конкретикой , — серой плитой лежали на лице бывшего владельца серебряного джипа.
Не поручусь, что у него было где переночевать в тот день.
Вздрогнув, я отвел глаза, но еще раньше отвел их он.
Признание
Самую высокую оценку своей телевизионной работы я получил от смуглого крупного господина, мне совершенно незнакомого.
— Господин Шендерович, я за ваши программы пачку чая давал охране!
Мы ехали по Садовому кольцу. За минуту до того он причалил на мою поднятую руку.
— Сидели? — уточнил я зачем-то.
Он кивнул.
— За что?
— Я рэкетир, — просто ответил он и рассказал историю, вполне банальную для начала девяностых. Делили «Лукойл» в Волгограде… Вызвали «бригаду» из Средней Азии… Начальник РОВД взрывал своих, потому что был в доле…
— Я шесть с половиной лет получил. Бог меня сохранил. Остальных потом закатали под асфальт вместе с семьями, — спокойно, как о рыбалке, рассказывал мой попутчик. — Там война была настоящая…
Пока он сидел, остался без дома и прописки в Ашхабаде. Живет теперь в этой «Волге», которую ему подарили по старой памяти братки. Братки зовут обратно в криминал, но он туда больше не хочет. Чеки от всех покупок возит в «бардачке» машины — бережется от милиции…
— Как вас зовут? — спрашиваю напоследок.
— Южный, — отвечает. — Рэкетир Южный. Вы не сомневайтесь, — добавил он, — я настоящий был рэкетир, меня Кобзон знает…
Никакого рэкета!
N. рассказывал мне о своем бизнесе в 90-х на Украине — как дивно, просто и в полном соответствии с законом все складывалось! Картина выходила совершенно бельгийская…
— Погодите, а рэкет? — осторожно поинтересовался я.
— Какой рэкет! — удивился N. — Никакого рэкета не было.
И помолчав, добавил:
— У меня дядя — глава федерации рукопашного боя Украины.
На пальцах…
Играть на баяне, щипать секретарш, пороть губернии, летать на истребителе, прилюдно мочиться и мочить… — вот что нужно! И народная любовь подоспеет.
А Егор Тимурович Гайдар, возражая в 1992-м кому-то из народных депутатов, позволил себе слово «отнюдь». Те взревели от возмущения и даже ногами затопали. Они решили, что над ними издеваются.
Чуть позже, перечисляя порядок действий, необходимых в российской экономике, Егор Тимурович принялся разгибать пальцы из кулака, начиная с большого (молодость российского премьера прошла в Принстоне).
И я, симпатизирующий ему, вдруг понял с печалью, что у Егора Тимуровича нет политических перспектив. И макроэкономика тут ни при чем.
Синхронный перевод
Дело было в октябре 93-го.
— Если к власти снова придут коммунисты, это будет апокалипсис, — сказал Егор Гайдар.
— Что будет? — не понял телезритель.
— Пиздец будет, — перевел ему другой.
Кремлевский спиноза
…анализируя ситуацию тех дней, родил словосочетание «эпицентры власти». Он даже не понимал, до какой степени угадал со словом.
Уважительная причина
— Фашизм в России не пройдет, — успокоил демократическую общественность Григорий Горин.
И пояснил свою мысль:
— Не пройдет по той же причине, по которой не прошли ни социализм, ни капитализм. Просто в России ничего не проходит!
Сон о приватизации
В начале девяностых жена работала в американской фирме, проводившей пиар-кампанию российской приватизации.
Однажды она проснулась в холодном поту: ей приснилось, что ее сослуживцы отпиливают ноги каким-то старикам. А начальник Билли говорит: я тебя предупреждал: в нашей акции должны участвовать все слои населения, в том числе инвалиды… И жена во сне вспоминает, что не обеспечила участие инвалидов! И вот, для пущей американской политкорректности, старикам отпиливают конечности.
По результатам приватизации следует признать, что сон оказался — в ногу…
Любовь народная
День ельцинского референдума («да-да-нет-да») я встретил в Риге.
Участок для голосования добрые латвийские власти устроили не в российском посольстве, а в одной из воинских частей на окраине города — туда я и поехал, в славной компании со Жванецким и Карцевым.
Разумеется, их немедленно узнали. Жванецкий стоял в плотном кольце соотечественников, расписываясь на тетрадных листах, воинских книжках и фуражках; с Карцева сбирали пыльцу по соседству.
И вот некий военнослужащий, отстоявши очередь к Жванецкому и получив доброжелательный автограф на фуражке, поинтересовался:
— Вы небось за Ельцина?
— За Ельцина, — подтвердил Жванецкий.
— Фашист! — сказал ему военнослужащий, забрал фуражку с автографом и ушел.
Разрыв хозяйственных связей
Программа «Время», конец 1994-го.
Из самолетного нутра выпадает бомба. Бомба разламывается на несколько кусков, те — еще и еще… Через несколько секунд внизу встает на дыбы земля. Сущий ад!
Все это комментирует приятный баритон за кадром. Вот какое замечательное оружие производит НПО «Базальт», говорит баритон, и нет ему аналогов в мире, и все хотят его купить: и Ирак, и Саудовская Аравия… Огромный интерес в Латинской Америке! Но (говорит баритон) — разрыв хозяйственных связей, невыплаты, инфляция… В результате: такое хорошее оружие лежит на складах, и склады взрываются…
Последняя фраза репортажа стоит того, чтобы привести ее дословно. «В итоге, — говорить опечаленный баритон из программы “Время”, — получается: ни себе, ни людям!»
Точные координаты
Моя дочь, моя жена и моя теща договариваются по телефону о встрече на Пушкинской пощади.
— У магазина «Бенетон»! — говорит дочь.
— Который раньше назывался «Наташа», — уточняет жена.
— А-а, это там, где бомбоубежище… — понимает наконец теща.
Утеряный секрет
Мой киевский друг Саша Володарский когда-то играл в настольный теннис и даже входил в юношескую сборную Украины. Много лет спустя по папиным стопам пошла дочь…
И вот однажды она звонит отцу с насущным вопросом: напомнить, как делается резаный удар. Володарский, на шестом десятке жизни, объясняет, как учили:
— Все очень просто, дочура: руку резко, снизу вверх, под углом сорок пять градусов, — и на пионерский салют!
— А пионерский салют — это как? — спросила дочка.
И Володарский почувствовал себя счастливым.
Без вариантов
На седьмом десятке лет великий клоун Полунин приобрел внешность довольно суровую, и его жена Лена обронила однажды:
— У Славы борода, как у Маркса…
— У Маркса не было бороды! — твердо ответил их тридцатилетний сын Иван.
Братья Маркс — американские комики начала двадцатого века. И никаких энгельсов!
Новый адрес
Старый советский адмирал, выйдя в отставку, жил почти безвыездно на подмосковной даче. И немного приотстал от новых реалий…
И вот, в середине девяностых, в кои-то веки выбравшись в Москву, едет он на своей «Волге» обратно в Фирсановку. И видит: стоит на шоссе, у обочины, девушка. Стоит, но не голосует… Стесняется, наверное. А за окном зима, и девушка, наверное, мерзнет!
В старом адмирале сдетонировала офицерская честь и, притормозив, он открыл дверь.
— Папаша, — сказала девушка. — Минет. Двести рублей.
— А Минет — это до Зеленограда или после? — уточнил адмирал.
А это было — вместо Зеленограда…
На выбор
Киев, новые времена… Еду из отеля на выступление, звоню организаторам уточнить адрес.
— Улица Петлюры, — говорят.
— А это в какую хоть сторону?
— Скажете таксисту: улица Коминтерна!
Тунис
Отель, весна 96-го. Музыкант, играющий в баре мимо нот, узнав, что я из России, радостно сообщил, что про Россию он знает!
Вот что он знает про Россию (дословно, с загибанием пальцев):
— Ленин, then… Сталин… then (вспоминая) Тоцкий? Потоцкий? (стуча ребром ладони по голове) killed in Ameriсa… (подтверждая мою версию) yes, Троцкий! Тhen — Хрóщев… then — Брежнåв… then — another (Андропов с Черненко, слипшись под фантастическим именем Эназэр, ухнули в небытие), then — Горбачев, and now — Eльцин (музыкант постучал себя по сердцу) — капут (музыкант сочувственно развел руками), водка, водка…
Я остолбенел. Такого краткого курса ни слышать, ни читать мне еще не приходилось.
Чтобы не было мучительно больно…
Александр Кабаков рассказывал: в его подъезде жила-была старушенция, зюгановская активистка. «Банду Ельцина — под суд» и всякое такое…
И вот за пару недель до выборов 96-го года видит Саша дивную картину: идет эта старушенция, а за нею — мужик, груженый до ушей коробками с импортной техникой: самсунги-филипсы… печка-гриль, телевизор…
Любознательный Кабаков поинтересовался у зюгановки: с чего это вдруг ее пробило на оптовые закупки империалистической техники?
— Так наши ж придут, ничего ж не будет! — радостно ответила старушка.
Выбор народа
За соседним столиком тяжело напивались люди, будто вышедшие живьем из анекдота про новых русских: малиновые пиджаки, бычьи шеи, золотые цепи… Они приехали в Москву из Вологды — «решать вопросы». Вопросы решались тяжело; опознав, братки призвали меня к ответу за все — и велели сказать, когда в России закончится бардак и прекратится коррупция.
Меня одолело любопытство.
— Простите, — говорю, — а вы за кого голосовали?
(Дело было после выборов.)
Выяснилось: двое из пяти «быков» голосовали за Ельцина, двое за Жириновского, а один — вообще за Зюганова. И, проголосовавши таким образом, они с чувством выполненного долга напивались в ожидании, когда прекратятся бардак и коррупция…
Объект надежды
А мой приятель и коллега Михаил Шевелев, проголосовавши на тех выборах, направился за социологическим опросом в родные гаражи. Владельцы «Жигулей» и «Фольксвагенов», хозяева новых «БМВ» и водилы старых «ЗИЛов» — вся Россия в одной кубатуре…