- Не проецируй, это неприлично. То, что у тебя умственные способности ниже среднего, еще не значит, что у всех остальных они есть. Ухмылка коснулась моего рта, когда ее глаз дернулся. - Что касается клиники, то я работаю здесь волонтером с тех пор, как учился в медицинской школе.
Перевод: это было мое пространство. Я заявил об этом первым.
Это был юношеский взгляд на вещи? Возможно. Но было так мало мест, где я чувствовал себя по-настоящему дома. Клиника была одной из них, и присутствие Жюля разбило бы этот покой вдребезги.
“Еще не поздно бросить курить”. Я прислонился к стене, не сводя с нее глаз в молчаливом вызове. “Тебе было бы веселее проводить свободное время в другом месте. Я уверен, что найдется бедняга, который готов заполнить пробелы в твоем расписании, если тебе скучно ”.
“Я мог бы сказать то же самое о тебе, судья Макджош”. Джулс отхлебнула кофе из моей гребаной кружки. “Или у тебя закончились женщины, которые попадутся на твою ерунду? Если только вы не используете добровольное оправдание, чтобы подбирать женщин, что просто грустно ”.
Я сократил расстояние между нами в три шага и хлопнул руками по столу достаточно сильно, чтобы задребезжали маркеры, выстроенные рядом с ее бумагами. Я наклонилась вперед, пока наши лица не оказались всего в нескольких дюймах друг от друга, и наше дыхание смешалось в облаке враждебности.
“Увольняйся”. Слово вибрировало, напряженное и яростное, между нами.
Глаза Жюля светились вызовом. “Нет”.
Ее медленное, точное произношение подняло мое кровяное давление еще на одну ступеньку.
Костяшки моих пальцев впились в твердое дерево, когда я сжала руки в кулаки на столе. Мое сердце колотилось так сильно, что его барабанный бой эхом отдавался в моей голове, дразня меня.
Я не знал, почему это меня так беспокоило. Джулс был новым научным сотрудником. Ну и что? Я не часто приходил в клинику, и мне не нужно было с ней разговаривать, если я не хотел. Кроме того, ее должность была временной. Она уйдет через несколько месяцев.
Но от одной мысли о том, что она здесь, в моем убежище, пьет из моей кружки, смеется с моими друзьями и наполняет каждую молекулу воздуха своим присутствием, становилось чертовски трудно дышать.
Раз. Два. Три. Я заставлял кислород поступать в мои легкие с каждым счетом.
В нескольких футах от него гудел холодильник, не обращая внимания на битву, разыгрывающуюся на кухне. Между тем, часы тикали свой путь к получасу, напоминая мне, что я должен был уже давно уйти.
Душ. Кровать. Блаженный сон.
Они звали меня по имени, но я был здесь, лицом к лицу с Жюлем, не желая размахивать белым флагом в нашей тихой войне.
Даже в такой близости я не мог заметить ни одного изъяна в ее кремовой коже. Однако я мог сосчитать отдельные ресницы, обрамляющие ее карие глаза, и заметить крошечную родинку над верхней губой.
Тот факт, что я заметил эти вещи, разозлил меня еще больше.
“Я думал, ты все о корпоративном праве. Большие деньги. Престиж. ” Каждый слог звучал холодно и достаточно остро, чтобы ужалить. “Клиника, возможно, не такая модная, как Silver & Klein, но мы выполняем здесь важную работу. Это не игровая площадка, на которой ты можешь валять дурака, пока не уйдешь в ”высшую лигу " ".
Это был удар ниже пояса. Я знал это, как только сказал это.
Джулс, вероятно, нужна была работа, чтобы поддерживать ее, пока она не сдаст экзамен на адвоката, и в этом не было ничего плохого.
Но мое разочарование — из—за моего отца, из-за Алекса, из-за пустого, грызущего чувства в моей груди, которое мучило меня больше ночей, чем я хотела признать, - превратило меня в кого-то, кого я не узнавала и не особенно любила. Обычно я мог притвориться тем же беззаботным парнем, каким был в школе, но по какой-то причине моя маска никогда не длилась долго с Жюлем.
Возможно, это было потому, что мне было все равно, видит ли она худшее из меня. Было определенное освобождение в том, чтобы не насрать на то, что думают другие люди.
- Как это похоже на тебя - предполагать худшее обо мне. Если мой голос был холодным, голос Джулса был адом, сжигая острые края моего раздражения, пока не остался только пепел стыда.
“Ты что, думаешь, я буду приходить сюда каждую неделю, подсовывать несколько бумаг и притворяться, что работаю, только потому, что я временная? Вспышка новостей, мудак, когда я что-то делаю, я делаю это хорошо. Мне все равно, будь то крупная юридическая фирма, некоммерческая организация или гребаный киоск с лимонадом в конце тупиковой дороги. Ты не лучше меня только потому, что ты врач, а я не дьявол только потому, что хочу высокооплачиваемую карьеру. Так что ты можешь взять свое ханжеское отношение и засунуть его себе в задницу, Джош Чен, потому что я с этим покончил ”.
Тишина окутала комнату, нарушаемая только прерывистым дыханием Жюля. Ее прежнее хладнокровие испарилось, сменившись раскрасневшимися щеками и горящими глазами, но на этот раз мне не доставляло удовольствия раздражать ее.
Я открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, что угодно, но я была слишком ошеломлена, чтобы сформулировать подходящий ответ.
Мы с Джулс обменялись колкостями больше, чем я мог сосчитать за эти годы. Она всегда давала столько, сколько получала, но то, что произошло только что ... если бы я не знал лучше, я мог бы поклясться, что ей действительно было больно.
Горячая кочерга вины вонзилась мне в грудь.
Я выпрямилась и провела рукой по лицу, задаваясь вопросом, когда, черт возьми, моя жизнь стала такой сложной. Я скучал по тем дням, когда мы с Жюлем оскорбляли друг друга с нулевой виной или раскаянием, когда моя сестра не была влюблена в моего бывшего лучшего друга, и когда мой лучший друг все еще был моим другом.
Я скучал по тем дням, когда я был собой.
Теперь я был здесь, собираясь сделать то, что старый Джош скорее отрезал бы себе руку, чем сделал.
“ Я не должен был этого говорить, ” наконец признал я. ”Это был низкий удар, и я ..." Мускул работал в моей челюсти. Черт возьми. “Мне очень жаль”.
Я выплевываю слова. Это был первый раз, когда я извинился перед Джулс, и я хотел покончить с этим как можно быстрее.
То, что я поступил правильно, не означало, что мне это должно нравиться.
Я приготовилась к злорадству Джулса, но его не последовало. Вместо этого она просто уставилась на меня, как будто я ничего не говорил.
Я рванулся вперед. “Тем не менее, клиника важна для меня, и я не хочу, чтобы наши ... разногласия мешали нашей работе. Поэтому я предлагаю перемирие.
Предложение перемирия с тем же успехом могло означать капитуляцию, но я отказалась позволить нашей вражде отравить мое пребывание в клинике. В остальном все в порядке. Но не здесь.
Она наморщила лоб. “Перемирие”.
“Только когда мы в клинике”. Я не был настолько наивен, чтобы думать, что мы можем поддерживать какое-то подобие мира вне рабочей среды. “Никаких оскорблений, никаких язвительных комментариев. Мы сохраняем профессионализм. Сделка?” Я протянул руку.
Джулс смотрел на это так, словно это была свернутая кобра, ожидающая удара.
"Если, конечно, ты не думаешь, что у тебя это получится".
Удовлетворение просочилось сквозь меня, когда ее губы сжались. Я затронул соревновательный нерв, как и предполагал.
Она не сводила с меня глаз, когда схватила мою руку и сжала. Тяжело.
Иисус.Для кого-то настолько маленького, она была чертовски сильной.
“ Договорились, ” сказала она с улыбкой.
Я улыбнулся в ответ сквозь стиснутые зубы и сжал еще сильнее, наслаждаясь тем, как ее ноздри раздулись от давления.
“Отлично”.
Забудьте, что я сказал о скуке.
Это будут интересные несколько месяцев.
9
ДЖУЛС
Если бы кто-то сказал мне месяц назад, что я охотно соглашусь на перемирие с Джошем Ченом, я бы рассмеялся им в лицо и спросил, что они курят. Мы с Джошем были способны вести себя цивилизованно по отношению друг к другу, как тигр меняет свои полосы.
Но, как бы мне не хотелось это признавать, его рассуждения имели смысл. Я гордился своей работой, и последнее, чего я хотел, это чтобы мои личные чувства повлияли на рабочее место. Кроме того, я была настолько застигнута врасплох его извинениями, что у меня помутился рассудок. Я был не в состоянии мыслить здраво, а тем более размышлять о том, как могут выглядеть последствия прекращения огня с Джошем Ченом.
Удивительно, но они не были ужасными ... хотя это может быть потому, что я не видела Джоша с момента перемирия. По словам Барб, он приходил только в выходные или когда его не вытирали со смены.
У меня не было с этим никаких проблем. Чем меньше мне придется его видеть, тем лучше. Часть меня все еще была смущена тем, как я потеряла самообладание, когда он обвинил меня в том, что я не воспринимаю свою работу всерьез. За эти годы мы осыпали друг друга гораздо худшими оскорблениями, но это одно заставило меня сорваться.
Это был не первый раз, когда меня судили — за мою внешность и мою семью, карьеру, которую я выбрал, и одежду, которую я носил, то, как я слишком громко смеялся, когда должен был быть скромным, и слишком смело заявлял о себе, когда должен был быть невидимым. Я привык стряхивать критику, но со временем насмешки и косые взгляды накапливались, и я дошел до того, что просто устал.
Надоело работать в два раза усерднее, чем все остальные, чтобы их воспринимали всерьез, и бороться еще усерднее, чтобы доказать свою ценность.
Я покачал головой и попытался сосредоточиться на документах передо мной. У меня не было времени на вечеринку жалости. Мне нужно было закончить проверку фактов сегодня, и клиника закрылась через три часа.
Я просмотрела половину газет, когда дверь распахнулась и вошел Джош, неся маленькую коробку от Crumble & Bake.
“О, смотри, если это не ..." Мое любимое дьявольское отродье. Я прикусила остальные мои слова, когда Джош поднял вызывающую бровь. “Брат моего лучшего друга”.