).
Изображение 45. Шахматы-жертвы Александра Пичушкина. (Источник: Lester, 2019)
Его признание перед полицией и всей страной сделало Александра Пичушкина самым плодовитым серийным убийцей в России[47].
Обычно во избежание сомнений во время судебного разбирательства следователи вывозят подозреваемых на место преступления, чтобы они могли как можно точнее воспроизвести то, что происходило во время съемки. Учитывая большое количество жертв, в убийстве которых он признался, полиция должна была знать, что он сделал с телами. Это доставляло Александру огромное удовольствие.
Для реконструкции различных случаев полицейские использовали манекен. Записывать каждое слово и движение Пичушкина поручили Максиму Жаркову. Его сопровождали в парк 27 раз, за это время было записано более 40 часов признаний. Александр абсолютно хладнокровно рассказал, как использовал любую возможность для убийства. Следователи были потрясены его удивительной памятью. Он помнил очень точные детали каждого дела: как он бил своих жертв, как они падали на землю, продолжал ли он их бить и куда. Он с абсолютной точностью помнил не только место преступления, но и точное место, где избавлялся от тел. Тогда они поняли, почему никогда не подозревали, что рядом с ними живет опасный серийный убийца: свои первые жертвы он выбросил в канализацию.
Чтобы привлечь его к суду, нужно было нечто большее, чем одно только признание. К счастью, у них было две улики, напрямую связывающие его с жертвами в парке: одна – записка Марины, другая – орудие убийства, анализ которого показал, что желтые пластиковые останки, найденные в черепе одной из его жертв, Бориса Гришина, убитого 19 декабря 2005 года, несомненно принадлежали рукоятке молотка, найденного в доме Пичушкина.
Выживший, проигнорированный полицией
Во время совершения преступлений Россия находилась в полном упадке. Преступность росла угрожающими темпами, что позволяло Пичушкину безнаказанно действовать в городе с населением почти в 25 миллионов человек. Александр был просто невидим, причем настолько, что в конце февраля 2002 года в милицию поступил звонок из одной из московских больниц. К ним поступила пациентка со странными травмами: она постоянно повторяла, что ее пытался убить мужчина. Она была на четвертом месяце беременности. Звали ее Мария Виричева.
Дело было так. Мария была одна на станции московского метро. Она только что рассталась со своим парнем и не могла свести концы с концами. Ее заметил мужчина и подошел к ней. Он спросил, почему она плачет, и предложил ей что-нибудь выпить. Она рассказала, что находится в отчаянии, у нее нет денег и негде переночевать, на что мужчина ответил, что может ей помочь. Он предложил ей небольшую работу – продать несколько камер, которые он спрятал в Битцевском парке, за хорошую комиссию. Мария пошла с ним в довольно укромный уголок парка и, оказавшись там, получила сильный удар по затылку, от которого потеряла сознание. Тогда мужчина, думая, что она без сознания или мертва, снял крышку люка и бросил ее в воду. Однако Марии повезло зацепиться за одну из внутренних лестниц и продержаться на ней около 20 часов.
Сообщив о случившемся, полицейские решили не продолжать расследование: они выяснили, что Мария находится в Москве нелегально и в обмен на молчание предложили не обращать внимания на этот факт. Благодаря бездействию сотрудников, озабоченных тем, чтобы спустить с рук неудобное и сложное дело, Александр Пичушкин смог остаться неизвестным и продолжать убивать.
Агрессивный мозг Пичушкина
Эксперты, обследовавшие Александра, установили, что черепно-мозговая травма, полученная в возрасте четырех лет, повредила префронтальную кору (ПФК) его мозга. Такая серьезная травма может вызвать когнитивные, поведенческие и эмоциональные нарушения, а также изменить мотивацию и личность (Padilla et al., 2021). Процесс развития префронтальной доли, обеспечивающий ее функционирование, завершается в возрасте от 20 до 25 лет, поэтому поражение префронтальной доли в раннем возрасте приводит к тяжелым хроническим социальным нарушениям и может играть важную роль в развитии некоторых поведенческих и личностных расстройств, таких как психопатия (Calzada, 2007).
Многочисленные исследования показали, что поражение орбитофронтальной коры и прилегающих к ней префронтальных областей приводит к повышению агрессивности и импульсивности (Leskauskas et al., 2010).
Мы можем утверждать, что у насилия есть нейробиологическая основа.
В случае с детьми подобные повреждения приводят к трудностям в развитии специфических поведенческих и когнитивных компетенций, в то время как у взрослых они означают потерю или ухудшение уже приобретенных навыков. Наиболее значительные изменения происходят в области эмоций, принятия решений и социального поведения. Эти изменения в основном связаны с тем, что, получив поражение в столь раннем возрасте, эти дети не могут приобрести соответствующие аспекты социальных знаний (Kiehl et al., 2001).
Как и в случае с «синдромом лобной доли», этот тип поражения влечет за собой ряд поведенческих изменений, включающих отсутствие осознания последствий определенного поведения, утрату определенных социальных навыков, импульсивное поведение, отвлекаемость, легкомысленность, эмоциональное безразличие и повышенную враждебность.
Вменяемость убийцы
Александр Пичушкин не был счастлив. Никогда. Его жизнь была винтиком, который двигался по привычке. Каждое утро он вставал, шел на работу и каждый вечер возвращался домой. Он вел уединенный образ жизни и, хотя несколько раз пытался завести семью, каждый раз терпел неудачу. Скрапек отмечает, что у систематических преступников есть три основные движущие силы их преступного поведения (Raine и Sanmartin, 2000). В случае с Пичушкиным его преступления были результатом поиска новых эмоций; они не только давали ему ощущение важности – нечто совершенно противоположное его повседневной реальности! – но и предоставляли ему власть: именно он решал, жить или умереть его жертвам, и именно это позволяло ему чувствовать себя живым.
В течение шести месяцев команда специалистов изучала его психологическую историю. Действия и поведение Пичушкина были целенаправленными, систематическими, и он полностью отдавал себе отчет в том, что делает. По окончании исследования ученые пришли к выводу, что его модель поведения была сложной, со склонностью к преступлениям, садизму и агрессии. Они также определили, что одним из наиболее влиятельных факторов в формировании его личности было окружение. Его дисфункция имела разные истоки: воспитание, детские переживания, наличие патологических расстройств.
В апреле 2007 года Александр Пичушкин был признан вменяемым по результатам обследований в Институте имени Сербского:
Доктор Александр Бухановский[48], психиатр, специализирующийся на поведении серийных убийц, сказал, что Пичушкину было комфортно убивать, потому что преступления давали ему гамму эмоций, которые он никогда не испытывал раньше. Александр очень страдал эмоционально из-за комплекса неполноценности и низкой самооценки. В разные периоды своей жизни он чувствовал себя униженным, поэтому отчаянно искал признания со стороны окружающих. Бухановский пришел к выводу, что у Александра было патологическое влечение к убийствам и садизму.
Доктор Татьяна Дмитриева, психиатр, директор Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии, считает, что Пичушкин почувствовал себя «звездой», потому что достиг своей цели: он стал знаменитостью, способной навести ужас на всю Москву.
Психоаналитик Татьяна Друсинова считает, что он чувствовал себя оторванным от людей, которые ничего для него не значили. Они были лишь «шахматными фигурами», которыми он двигал по своему усмотрению.
Помимо пристрастия к алкоголю, судебные психиатры установили, что Пичушкин проявлял определенные психопатические черты. В своих первых криминальных эпизодах он избавлялся от трупов, не проявляя угрызений совести и сочувствия к своим жертвам. Как правило, после совершения преступления человек без таких черт характера испытывает страх, чувство вины или боится ареста, однако Александр не проявлял ни одного из этих чувств. Напротив, он нуждался в постоянной стимуляции, новых впечатлениях, был импульсивен и эмоционально нестабилен, но в то же время умел очаровывать и дружить с незнакомцами, чтобы обманывать и манипулировать ими, создавая поверхностные и пустые отношения без реальной эмоциональной привязанности. Он умел наблюдать за другими и демонстрировать им эмоции, которых на самом деле не испытывал, но которые, как он знал, работали, применяя на практике свою утилитарную эмпатию.
Изображение 46. Криминогенные факторы Александра Пичушкина.
Термин «геростратизм» используется в психологии для обозначения субъекта с заниженной самооценкой, который готов совершить любой поступок, который принесет ему славу, известность и бессмертие. Психодинамическая основа заключается в «жажде власти» тех личностей, которые испытывают «чувство неполноценности», поэтому им необходимо выделиться (Orbest и Azkarraga, 2023). Ее главный ингредиент – тщеславие – имеет разные проявления, самым экстремальным из которых является неоднократное убийство невинных людей. Это в сочетании с порочностью, безнравственностью и определенными изменениями в поведении образует социально взрывоопасную комбинацию (Hotca, 2019).
Альфред Адлер [50] утверждает, что все мы рождаемся с внутренним хорошим потенциалом, но время и жизненное развитие могут привести к тому, что вместо того, чтобы чувствовать себя принятыми и любимыми, мы понимаем, что стоим меньше других. Факторы, которые приводят ребенка к такому ощущению, обычно связаны с неадекватной родительской заботой и воспитанием, что приводит к чувству неполноценности. Властолюбие, концепция, разработанная Адлером, – это патологическое проявление личности, которая чувствует себя неполноценной, отверженной и недооцененной (Orbest et al., 2004); оно не является нормальным у психологически стабильного человека, а представляет собой патологическое проявление человека, борющегося с глубоким чувством неполноценности, которое очень болезненно и трудно переносимо.