ался глубоко вникать в подробности, поэтому список просмотрел весьма бегло. В результате, едва не пропустил одну несообразность: расширение модулей памяти искина стояло аж на восьмом месте по приоритету.
— Обоснование приоритета пункта восемь. — Потребовал Иван у искина.
— Сохранение информации о выполнении директивы «Отчуждение». — Объяснил искин.
— У-у-у! — Разочарованно протянул Иван.
Информации о различных режимах безопасности в изученных землянином базах имелось достаточно, чтобы понять: договориться с искином вряд ли получится. «Отчуждение» — безусловное уничтожение всего и вся, что появляется с закрытой территории. Никакие коды изнутри зоны не принимались вообще, а снаружи — только высшего или, по особой процедуре, равного уровня. В принципе, Иван не видел особой проблемы в том, чтобы отключить искин. Но цель-то была другая — взять его под контроль, а об этом можно было забыть.
Только любопытство удержало землянина на месте. Директива «Отчуждение» вводилась при тотальной угрозе, например, массового биологического заражения. Что могло случиться на имперском крейсере, что член императорской фамилии решился ввести такой режим? Четко сформулировав причину своего любопытства, Иван неожиданно понял, что, все-таки, есть ничтожно малый шанс «переубедить» искин. При совпадении очень многих «если». Если была четко названа причина введения директивы «Отчуждение», если у искина в памяти имеются исчерпывающие данные по этой причине, если удастся убедить искин, что за двадцать столетий причина стала не актуальной.
Тщательно подбирая слова, Иван потребовал предоставить доступ к информации о введении директивы «Отчуждение». Давать доступ искин отказался, но минут через десять Ивану удалось вытребовать копию записей внутреннего наблюдения того момента, когда директива была озвучена. Произошло это после обмена взаимными угрозами. Землянин пригрозил, что как техник, признает состояние искина не соответствующим нормам и отключит его для полноценного ремонта, а искин ответил угрозой активировать мобильные платформы огневой поддержки для недопущения этого. Но, похоже, искин и сам понимал, что при нынешнем техническом состоянии, преимущество у человека.
Как бы то ни было, но довольно объемный пакет данных пришел на нейросеть Ивана. Кодировка пакета оказалась нейросети вполне по силам, и через пару минут Иван стал свидетелем событий, происходивших несколько веков тому назад.
Начиналась запись с того момента, как сквозь соединительный рукав с крейсера прорвалась группа гвардейцев, прикрывающая невысокого полноватого мужичка в явно нестандартной броне. Тут же последовала какофония команд, из которых Иван вычленил требование не расстыковывать корабли и слово «мятеж». Потом все как-то более-менее упорядочилось. Несколько гвардейцев остались помогать штатной охране БРК, блокировать переход, хотя, кто кому помогал, тот еще вопрос. Несколько человек скрылись из поля зрения, волоча раненых товарищей. Ракурс изображения поменялся, и в кадре оказались командир гвардейцев и гражданский толстяк. И основной звук теперь шел тоже от этой пары.
— … такой-то матери, капитан! — Донеслось окончание фразы разъярённого гражданского. — Я повторяю, никто не должен покинуть этот гребаный крейсер, вам ясно?! Ни пешком, ни в спасательных капсулах, никак!
— Сэр! — Вмешался гвардеец. — Если вы уверенны….
— Иди в задницу, майор! — Устало махнул рукой гражданский. — Ты еще будешь сомневаться! Или ты недостаточно видел, чтобы понять, что нас подставили? И ради чего это все затеяно!
— Сэр, вы не поняли. — Набычился гвардеец. — Вы можете и не убеждать капитана. Вам достаточно ввести ТОТ код, чтобы отдать искину БЕЗУСЛОВНЫЙ приказ.
— Да?! А ведь точно! — Тотчас оживился гражданский. — Искин, принимай код!
На какое-то время все замерло. Видимо, код был очень сложный или необычный, раз потребовал столько времени на введение и распознавание. Наконец, гражданский отмер и раздраженно притопнул ногой.
— Майор, эта тупая железяка еще хуже своего капитана и не понимает простых слов!
— Что случилось, сэр? — Гвардеец весь подобрался, словно готовясь отразить угрозу.
— Какой хрен разницы между всеми этими «заслонами», «карантинами», а? Неужели так сложно понять: мне нужно, чтобы никто не покинул крейсер! — Продолжал бушевать гражданский.
— Сэр! — Прервал подопечного гвардеец. — Исходя из ситуации, осмелюсь порекомендовать отдать приказ на выполнение директивы «Отчуждение».
— Смотри, майор, если окажется…. — Гражданский очень пристально посмотрел в глаза гвардейцу, но не закончил фразу и снова «выпал из мира».
В это время, гвардеец сделал кому-то знак, и в кадре появилось еще двое бойцов, поставивших рядом с командиров металлический кофр немалых размеров. Сделав свое дело, гвардейцы вышли из кадра.
— Извини, майор. — Снова отмерев, повинился гражданский под аккомпанемент сообщения искина о введении в действие директивы «Отчуждение» и сопутствующих звуков перемещения какой-то техники. — Эта ваша директива то, что нужно.
— Сэр, в сложившейся обстановке я настаиваю, чтобы вы надели броню. — Командир гвардейцев кивнул на ящик у себя под ногами.
— Иди в задницу, майор. — Беззлобно отмахнулся гражданский. — Мой костюмчик не на много хуже вашей брони. И я сомневаюсь, что ваша броня рассчитана на мою нестандартную фигуру. Так что, зови своих бойцов и пошли здешнего капитана в чувство приводить. Никак не успокоится. Все эсбэ грозится. Я ему об опасности для империи, а он мне о разбирательстве с эсбэ!
— Сэр, капитана можно понять, в конце концов, за все происходящее на корабле….
— Ты еще МЕНЯ бюрократии поучи! И, майор, если нас сдали в ЭТОМ, — гражданский мотнул головой в сторону крейсера, — то дай нам Предвечные вообще унести отсюда ноги! Пошли, майор.
На этом запись закончилась. Закончилась, укрепив Ивана во мнении, что с искином каши не сваришь, и, вызвав дополнительные вопросы о событиях далекого прошлого. Сам по себе, мятеж на крейсере не очень-то и удивил, особенно если вспомнить с какой целью летел Экспедиционный Корпус. Присутствие на рядовом, в общем-то, крейсере члена императорской фамилии — достаточно обычная вещь. Намеки на предательство, и предательство кого-то очень высоко сидящего, тоже, в принципе, чем-то сверхъестественным не выглядели. Бывает. Оставался главный вопрос: что такое было на крейсере, ради чего было принято решение уничтожать и своих, и чужих, и прозвучали слова об угрозе империи? Причем, все произошедшее, позволяло сделать вывод, что загадочный камень преткновения должен быть довольно скромных размеров. Раз родственник императора на записи упоминает спасательные капсулы, то это нечто должно, как минимум, в них влезть.
Воображение выкинуло белый флаг, и Иван попытался переключиться на день сегодняшний. А в данный момент времени на повестке дня стоял вопрос: делать что-нибудь с искином или нет. Делать имело смысл только в том случае, если бы землянин собрался пробираться на крейсер. Если же нет, то и трогать искин было ни к чему. Иван чертыхнулся, снова упершись в «посещение» крейсера. Даже, если отбросить трудности с проникновением, — вскрывать обшивку боевого корабля совсем не то же самое, что внутренние ворота, — такой поход напоминал сказочное «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». И придушив собственное любопытство, Иван решил дождаться возвращения Рифара с товарищами. Может они что-нибудь посоветуют.
Приняв решение, Иван затребовал у искина расположение искиноремонтной мастерской и склада запчастей и расходных материалов. Как и ожидалось, отправляться нужно было на первую палубу. Вздохнув, Иван обвел взглядом помещение. И не веря своим глазам, тряхнул головой. У стены лежал тот самый ящик, который только что мелькал в древней записи. Сдержавшись, Иван не торопясь подошел к находке. Убедившись, что на крышке присутствует символ императорской гвардии Первой Империи, землянин решил, от греха подальше, забрать кофр с собой и не раздражать больше искин своим присутствием. Ящик оказался достаточно массивным, чтобы заставить поработать усилители скафандра. Ведь, это только кажется, что в невесомости не нужно прикладывать никаких усилий. Масса-то никуда не девается. А раз есть масса, то будь любезен, приложи силу. Сил рабочего скафандра вполне хватило для того, чтобы не заниматься особыми ухищрениями, а управляться с древним кофром, словно с обычным чемоданом.
Пока дроид устанавливал на место и «прихватывал» вырезанный кусок ворот, Иван взгромоздил добычу на платформу. Туда же отправились и две брошенные брони из медпункта. Занимаясь этим делом, землянин по инерции продолжал раздумывать над увиденным и услышанным. В тех материалах, которые удалось найти при подготовке к работе на БРК, не упоминалось о присутствии в составе экспедиционного корпуса члена императорской фамилии. К огромному сожалению Ивана, гвардеец ни разу не упомянул, ни имя, ни титул своего подопечного, ограничившись нейтральным обращением, которое землянин для себя перевел, как английское «сэр». То ли титул, то ли вежливое обращение. Будь на «Рафине» нормальный доступ в «Галонет», можно было бы выделить из записи фотографию загадочного «сэра» и запустить поиск. А так, увы.
Глава 8
Вернувшись на вторую палубу и сгрузив там все лишнее, Иван отправился изучать мастерскую по ремонту и настройке искинов. Посчитав, что его личное участие в открывании дверей даст весьма незначительный выигрыш во времени, землянин предпочел «довериться» в этом вопросе резаку дроида, а самому разобраться с режимом обучения нейросети. Заодно, сосредоточенность на своих внутренних проблемах весьма сильно отвлекала от надоевших темных коридоров.
Нейросеть некоторое время пыталась сопротивляться включению нужного режима, ссылаясь на недостаточный ранг изученных ПБЗ. Но вынуждена была признать, что включить режим обучения можно и сейчас. Не успел Иван удовлетворенно пробормотать «Ну, то-то же!», как появилось новое предупреждение: нейросеть обещала существенное замедление работы. Прикинув, что в ближайшее время не предвидеться ничего такого, для чего потребовалась бы молниеносная работа нейросети, Иван запустил режим обучения.