— Ох. Чего-то я боюсь за Люсю.
— Забудь. Если ты относишь Людмилу к числу близких, то, проявив к ней интерес, застрахуешь от любой неожиданности. Твою подругу, Дуся, будут беречь как зеницу ока! Она единственная ниточка к тебе. Но вот чтобы ею наверняка заинтересовались… нужно заставить ее как-то высветиться. Понимаешь? Если она не попала в сферу их интересов — пусть попадет. Засветится.
— Опасно! — простонала Евдокия.
— Нет. Поверь мне, девочка. И думай. Какой предмет может доставить тебе Люся?
— Предмет, предмет… — забормотала Евдокия. — Без которого не обойтись… Что это может быть?.. Косметика, пижама… тьфу ты, чепуха какая в голову лезет! Еще один телефон?.. Нет. Есть! Паспорт. Мой заграничный паспорт остался в офисе! Российский лежит в сумочке вместе с пистолетом и ноутбуком.
— Загранпаспорт, случайно, не в сейфе? Замок у сейфа электронный или Людмиле понадобится ключ?
Евдокия махнула ладонью:
— Ничего ей не понадобится, паспорт в моем рабочем столе. Точно. Я собиралась на курорт, оформляла билеты… Ой! Мне ж завтра в турагентство! У меня нет времени рыскать в Интернете, я попросила турагента подготовить мне билеты и зарезервировать номер в отеле. — Опустив глаза, добавила: — Сбежать хотела ненадолго. От Антона. Мы с ним снова… как бы…
— Оставь, — перебил Васильевич и задумчиво прищурился: — Так, так… Турагентство, говоришь? Интересный поворот. Но, пожалуй, бесперспективный. Если ты в розыске, информация о купленном билете будет получена, и ты за ним не придешь.
— А на фига мне тогда паспорт? — резонно поинтересовалась Евдокия.
— Шенген есть?
— Да.
— Ты можешь выехать через сопредельные страны, к примеру, через Белоруссию, куда легко попасть. А в международный розыск тебя еще не объявляли.
— Значит, разыгрываем паспорт?
— Да. Это наиболее весомая и логичная причина, чтобы обратиться за помощью к сотруднице. Причем тебе «надо поторапливаться» — твою квартиру обыскали, скоро заявятся и в офис. Налей-ка, Дуся, мне чайку, приступаем капитально мозговать.
Евдокия разлила чай по кружкам, села напротив и, поправив сбившуюся скатерть, положила в рот конфету. Приготовилась к активизации мысленных залежей.
— Начинаю с главного, — приступил Васильевич. — Нам необходимо понять, сколько человек против тебя зарядили, так? СВК — организация. Недобитки из этой организации могут подобрать и аналитика, и наружку, и снайпера… кого угодно, черта лысого. И если это их наезд, то Люсе может грозить достаточно плотная и профессиональная слежка.
— Может, — негромко подтвердила Евдокия и мысленно пожелала подруге долгих лет жизни и крепкого здоровья.
— А потому просить Максима прикрыть Люсю мы не будем. Не имеем права рисковать Людмилой. Если полицейская наружка, не дай бог, засветится, то ниточку, ставшую наживкой, могут оборвать. И вот это-то на самом деле действительно опасно. Нельзя вызвать подозрение, что мы затеяли контригру. А потому, Дусенция, нам с тобой на некоторое время лучше уйти в автономное плавание. На мягких лапах. — Николай Васильевич сделал паузу и улыбнулся: — Что думаешь, моя девочка? Не страшно?
Евдокия грустно покрутила головой — вспомнила похожие слова Олега. Но нашла сил на ответ:
— Страшно еще раз подставить Максима Ильича.
— Согласен. Мой друг — ответственное лицо, а я… пенсионер в чужом костюме. — Шаповалов оттянул на груди пожалованную Савелием футболку под чьим-то спортивным костюмом. — Меня обидеть грех.
— Шутите? Или пытаетесь меня успокоить? Всем известно, что вы далеко не простой товарищ и друг Муромцевых.
— Я, Дуся, — неожиданность. Меня не пробивали… что, впрочем, бесполезно. Надо будет, кстати, попросить Антона оповестить его контингент: пытается ли кто-то через урок интересоваться моей персоной? Может, появится еще одна ниточка. Эх! — неожиданно крякнул. — Жаль, что отсюда уезжать придется! Место надежное, но связь работает из рук вон плохо. А нам нужен Интернет. Или хотя бы хороший план города. Я тебе, Дуся, сейчас набросаю примерные особенности места для встречи с сисадмином. Нам из этой встречи нужно выжать все по максимуму! Муромца придется подключать, понадобятся камеры ГИБДД. На первую встречу ты, разумеется, не придешь, но назначишь еще одну. Надеюсь, нам удастся определить хотя б один объект, появившийся в этих двух местах. А это, как понимаешь, проще сделать через городские камеры наблюдения.
— То есть мы плаваем не совсем автономно?
— Совсем — никак. После вечерних новостей Максиму нужно в розыск тебя объявлять и поддерживать эту версию. Кашина, думаю, тоже придется местами подключать… — размышляя вслух, Васильевич досадливо вздохнул: — Плохо, Дуся, что клиентура у тебя сплошь состоятельная, ты по их просьбе по заброшенным стройплощадкам и задворкам не шастала. А сама город недостаточно знаешь.
— Могу порадовать. Одно из первых дел «Сфинкса»: нас попросили приглядеть за подростком, попавшим в дурную компанию. И вот определяя круг его общения, мы по таким местечкам шастали — ну просто жуть! Что конкретно нужно подобрать, дядя Коля?
— Для первой встречи нужно выбрать, например, заброшенный пустырь с единственной господствующей высотой, где я заранее обоснуюсь и буду наблюдать за всем, что зашевелится под боком или в обозримом далеко. А потому кафе на многолюдной улице нам не подходит.
— Пустырь не будет слишком подозрительным?
— Конечно, будет. Но ты ж не дурочка, торговый центр, где легко затеряться в толпе, для встречи не выберешь: легко тебе, легко и неприятелю. Ты предпочтешь обзор, чтобы любого, кто притопает за Люсей, разглядеть издалека и смыться.
Пойми, все как нарочно складывается очень вовремя! Логично. Ты засветилась перед дроном журналистов и попала в розыск так, что даже аналитик к этому не придерется! Заподозрить западню в последовательной цепи событий невероятно сложно, развитие идет обоснованно шаг за шагом.
— Обоснованно? Но почему тогда вы увезли меня из обстрелянной квартиры, а не оставили дожидаться приезда опергруппы?
Матерый диверсант досадливо махнул рукой:
— Рефлекс сработал. Я ведь, Дуся, мыслю не как обычный человек: если все цели не получилось отработать снайперу, жду — вмажут из гранатомета. Бывало всякое, и потому включился мой автоматизм: «Немедленно выводи гражданских из зоны поражения!» Я, признаться, на этом же автомате побаивался, что нас и с противоположной стороны дома встретят. Торопился. А уже потом думал.
— Спасибо, — опуская нос к опустевшей кружке, шепнула Евдокия.
Честно говоря, она не вполне поверила в историю с рефлексом. Может быть, первоначально, под обстрелом, автоматизм и сработал, но чуть позже и опомнившись Васильевич ее элементарно пожалел. Евдокия заподозрила, что друг не захотел, чтобы она разорвалась на части, рыдая над убитым женихом, раненым Антоном, и одновременно пыталась что-то говорить приехавшему следователю и Муромцу.
Вообразить такое и сейчас чрезвычайно сложно, а уж тогда…
— Пустое, — скромно отозвался на благодарность друг-диверсант. — До меня, знаешь ли, только сейчас доходит: все твои бестолковые прыжки через заборы и беготня вначале выглядели так, будто ты не успеваешь как следует подумать и еле-еле отбиваешься. А потому противник мог решить, что переигрывает и опережает. Но вот сейчас, как оказалось, мы можем смело навязывать неприятелю свой график. Похоже, моя девочка, за дымовой завесой получится нанести реальный контрудар.
Шаповалов дотянулся до стопочки листков бумаги, приготовленных для него заботливым Савелием, протянул Евдокии авторучку и приказал:
— Черти мне планы местности с пустырями и парой заброшенных строений. Я буду звонить Максиму, попрошу подобрать какое-нибудь неприметное жилье для нас.
— Может, не надо? — послушно беря ручку, сказала сыщица. И прошептала, опуская глаза к бумаге: — Выводя меня из квартиры, вы случайно набросили мне на голову куртку Олега… Там ключи от двух нанятых квартир. Олег их хорошо исследовал, меня с собой не брал, хозяева меня в глаза не видели.
— От двух квартир, говоришь? — задумался шпион. — Тебя никто там не видел? А что… есть смысл. — Посмотрел, как Евдокия чертит схему, и попросил придерживаться хоть какого-то вменяемого масштаба.
Пока сыщица трудилась, продолжил делиться мыслями:
— Завтра утром, когда станет понятно, что ты легла на дно, за точками, где ты можешь появиться, начнут приглядывать. Обязательно начнут, поскольку дистанционная прослушка доказала — ты продолжаешь нешуточно интересовать неприятеля. И одна из этих точек — прокуратура, куда ты можешь прийти «с повинной». Потом твой офис, дом Нифаси и его сестры…
— Адвокат, — напомнила Евдокия.
— С ним ты свяжешься по телефону, так что не подходит.
— Морг, — совсем тихо добавила Дуся. — Кроме меня в Н-ске Олега некому опознать.
Николай Васильевич поглядел на сыщицу, не поднимавшую заслезившихся глаз от бумаги. Хрипло прокашлявшись, продолжил так, словно не слышал последнего предположения:
— Иду дальше. Если сисадмин не попала в разработку, нам нужно заставить ее засветиться, разом появившись во всех этих местах. Причем — обоснованно, а в этом нам поможет только Кашин. — Николай Васильевич, раздув щеки, побарабанил пальцами по столу. Подумал и продолжил развивать: — Утром ты, Дусенция, позвонишь Людмиле и попросишь ее съездить в офис за паспортом, а потом вернуться домой и ждать твоего звонка. Но вот когда ты ей позвонишь второй раз, чтобы назначить конкретное место встречи… за ней приедут полицейские и повезут ее к Кашину. Например, для опознания «любовника Василины».
— Зачем это надо? — отвлеклась от черчения Землероева.
— А затем, чтобы на крыльцо прокуратуры Люся выскочила с лицом, как в том фильме: «Шеф, шеф, все пропало! Гипс снимают, клиент уезжает…» Представила? Кашин отпустит Людмилу минут за десять до назначенного времени. Именно поэтому нам нужно, чтобы за ней приехали полицейские и доставили ее до кабинета, так как по повестке Люся не пойдет. Плюнет на Кашина и помчится с паспортом к тебе.