А от тишины просыпается в холодном поту и бросается к окнам.
Но!
Я ведь тоже человек. И жена у меня человек. Поэтому, по совету друга-автолюбителя, я вышел однажды темной ночью в родимый двор, расстелил на «жигулевом» капоте газету и положил на газету кирпич. Типа намек…
И гудеть по ночам перестало.
…По закону не получается. Только цепная реакция всеобщего дарвинизма, и все сволочи, и никто не виноват.
Наша зоология
Подмосковный дядя на «жигуле» страшным матом нес гаишников, которых иначе как «волками» не называл.
— Двадцать пять лет кормлю этих волков!
— И что, — поинтересовался я, — за двадцать пять лет не было ни одного, который сделал бы всё по закону: квитанция, штраф?..
Дядя задумался, вспоминая, и вспомнил:
— Нет, был один… Ну козел!
Чем, собственно, полностью исчерпал зоологию наших отношений с родным государством.
Родные люди
А вот диалог Леши, работавшего у меня водителем в телевизионную пору моей жизни, со встречным ментом — диалог до слез российский и практически святочный.
Мент остановил Лешу ближе к Новому году и, не тратя времени на формальности, просто попросил у него денег на праздник, сто рублей.
Если бы Леша поинтересовался, с какого, собственно, бодуна он должен отдавать менту сто рублей, это было бы резонно, но глубоко не по-русски… Разговор продолжился в народном ключе.
— Ты чё, командир! — сказал Леша. — Откуда у меня деньги? Нам еще за ноябрь зарплату не заплатили.
— Да ну!
— В газетах писали! — заверил Леша.
— Да? — Мент огорчился, потом вздохнул. — Вот и нам премию не выдали… Эх!
Они еще немного потоптались на морозе, поматерили начальство, поздравили друг друга с наступающим — и простились друзьями.
Все относительно
Однажды мой друг Шевелев, будучи пойман пьяным за рулем, получил публичную благодарность от офицера ГАИ!
Вот как это было.
Стоял вечер седьмого марта, канун Международного женского дня. Группа заранее счастливых гаишников залегла в засаду за мостом на набережной — и тормозила всех подряд. Как и положено вечером седьмого марта, все подряд были хоть немного, но под градусом, успев принять на рабочем месте за прекрасных дам.
Принял, конечно, и Шевелев.
С полным пониманием момента он вышел из машины — с обаятельной улыбкой, поднятыми руками и бумажником наизготовку. Дело уже шло, по накатанной стезе, ко взаимному согласию, когда из-за поворота, страшно визжа тормозами, вылетел и остановился на полосатую палку «жигуль».
Из «жигуля» на асфальт выпал в лоскуты пьяный человек — и из положения лежа начал поливать работников ГАИ страшным матом, накопленным за долгие годы спонсорства.
Работники ГАИ оставили свои дойные процедуры, подошли к лежащему и, встав в кружок, некоторое время с интересом слушали сообщение. Выслушав его до конца, главный мент покачал головой и сказал:
— Ну, мужик, ты оборзел.
Он обвел взглядом окрестности в поисках положительного примера и наткнулся на Шевелева.
— Вот, смотри! — сказал офицер ГАИ. — Нормальный человек! Приехал, сдался, все честно доложил… Езжай, — коротко разрешил он Шевелеву. — А тобой, — обратился офицер к лежащему, — мы сейчас будем заниматься!
И они начали заниматься.
А нетрезвый озадаченный Шевелев сел за руль и поехал домой, не отдав ни рубля и неожиданно для себя поработав положительным примером…
Утро Родины
— Это из милиции вас беспокоят. Участковый Нестеров.
— Очень приятно.
— Нам тут бумага из префектуры пришла по вашему вопросу…
— Да-да?
— Придется вам съехать. Жилплощадь освободить в недельный срок. Это ведь улица Гастелло, 9, квартира…
— Нет. Совсем другой адрес. Даже улица другая.
— Серьезно? А куда ж это я попал?
— N-ская.
— N-ская? У вас вчера взрыв был! Тротил в подъезд занесли — и взорвали. Слышали?
— Пока нет.
— А у вас какой дом?
— Пятый.
— А-а… А взорвали в шестнадцатом. Вы, если в дверь звонить будут, не открывайте, а сразу в «02». Договорились? Ну счастливо…
Духи местности
Доброе утро, страна! Опять вскрыли гараж, разбили стекла и вырезали магнитолу.
В прошлый раз моя жена-автолюбитель позвала на помощь милицию.
Стражи порядка исследовали вырезанную стенку гаража, сняли показания с жены, применили дедуктивный метод и вступили в незримый бой. Через три месяца этого непрерывного боя жене позвонили и предложили забрать заявление.
Жена забирать заявление не стала, испортила стране статистику, гадюка. Ну и кому теперь лучше? Менты без премии, жена с принципами, а гараж вскрыли снова — и теми же отработанными движениями добрались до новой магнитолы.
Ну любит народ музыку, ничего не может с собой поделать!
Пока жена сидела в милиции и пыталась вторично испортить Родине статистику, я выметал из гаража расфигаченное в крошку японское стекло и пытался отделаться от ощущения, что это уже не преступление, а нечто вроде ритуала.
Дочь-студентка, будущий антрополог, утверждает, что мы сами виноваты: не ублажили духов местности. Надо было, говорит, принести им жертву. Дочь утверждает: индейцам помогало.
Я не приносил жертву духам этой местности? Я?! Побойся бога, дочь! Я полвека напролет отрезаю от своей жизни лучшие куски и кладу их на близлежащий пенек. Я учил насмерть клятву юного пионера, я травил соляркой вшей в орденоносном Военном Округе, я был невыездным, чтобы не обидеть Родину случайным сравнением…
Я готов ублажать здешних духов, дочка!
Но надо что-то делать и с индейцами.
Человек с надписью
Самым ярким моментом отборочного матча Россия — Лихтенштейн стал выход на поле дурачка в приятной синевы шортах и футболке с надписью «За Россию всей душой».
Дурачок погулял по полю среди охреневших мастеров кожаного мяча, взаимно поприветствовал трибуны стадиона «Петровский» — и в обнимку с Романом Павлюченко неторопливо покинул лужайку.
Это был его звездный час.
Приятно, что дурачка не повалили-помяли по местному обычаю близлежащие менты, ибо дурачок несомненно числил себя патриотом России — и именно в этом качестве мечтал показаться народу!
Его мечта сбылась — и, может быть, сбылась именно для того, чтобы мы лишний раз убедились: публичное выражение любви к Родине отдает идиотизмом.
Терпение
Приметы национальной самоидентификации бывают совершенно поразительны… «Россия — щедрая душа»! Ну хорошо: допустим, что щедрость — чисто российская примета, а вокруг все жадины-говядины.
Но недавно…
Лечу в самолете Москва — Нью-Йорк. В хвосте — небольшая очередь в туалет. Я встал за громким мужчиной средних лет. Он рассказывал анекдот — думаю, было слышно пилотам…
А в туалете у другого прохода очередь вдруг рассосалась. Ну я и пошел туда. Через пару минут вышел, гляжу: наш говорливый все стоит у запертой двери. Я ему говорю: проходите сюда, здесь свободно!
— Нет, — ответил он не без стоицизма в голосе, — я уж тут встал, тут и дождусь. Я русский!
И вот я думаю: это, что ли, и есть наш особый путь? Обоссаться, но не пойти навстречу здравому смыслу?
Стоимость мессы
Автобусная экскурсия по Европе конечной целью имела Париж.
Квасить начали в час отъезда.
К границам соцлагеря подъезжали уже хорошие, через фатерлянд пробирались как в тумане, во Францию въехали — никакие.
Наконец за окнами замаячил Париж, и детина-экскурсант, прислонившись лбом к окну, увидел вдали большую металлическую конструкцию работы Эйфеля.
— Башня? — уточнил он.
— Башня, — подтвердила экскурсовод.
Детина выдохнул с облегчением и сказал:
— Едем назад.
Понижение цен вручную
А наши друзья, Юра и Светка, полетели в Париж без тургруппы: у них, советских интеллигентов, с первой свободой ушедших в бизнес, в начале девяностых вдруг появились деньги…
Не те деньги, которые раздувают человека в Дерипаску или Абрамовича, но вполне, черт возьми, достаточные для недельки на берегах Сены!
И вот Светка звонит моей жене с Елисейских полей — слышимость лучше, чем с Преображенки — и рассказывает про их парижскую жизнь: Юрка, говорит, решил купить себе белый костюм, а мне вечернее платье; зашли в магазин, посмотрели на цены — мама дорогая!
Юрка говорит: надо выпить.
Зашли, говорит, в ресторан, выпили, вернулись в магазин — нормальные цены!
По дороге на Родину
Ехали мы с женой на Селигер.
Сначала все казино да рестораны, потом канал реки Москвы, потом магазин «Икеа», а потом помаленечку началась собственно родина: заборы гармошкой, родной ситец вдоль битой дороги и приглашение на шиномонтаж — краской по картонке… На четвертом часу путешествия, находясь в патриотическом энтузиазме, мы проскочили нужный поворот и заехали в Вышний Волочок.
Через полчаса я понял, зачем Господь заставил меня сделать этот крюк.
Мы сидели, обедая по негромким ценам, в буфете гостиницы «Центральная». В туалете не было воды, и по надобности я был допущен на гостиничные этажи.
Молодость, проведенная в путешествиях по родным городам и весям, с лестницы ударила мне в голову советскими запахами. Старенькая уборщица ковырялась в коридоре, а из дальнего конца коридорной кишки неслось мужское хоровое пение. Это были частушки, страшноватые даже по местным меркам.
Из цензурных слов в тексте изредка встречались предлоги.
Дрожа от предвкушения, я пошел по коридору навстречу звукам.
Певшие сидели на кроватях — вчетвером в шестиметровом номере. Сидели, как йоги, среди стекла, в тренировочных штанах на голые татуированные тела, перед табуреткой с ополовиненной стеклотарой и обрезком колбасы. Безумное многодневное веселье сияло в стекленеющих глазах.