«И ничего смешного, – проворчала Илона, вытирая кровь с изюмкиного лица. – Ложись лучше на скамейку, вот так. А голову клади мне на колени. А платок вот здесь держи. Минут пять полежишь и все в порядке.» – Изюмка охотно улегся, прижал мокрый платок к переносице, глядел на Илону своими изюмными глазками и блаженно улыбался. Илона не выдержала и тоже расплылась в улыбке. – «Какой ты… – она покрутила в воздухе пальцами, но не нашла слов. – Чтобы кровь не шла каждый день, нужно закаляться. Ты зарядку дома делаешь?» – Изюмка улыбнулся еще шире, а глаза, и так наполовину закрытые платком, стали почти невидны. – «И зря, между прочим, – наставительно сказала Илона. – Очень даже помогает. А особенно холодный душ! – Изюмка поежился. – И нечего тут дергаться. Я сначала тоже знаешь как боялась… А потом ничего, привыкла. Даже приятно. И спать сразу не хочется. А хочется бежать… бежать куда-то… А сначала тоже… мама меня чуть не силой волокла… Илона, надо! Илона, надо!..» – «А можно я тебя Леной буду звать?» – вдруг спросил Изюмка. – «Почему? – удивилась Илона. – Чем тебе „Илона“ не нравится? Нормальное имя, редкое, между прочим. Не то, что „Лена“,» – «Да мне не то, чтобы не нравится, – попытался объяснить Изюмка. – Просто „Илона“ похоже знаешь на что? Ну вот пластмассовая коробочка такая для мыла… Как она открывается…» – Изюмка руками показал, как открывается пластмассовая коробочка. – «А „Лена“ на что?» – «Лена – это ручеек весной из-под снега бежит…» – «Да, – подумав, согласилась Илона. – Похоже. Зови Леной. А тебя как звать?» – «Как хочешь, – улыбнулся Изюмка. – Я к кличке привык.» – «А на что „Изюмка“ похоже?» – «На меня!» – сказал Изюмка и рассмеялся вместе с Илоной.
«Ну все! – сказал Изюмка. – Кончилось, – он снял платок с переносицы, прополоскал его в луже, повесил сушиться на спинку скамейки. – Теперь можно и венок плести,» – Илона с любопытством смотрела на изюмкины пальцы, сплетающие разноцветные лоскутки листьев. – «Может, я пока сбегаю мороженого куплю?» – спросила она. – «У меня денег нет.» – «Я же говорила – у меня есть. Ну?» – «Давай,» – согласился Изюмка и некоторое время смотрел вслед убежавшей Илоне.
Через некоторое время Илона вернулась с двумя стаканчиками. На бумажных стенках белел иней.
– «Ну и очередища! – воскликнула она и упала на скамейку рядом с Изюмкой. – Держи!» – «Спасибо, – сказал Изюмка, но стаканчик не взял. – Ты подержи, пока я венок завяжу, – он нагнулся и выдернул нитку из обмахрившейся по низу штанины. – Сейчас, еще один узел, чтобы не развалилось… Вот! Примерь.» – «Ой, какой огромный! – восхищенно ахнула Илона. – Больше моей головы, – она нахлобучила на голову венок и сдвинула его чуть набекрень, как берет. – Ну что, хорошо?» – «Хорошо, – подтвердил Изюмка. – Сидит, как влитой.» – «Ну так неинтересно, – сказала Илона и стащила с головы венок. – Ты видишь, а я нет. Примерь ты, а я погляжу, а потом опять надену.» – «Ладно, смотри,» – согласился Изюмка и надел венок. – «Ой, как смешно! – Илона захлопала в ладоши. – Ты похож… ты похож… я прямо не знаю, на кого ты похож… А я тоже в нем такая же смешная, да?» – «Нет, ты красивая, – сказал Изюмка. – И похожа на лесную принцессу.» – «Правда? – обрадовалась Илона. – Тебе нравится? Ну, тогда давай обратно… И мороженое ешь, а то растает…»
Когда Изюмка с Илоной проходили мимо верблюжатника, Валентина скребла выщербленный асфальт ламьей клетки. Большеглазые ламы, похожие на картинки из мультфильмов, испуганно жались в угол.
– А, Изюмка! – приветливо прогудела Валентина, заметив мальчика. – Чего в гости не заходишь? Да ты никак с барышней!.. Это ж надо, какой поворот событий… Ну-ну…
Изюмка смутился и быстро пошел вперед, ничего не ответив Валентине. Илона с трудом поспевала за ним.
– Сейчас пойдем к Серому, – сказал Изюмка. – Вообще-то он Сергей Иванович. Ты так и зови, ладно?
– Ладно, – согласилась Илона. – Ты не бойся, я вообще вежливая. Меня дома воспитали. А кто он, Сергей Иванович?
– Работает здесь, у быков.
– Ага. Только давай сначала к жирафам зайдем, – попросила Илона, указывая на плывущие в вышине пятнистые шеи с маленькими большеглазыми головами.
Ирина, рабочая жирафятника, с трудом отодвигала шибер перегонки.
– Помочь? – спросил Изюмка.
– Чего? – Ирина обернулась, узнала Изюмку, улыбнулась ему. – Помощник! Подрасти еще… Хочешь, иди сюда, покорми их. Вон чан стоит…
– А ей можно? – спросил Изюмка, указывая на Илону.
– Можно, чего ж, – усмехнулась Ирина.
Изюмка приоткрыл калитку и пропустил Илону вперед. Потом взял из чана морковку и позвал: «Мальчик, Мальчик, иди сюда!» – Самый большой жираф, кося влажным глазом, поплыл к ограде. Остальные медленно двинулись за ним. – «Ой, какой большой!» – прошептала Илона. – «Не бойся, он не злой, – сказал Изюмка. – И укусить не может, у него спереди зубов нет. Только там, внутри…» – Мальчик наклонился через решетку к протянутой Изюмкой морковке, но вроде бы не рассчитал движения. Голова, вблизи оказавшаяся огромной, проплыла мимо и вдруг быстро ткнулась в Илону. Илона вскрикнула, Ирина резко выпрямилась, схватила из пачки веников толстый прут, Изюмка не успел ничего сообразить.
А Мальчик уже уходил, медленно и с достоинством пережевывая разноцветный илонин венок. Ирина уперла руки в бока и расхохоталась: «Эка тварь, а? Смекнул ведь, паразит, а?!» – Илона чуть присела и робко улыбалась. Губы у нее дрожали. – «Испугалась, да? – спросил Изюмка и осторожно дотронулся до илониного плеча. – Ты, это, не бойся… Он ведь ничего не хотел… Я тебе еще венок сплету… – „Ну уж нет, – улыбнулась Илона. – В другом где-нибудь месте. А то кто-нибудь по ошибке и голову откусит…“
– Да ты что! – возмутился не понявший шутки Изюмка. – Такого не бывает! Те, которые венки едят, головы не откусывают!
„А вот это – Волк!“ – торжественно сказал Изюмка, указывая в темноту клетки. – „Какой там волк! – раздраженно сказал стоящий рядом мужчина с мальчиком на руках. Мальчик был толст, похож на сардельку и сосал ядовито-красный леденец. – Не видно никого. Небось собака какая-нибудь драная… Берут, понимаешь, деньги, а звери все неизвестно где.“
– Это – Волк! – возразил Изюмка.
Мужчина хотел еще что-то сказать, но в это время в углу поднялось что-то большое и пушистое. Волк встряхнулся, так, что во все стороны полетела пыль, подошел к решетке, нашел взглядом Изюмку, которого узнал по голосу, и улыбнулся ему, опустив уголки черных глянцевых губ.
„Это он тебе улыбается?“ – спросила Илона почему-то шепотом, хотя рядом выли от восторга дети, развешанные как белье на низком заборчике. – „Мне. Кому ж еще, – гордо подтвердил Изюмка. – Сейчас народу много. Мне туда нельзя. А так я его и гладить могу и вообще…“ – „Здорово, – сказала Илона. – А как ты его приручил?“ – „А я его и не приручал вовсе. Зачем? Приручают – для чего-то. А мы с ним – просто так. Понимаешь?“ – „Не очень, – призналась Илона. – А он дрессированный? Чего он умеет?“ – „Все,“ – убежденно сказал Изюмка. – „Но ведь здесь – клетка…“ – „Да, здесь клетка, – подтвердил Изюмка и зажмурился. – И потому я все время про него помню… И не могу забыть…“ – „Я теперь тоже буду помнить…“ – сказала Илона.
„А ты дома чего скажешь?“ – спросил Изюмка, когда тюлень в круглом бассейне нырнул в последний раз и затаился где-то на дне. – „Скажу – на музыке была,“ – Илона тряхнула кожаной папкой. – „А на музыке?“ – „А на музыке скажу – болела.“ – „И не узнают?“ – „Не, не узнают.“ – „Ну, тогда ладно.“ – „А тебе чего?“ – „Я не хочу, чтобы тебя из-за меня ругали.“ – „А кто это узнает, что из-за тебя?“ – „Я-то сам знаю…“ – „Не волнуйся – никто ничего не узнает…“ – „Знаешь чего, – Изюмка вдруг остановился и обернулся к Илоне. – Мы к Серому сейчас не пойдем, ладно?“ – „Ладно. А почему?“ – „Потому… потому что…“ – замялся Изюмка. Он и сам не знал, как объяснить словами то, что он вдруг почувствовал. – Просто так будет лучше.» – «Хорошо, – согласилась Илона. – У меня тоже бывает. Знаю, что так надо, и все. А объяснить не могу…»
На следующее утро Изюмка вскочил сразу по звонку будильника. Обычно они с Варькой еще долго валялись в кроватях и препирались, кому идти ставить чайник.
Он вошел в ванну и закрыл за собой дверь на крючок. Прислонился к двери спиной и посмотрел на душ, как на врага перед боем. Подумал, что душ похож на Змея Горыныча. Открыл кран над раковиной, подставил палец, попробовал воду. Вода, как и следовало ожидать, была очень холодная. Изюмка с тоской взглянул на красный краник, вздохнув, стянул трусики и залез в ванну. Ванна была холодная и шершавая, Изюмка посмотрел на черную тарелочку душа снизу вверх и душ показался ему еще более ужасным, чем раньше. Теперь он был похож на раскрытую пасть.
«Ты смелый, – вспомнил он слова Илоны. – Я тогда испугалась, когда нас заперли, а ты – нет.» – Изюмка изо всех сил зажмурил глаза, протянул вперед руку и на ощупь повернул кран. Все его внутренности упали вниз вместе с обрушившимся сверху потоком воды. Кожу ошпарило и на мгновение ему показалось, что он перепутал кран и включил горячую воду. Но тут же холод пронизал его насквозь. Изюмка осторожно открыл глаза. Струйки воды стекали по блестящим плечам и пенились у ступней. От холода Изюмка переступал ногами и тихонько поскуливал. Но в целом было вполне терпимо. – «Ничего, сейчас как закалюсь!» – вслух подумал он, – «Изюм! – раздался за дверью тревожный голос Варьки. – Изюм! Открой! Ты чего там делаешь?» – «Аб-аб-бливаюсь!» – ответил Изюмка. – «Изюм! Ты что, совсем с катушек съехал?! Открой сейчас же!» – Варька забарабанила в дверь кулаками. – «От-стань!» – трясясь, заорал Изюмка, перекрывая шум падающей воды. – Уйди отсюда и не мешай мне закаляться!
«Изюмчик, открой пожалуйста! – сменила тактику Варька, – Мне зубы почистить надо!» – «Подождешь!» – крикнул Изюмка. Варькиного смирения хватило всего на несколько секунд. – «Идиот! Дебил чертов! – бушевала она перед закрытой дверью. – Схватишь воспаление легких, кто с тобой сидеть будет?! Мамаша бюллетень брать не б