– Правда?
Он хватает меня за руку и притягивает к себе. Я прижимаюсь к его груди, обхватив рукой за талию.
– Потом. Отвезу тебя потом.
– Эйден! – Я хочу встать.
– Останься, – бормочет он с закрытыми глазами. – Всего на минутку.
Изо рта готовы вылететь протесты, но я ничего не говорю. Слушаю биение его сердца и делаю, как он просит.
Я остаюсь.
Глава девятнадцатаяЭльза
Это вышло случайно, но, похоже, я уснула.
Когда я открываю глаза, в ноздри ударяет очень знакомый запах. Мужской, сильный и… притягательный.
По спине несется искра и прокладывает путь к сердцу. Мое больное сердце. Запутавшееся, глупое сердце.
Я растянулась на теле Эйдена. Мягкость моей груди идеально подходит по форме к его мышцам, твердым и подтянутым. Даже мои ноги переплелись с его ногами так, словно это самая естественная поза на свете. Словно здесь всегда было мое место, и грех идти куда-то еще.
Шевелюсь, но не меняю позы.
С ним слишком хорошо, чтобы куда-то подвинуться. Чувствую тепло его кожи, его дыхание над моей головой. Кокон из его сильных рук.
После того, что я узнала об Адаме, я не в настроении думать о внешнем мире.
Быть здесь кажется мне правильным.
Это переносит в давние воспоминания, когда в том подвале были только я и он. Когда я положила ему голову на плечо и притворилась, что мы находимся в другом месте.
Он запускает мне пальцы в волосы, массируя голову и вызывая покалывание внизу живота. Его прикосновение такое нежное, что хочется закрыть глаза и уснуть.
Меня останавливает только инстинкт самосохранения. Быть рядом с Эйденом никогда не было так просто.
Снизить бдительность будет для меня медвежьей услугой.
Он умеет манипулировать, ведет себя непредсказуемо, и эти факты сводят меня с ума каждый раз, когда я хочу расслабиться.
Да, всем сердцем и телом я умираю от желания быть с ним. Они посылают мне верные сигналы: трепет, покалывание, феромоны.
Однако они в команде проигравших, а мой главный стратег в виде мозга не даст им поступать по-своему.
Пальцы Эйдена задерживаются на моей голове, словно он прощупывает, какой же я сделаю следующий ход.
Я слезаю с него и сажусь, понемногу отодвигаясь на другой край дивана. Притворяясь, что зачесываю растрепанные им волосы, собираюсь с мыслями.
Меня охватывает дикое желание броситься обратно к нему в объятия. Словно зверь, который скребет по клетке и визжит, чтобы его выпустили на волю.
Мне стоит огромных усилий соблюдать дистанцию.
– Не надо. – Строгость его голоса отвлекает меня от мыслей.
Я искоса гляжу на Эйдена. Мрачное выражение его симпатичного лица застает меня врасплох.
– Что не надо? – Я искренне сбита с толку.
– Не отстраняйся от меня.
– Я и не отстраняюсь.
– Чушь. Ты снова ведешь себя со мной как Холодное Сердце.
– А тебе не кажется, что ты это заслужил?
– Я заслуживаю только тебя.
– Хочешь новость, Эйден? Ты вряд ли дал мне основания быть с тобой хорошей и доброй. Когда в игру включилась голова, трудно видеть тебя в позитивном свете.
– Это правда?
Нет. Ложь. Неважно, насколько имеет смысл держаться от Эйдена подальше: в глубине души, в самых темных ее уголках я чувствую, что быть с Эйденом – единственное, что делает меня цельной личностью.
Он дополняет меня.
Но не в диснеевском смысле слова. Его тьма говорит со мной на таком уровне, который до смерти пугает.
Так что да, почему бы и не разыграть последнюю карту. А что? Девушке следует быть осторожной.
– Ты сказал, что потом отвезешь меня домой. – Я вцепляюсь в юбку. – Это «потом» уже наступило.
– К черту. – Он хватает меня за руку. По спине пробегает разряд тока.
Нет, только не это.
Ему нужно прекратить ко мне прикасаться.
Не успела я убрать его руку, как он кладет мою ладонь себе на грудь. Мои глаза расширяются от его сильного сердцебиения. Я все время забываю, каким бешеным оно может быть у Эйдена.
Как грозы.
Пугающие до смерти, но и делающие тебя живой.
Настолько живой.
– Ты должна мне еще с далекого прошлого, Эльза.
Сердце снова трепещет, но уже по-другому. На этот раз болезненно и разрушительно. Я смотрю на свое колено.
– Эт-то была моя мать, а не я.
– Она мертва. А ты жива. – Он наклоняет голову. – Я возьму, что мне полагается.
– Это удар ниже пояса, подлец, – бормочу я, тяжело дыша.
Он знает, что я чувствую свою вину за содеянное мамой, но подобно первоклассным социопатам, использует это против меня.
Эйден пожимает плечами.
– Я сделаю все, чтобы заполучить тебя. Мне сносит крышу, когда дело касается тебя, Эльза.
– Эйден…
– У меня шрам на лодыжке из-за того, что она приковала меня тяжелыми цепями. Шрамы на спине из-за того, что она била меня хлыстом снова и снова до потери сознания. Не думаю, что она останавливалась, даже когда я безжизненно валялся на полу.
– Эйден! Прекрати.
Но он этого не делает. С каждым словом он все сильнее и глубже загоняет мне осколки под кожу.
– Она не давала мне есть и почти не поила водой. Мне приходилось ходить в туалет буквально там же, где я спал. Она обращалась со мной хуже, чем с собакой, а самое смешное, что она никогда меня толком не видела. Она видела вместо меня кого-то другого. Когда я наконец-то оказался дома, единственного человека, который мог бы мне помочь, не стало.
Слезы ручьем бегут по щекам, когда он заканчивает. Губы дрожат, а челюсть болит от желания сдержать всхлипывания.
Эйден говорит так беспечно, что это пугает даже больше, чем если бы он произносил это эмоционально. Теперь я вижу, почему он не уделяет большого внимания чувствам. Они были стерты из него давным-давно.
Они были высечены хлыстом, заморены голодом и сожжены.
– Ты знаешь, каково это, когда тебя бьют хлыстом, пока не лопается кожа? Пока кровь не начнет стекать на землю? – Его челюсть напрягается, совсем немного, а потом снова становится обычной. – Это было чертовски больно, особенно для восьмилетнего мальчишки, который не знал настоящей боли.
На языке вертится слово «хватит», но я сглатываю.
Эйден пережил эти ужасы, и слушать – меньшее, что я могу для него сделать. Даже если он использует мой комплекс вины против меня.
Еще более трагично, что он пользуется своей болью, чтобы удерживать меня рядом. Я бы чувствовала себя особенной, если бы моя грудная клетка постепенно не превращалась в кровавое месиво.
– Тебе больно это слышать? – Он вытирает мне слезу под глазом подушечкой большого пальца. – Могу остановиться, если хочешь.
– Не надо. – Слова выходят придушенными, мертвыми, странными.
– Я сделаю это, если ты поцелуешь меня, и мне станет легче.
По телу проходит дрожь. Он все это сделал только для того, чтобы я поцеловала его?
Нет. Возможно, Эйден и бездушный монстр, но я знаю, что смерть Алисии повлияла на него больше, чем что-либо еще.
Она стала последней каплей, которая кардинально изменила его.
– Нет? – Он пожимает плечами. – А стоит попробовать.
Беру его лицо и крепко целую. Эйден на секунду в замешательстве, но я не останавливаюсь. Прикусываю его нижнюю губу, как сумасшедшая.
Хочу поцеловать его, чтобы ему стало лучше.
Нет. Хочу поцеловать, чтобы все к черту исчезло.
Тень, которая преследовала наши жизни столько лет, должна бесследно исчезнуть.
Эйден со стоном открывается мне. Его поцелуй грубый, грубее, чем когда-либо. Он заявляет на меня права, поглощая целиком.
Настойчивость его страсти поджигает меня, и мы сгораем в совершенно несовершенной гармонии.
На мгновение в этом ужасном мире только он и я. В мире, который превратил его в монстра и лишил меня привычной жизни.
На мгновение он самый важный человек в мире. Я хочу похоронить себя под его кожей, чтобы ничто не могло разлучить нас снова.
Хочу быть с ним единым целым.
Мысль о том, чтобы жить порознь, разрушает меня, как ничто другое. Мысль об этом сродни пытке под водой.
Я тонула все это время и наконец выплываю, делая глоток воздуха.
Мы отстраняемся, чтобы отдышаться, но Эйден не отпускает меня со своей орбиты. Словно я ее центр.
Он прижимается головой к моему лбу. Кончиками пальцев проводит по щеке, очертаниям губ, впадине на шее, от подбородка к ушам.
Оно везде, его прикосновение. Он словно заново изучает меня и наполняется мной.
Наше прерывистое дыхание наполняет воздух, словно две души, которые столкнулись, только чтобы найти убежище друг в друге.
Все становится возвышенным. Скрип кожи под нами. Запах сосен снаружи. Легкое дуновение ветра.
И Эйден.
Я тону в его красоте и растрепанных волосах. В прикосновении нашей кожи, его металлическом взгляде.
Полностью тону в нем.
Он говорит, прикасаясь губами к моей коже, его голос звучит грубо и без прикрас.
– Не было ни дня, чтобы я не думал о тебе. Каждый раз, когда мне удается заснуть, мне снишься ты. Ты была моей страстью с детства, но сейчас все намного хреновее. Не знаю, как смог провести восемь лет без тебя, ведь сейчас я задыхаюсь, стоит мне не видеть тебя несколько часов.
Мои глаза наполняются слезами.
– Эйден…
– Выбери меня, Эльза. Выбери нас.
Я хочу этого больше всего на свете. Так сильно желаю быть с ним, что это поедает меня изнутри.
Это сводит меня с ума.
Разрывает мне сердце.
Его рука скользит от моего лица к горлу. Он сжимает его в железной хватке. Потом отстраняется, и тучи в его глазах темнеют.
– Я чертовски любезен здесь с тобой, Эльза. Я был терпелив, но теперь в шаге от того, чтобы послать все к черту и завладеть тобой полностью. Не. Отталкивай. Меня. – Он подчеркивает каждое слово ударом большого пальца по точке пульса на шее. – Иначе даже я не знаю, что тогда сделаю.
Я вспыхиваю от бешенства.
– Знаешь что? Не всегда все идет, как ты хочешь, Эйден. Если ты хочешь быть со мной, придется научиться кое-чему под названием компромисс. Погугли. Я не буду той, кто покорно склоняет голову, пока ты поступаешь по-своему. Отношения не так работают. – Я отталкиваю его руку и вскакиваю. – Отвези меня домой. Папа волнуется.