Знакомое лицо
Тусовка — опасная вещь! Вот машет тебе рукой человек, лицо которого ты знаешь не первое десятилетие, — но кто это? как зовут?..
Однажды вхожу в московский клуб «Маяк» — и вижу за соседним столиком замечательного артиста Максима Суханова (ну, Суханова-то ни с кем не перепутаешь). Он приглашает подсесть, и я приземляюсь за его столик.
А рядом с Максом сидит симпатичная молодая женщина. Где-то я ее раньше видел, — но кого я тут раньше не видел, в «Маяке»?
Знакомимся:
— Лена.
— Виктор.
— Я знаю, — как-то загадочно говорит она. Но я загадочности тона не оценил: еще бы ей меня не знать, всенародную телезвезду!
— Очень приятно, — говорю.
Уходя за свой столик, приглашаю девушку прийти на мой концерт. Гляжу: как-то она странно на меня смотрит. Напряженно-испытующе. Как бы пытаясь понять: что я имею в виду? А что я имею в виду? Ну распустить павлиний хвост, разумеется! — не более того.
А она смотрит и смотрит.
Черт возьми, что я не так сказал?
Тут мой взгляд падает на обручальное кольцо у нее на пальце.
— С мужем приходите, разумеется! — говорю.
Мне казалось, что широта этого жеста должна снять напряжение, но напряжение только усилилось, и обескураженный, с разломанными мозгами, я побрел прочь. В этой коллизии был какой-то тайный узелок…
При следующей встрече с Сухановым я первым делом спросил:
— Макс! А кто была эта девушка?
И Максим ответил не без ехидства:
— Лена Березовская.
Только тут до меня дошла вся глубина моей последней реплики: «с мужем приходите»…
Дело было в девяносто девятом году; всесильный муж Лены, Борис Абрамович, «мочил» НТВ, где я работал, со всех стволов, и НТВ отвечало ему взаимностью.
Как говорилось в классическом кино: «А кто у нас муж?»
Дворянское гнездо
Флотский офицер В. подстерег меня за кулисами после концерта и попросил о протекции: он обнаружил в себе призвание фотографа и хочет посвятить этому остаток жизни.
Офицер мечтал о выставке в Москве — и с готовностью выложил передо мною образцы своего творчества. Это были нащелканные на «кодаке» фотки с изображением девиц в довольно нестроевых позах. Демонстрация сопровождалась офицерскими комментариями, больше напоминавшими солдатские.
Офицер был сумасшедший, о чем я мог бы догадаться с самого начала.
Я сказал: большое спасибо — и вернул фотографии, и только тут увидел главное: альбомом для этой любительского порно служило детское издание Жития Христова!
Писатель со вкусом этой деталью бы и ограничился, но жизнь не знает ни вкуса, ни меры. На прощанье офицер дал мне свою визитную карточку, на которой значилось: член Дворянского собрания города NN.
А теперь — дискотека!
Посреди строительства капитализма на московской гостинице «Молодежная» сияла реклама дискотеки «Молодая гвардия».
Как должны звать диджея? Олег Кошевой?
Приложение к договору
Один монументалист подрядился сваять посреди уездного города N. «Родину-мать» — и уже в процессе ваяния пришел к выводу, что продешевил с гонораром. Договор с администрацией, однако ж, был давно подписан…
Поезд ушел? Как бы ни так!
Скульптор предложил администрации подписать приложение к договору, предусматривавшее прибавку в 20 % — за портретное сходство.
Что и было сделано.
Долежался
Дело было в Хорватии, в конце лета.
Разморенный Адриатикой, я лежал у себя в номере и лениво щелкал пультом в поисках футбола. Футбола не было, и почти ничего не было в том телевизоре, кроме какого-то хорватского канала. И вот вижу я в тамошних новостях странную картину: какая-то явно отечественная толпа (наши лица и одежки узнаешь сразу) ломится в какие-то двери, а на дверях висят странные цифры: «12–40» и «14–10»…
Что такое, думаю? Что за «12–40, 14–10»? Расписание поездов? Опять проблемы на железной дороге? Но почему такой ажиотаж — до первого сентября, вроде, еще две недели…
Ладно, думаю. Вернусь, узнаю.
Вернулся — узнал: это был дефолт! А «12–40» и «14–10» — курс доллара.
Фантазия слабовата — никак не угонится за реальностью…
По специальности
Доллар летал уже между двадцатью и тридцатью, наличности в стране не было, наверху искали крайних…
Костистый мужчина, подвозивший меня на своих «Жигулях», крыл последними матюгами все ветви власти. Я молчал, наслаждаясь развернутыми оценками персоналий.
Завершив обсуждение вопроса «кто виноват?», перешли на «что делать?».
Он так и спросил.
Сначала я подумал, что вопрос носит риторический характер, но водитель ждал ответа. А Чернышевский из меня никакой: понятия не имею, что делать! Помучившись, я ответил что-то нехитрое в том смысле, что кризис кризисом, а мы должны делать свое дело, каждый свое, а там уж как получится.
Как говорится, по специальности.
— А что, — сказал водитель, — я могу по специальности…
И как-то нехорошо задумался. Надолго.
— А вы кто по специальности? — спросил я.
И мужчина ответил:
— Артиллерист.
Сфера обслуживания
Выступал я как-то в казино (случалось в жизни и не такое).
Неподалеку от эстрады имелся ресторан с баром, а вокруг бара — большой ассортимент девушек для тех, кто в эту ночь не был обделен удачей. И разговорился я с одной клеопатрой, 300 долларов за сеанс…
Поговорить с собой клеопатра позволила бесплатно — она меня, вы будете смеяться, узнала и решила поделиться своей мечтой.
Хочу, сказала клеопатра, стать депутатом. В крайнем случае — помощником депутата. Я поинтересовался: зачем? Клеопатра ответила сходу, ибо ответ на этот вопрос, по всей видимости, сформулировала давно… Вот этот текст, дословно.
— Ни хера не делать, ездить на машине с шофером, и только бла-бла-бла, бла-бла-бла…
Немного подумав, я заверил клеопатру, что она на правильном пути. Я только забыл ее предупредить, что в депутатах ей будет труднее, чем сейчас, потому что обслуживать клиента придется на глазах у общественности.
Впрочем, и расценки повыше.
Приход ответственных сил
Осень 1999 года, лечу на концерт в Петербург. А в бизнес-классе тусуется большая компания государственных мужей во главе с вице-спикером Чилингаровым. Лету до Питера час, но коньяк в «бизнесе» наливают бесплатно, и к посадке в Пулково государственные мужи смотрятся уже довольно неофициально.
Через несколько часов я встречаю всю эту гоп-компанию в ресторане «Астория», куда меня привозят на ужин щедрые организаторы концерта.
В точности по Довлатову, меню в ресторанах я читаю справа налево (начиная с цены). А цены в «Астории» такие, что, даже ужиная за счет организаторов, я время от времени вздрагиваю от сметы.
А рядом, как ни в чем не бывало, гуляют государственные мужи во главе с вице-спикером Чилингаровым. Льются марочные коньяки; пиджаки от Версаче сняты, у рубашек от Армани закатаны рукава. После показа коллекции нижнего белья (не самого по себе, а на девушках) часть этих девушек, не вполне одевшись, переселяется за столики к депутатам…
К началу второго ночи, когда я отправляюсь в гостиницу, жизнь по соседству только выходит на расчетный уровень.
Спустя часов семь, продрав глаза в номере, я плещу в лицо воды — и чтобы, не дай бог, не пропустить какую-нибудь новость, включаю телек. И дощелкиваюсь пультом до петербургского канала, а там…
Там (в прямом эфире) идет учредительный съезд движения «Отечество — Вся Россия». Таврический дворец. В трибуне стоит губернатор Яковлев, а в президиуме сидит вице-спикер Чилингаров и пьет воду. И вокруг него сидят люди из вчерашней «Астории», все с серыми лицами — и тоже пьют воду.
И губернатор Яковлев говорит (дословно): настало время, когда в российскую политику должны прийти ответственные силы!
А ответственные силы, сидя в президиуме, даже головой не могут кивнуть на эти судьбоносные слова, а только пьют воду. Лица у всех тяжелые, мрачные. Ясно, что всю ночь накануне съезда эти люди не спали, думали о России…
Боль за Россию и крутое похмелье дают на лице примерно одно и то же выражение невыразимой словами тоски — вот ведь что интересно!
Из жизни сапиенсов
Миновав официальную часть, корпоративные гуляния по случаю юбилея большого металлургического комбината ближе к ночи переместились, по традиции, в сауну.
Там, в бассейне, девушка (из числа привезенных на десерт) предложила плававшему поблизости от нее руководящему металлургу:
— Давайте прямо тут.
Руководящий металлург обиделся не на шутку:
— Что я тебе, осетр?
Кто звонит в колокол…
Осенний день год кормит, и всяческие юбилеи для нас, свободных художников, — хороший случай подмолотить деньжат. Мой друг Вадим Жук подписался на шабашку по случаю 850-летия Москвы. Речь шла о сценарии какого-то массового действа чуть ли не на Красной площади.
Ставил действо известный американский режиссер Андрей Михалков-Кончаловский.
Дурное дело нехитрое; сквозной сюжет слабали на скорую руку. Все действо ряженые россияне строили колокол, а в конце, по отчаянной мысли Вадима Жука, кто-то должен был в него ударить.
Типа метафора.
Вадик, чистая душа, предложил, чтобы в колокол ударил маленький мальчик. Типа метафора, опять-таки. Типа будущее страны… типа завтрашний день…
— Какой, блядь, мальчик! — вскричал американский режиссер Михалков-Кончаловский. — У нас в первом ряду — будущий президент России!
И в колокол ударил Юрий Лужков.
Чем бы дитя ни тешилось…
Как брат брата…
За правильное распределение ролей (см. выше) и по случаю юбилея Москвы американский режиссер Андрей Михалков-Кончаловский был представлен к ордену «За заслуги перед Отечеством» 2-й степени.