть уязвимым? Не иметь поддержки, в которой нуждаетесь? Дайте страху название.
«Я боюсь, что мой ребенок умрет», – сказала Таня, называя своих монстров. Она годами боролась с бесплодием, и наконец ей посчастливилось родить девочку-красавицу. Плотину ее эмоциональной регуляции прорвало, когда новоиспеченная мать взяла на руки свою драгоценную новорожденную. Она никогда не испытывала столь сильных эмоций. Она была готова умереть за этого человечка, с которым только что познакомилась, и даже убить ради нее. Потом она начала задаваться вопросом: «Что бы я делала, если бы моя девочка умерла?»
Сейчас ее дочери восемнадцать, и Таня все еще тихо борется с монстром каждый раз, когда дочь выходит из дома. «Мой монстр – потеря дочери, – сказала она мне, а потом склонила голову. – Но это логично. Я так сильно ее люблю, и у меня богатое воображение, которое предполагает наихудший возможный исход. Я создала этого монстра».
Где прячутся ваши монстры?
Бен нашел одного из своих монстров в отделе специй супермаркета. А что насчет ваших монстров? Они прячутся в новых ситуациях? В социальных взаимодействиях? В папке вашей электронной почты? В вашем телефоне? Выявить, где прячутся ваши монстры, – это способ предвидеть их появление и противостоять ему.
Я, например, избегаю прослушивать сообщения на своем телефоне по одной простой причине – я не знаю, что произойдет. Меня приводит в волнение сама мысль о прослушивании неожиданных сообщений, а затем и о необходимости отвечать на них. Видя голосовые сообщения на своем телефоне, я ощущаю, что на меня угрожающе смотрит чудовище. Поэтому я наливаю чашку чая и расслабляюсь, говоря себе, что смогу справиться с тем, что находится в этом ящике голосовой почты.