Агенты республиканцев проникали в кабинеты врачей, пользовавших Дж. Кеннеди, взломав для этого замки. Они искали историю болезни кандидата демократов, надеясь найти какой-то компромат. Безуспешно, хотя в то время болезнь Аддисона у Кеннеди давно уже была диагностирована, и обнародование этой информации накануне выборов могло серьезно подорвать шансы Кеннеди на победу. Много лет спустя аналогичная операция по отношению к штаб-квартире демократов будет стоить Ричарду Никсону президентского кресла. Но, по свидетельству профессора Дж. Роша, Джозеф Кеннеди-старший «имел разведывательную сеть, перед которой бледнеет ФБР». Тем более, что задачи у разведки клана Кеннеди были гораздо более узкие, чем у Федерального бюро расследований, а денег она получала лишь немногим меньше. В результате все козни республиканцев были пресечены в зародыше. Победе Кеннеди помогли и 40–50 прикормленных журналистов, в самом благоприятном свете освещавших его кампанию.
8 ноября 1960 года на выборах президента за Джона Кеннеди проголосовали 49,7 % избирателей, за Ричарда Никсона – 49,5 %. Перевес Кеннеди составил всего 113 тыс. голосов на 68,8 млн проголосовавших избирателей. Он победил в больших городах, среди католиков и афроамериканцев. По штатам победители распределились следующим образом. Кеннеди победил в большинстве штатах на Востоке и на Юге, а Никсон – в большинстве штатов на Западе. Кстати сказать, эти выборы были первыми, где голосование проходило на Аляске и Гавайях, ставших полноправными штатами в 1959 году, и последними в XX веке, на котором демократам удалось победить в южных штатах. Кеннеди победил в таких важных штатах, как Нью-Йорк, Нью-Джерси, Массачусетс, Пенсильвания, Мичиган, Иллинойс и Техас. Никсон из крупных штатов победил только в Калифорнии и Огайо. Кеннеди получил голоса 303 выборщиков, а Никсон – 219. Еще 14 выборщиков-демократов из штатов Миссисипи и Алабама, не связанные обязательством проголосовать за конкретного кандидата, и 1 выборщик-республиканец из штата Оклахома, нарушивший свое обязательство голосовать из Никсона, проголосовали за независимого кандидата, сенатора-демократа от Вирджинии Гарри Флада Берда-старшего, имени которого не было в избирательных бюллетенях. Берд был решительным противником политики расовой десегрегации в школах Юга, проводившейся федеральными властями, и поддерживал политику массового неповиновения, которая привела к закрытию нескольких школ на Юге в президентства Кеннеди и Джонсона.
Как подсчитали эксперты после выборов, если бы 4500 избирателей в штате Иллинойс и 28 000 в штате Техас проголосовали бы иначе, то этих 32 500 голосов хватило бы, чтобы эти два штата с 51 выборщиком поддержали Никсона. Тогда он получил бы голоса 270 выборщиков, что было бы достаточно для победы. Ходили слухи о массовых подтасовках в пользу Кеннеди в ряде штатов, включая Иллинойс и Техас. В последних примеры фальсификаций были наиболее впечатляющими. Так, в одном из округов Техаса при наличии в списках 4895 избирателей насчитали 6138 голосов. В Чикаго машина для голосования на одном участке после того, как успели проголосовать всего 43 избирателя, успела зарегистрировать уже 121 голос. Некоторые друзья и советники и даже некоторые республиканские лидеры, включая самого Эйзенхауэра, рекомендовали Никсону потребовать пересчета голоса в ряде штатов, где были зафиксированы нарушения на выборах. Никсон отказался, опасаясь ввергнуть страну в конституционный кризис в случае, если в результате пересчета окажется, что ни один из претендентов не набирает необходимого большинства голосов. К тому же нарушения могли быть и в пользу республиканского кандидата, но их наверняка было гораздо меньше. Избирательные комиссии во многом контролировались губернаторами штатов, а большинство губернаторов в тот момент, как мы помним, были демократами. В этих условиях трудно было надеяться на существенный пересмотр итогов выборов по результатам пересчета голосов.
На выборах в конгресс преимущество демократов несколько сократилось. В сенате вместо 34 сенаторов-республиканцев стало 35, а в палате представителей – 259 конгрессменов-демократов вместо 280. Однако в целом Демократическая партия сохранила солидное большинство в обеих палатах. Так что президент Кеннеди мог рассчитывать на поддержку законодателей в проведении своей политики, особенно внешней.
Еще до вступления Кеннеди в президентскую должность на него попытались совершить покушение. Сумасшедший американец Ричард Пол Павлик привязал к своему телу проволокой семь шашек с динамитом и неудачно попытался подорвать себя вместе с избранным президентом. Это было зловещее предзнаменование.
В прощальном обращении к стране 17 января 1961 года Эйзенхауэр заявил: «Сочетание колоссальной военной машины и гигантской военной промышленности стало новым явлением американской жизни. Влияние этого – экономическое, политическое и даже духовное – ощутимо в каждом городе, в законодательном собрании каждого штата, в каждом федеральном учреждении… В деятельности правительства надо остерегаться распространения неограниченного влияния военно-промышленного комплекса независимо от того, осуществляется ли оно намеренно или нет… Мы должны сделать так, чтобы государственная политика не стала пленником научно-технической элиты». На последующей пресс-конференции Эйзенхауэр разъяснил, что имел в виду «почти незаметное проникновение в наши умы убеждения, что наша страна должна быть исключительно вооружениями и ракетами. Я же сказал – хватит, мы не можем себе этого позволить».
Кеннеди к этому предостережению не прислушался и начал значительно наращивать расходы на обычные вооружения, против чего выступал его предшественник.
6Самый молодой президент
В своей инаугурационной речи 20 января 1961 года Джон Кеннеди изложил программу своего президентства. Он подчеркнул: «Пусть каждая страна, желает ли она нам добра или зла, знает, что мы заплатим любую цену, вынесем любое бремя, пройдем через любое испытание, поддержим любого друга, воспрепятствуем любому врагу, утверждая жизнь и достижение свободы…
Тем народам, которые по всей Земле, в хижинах и деревнях, борются, разрывая оковы массовой нищеты, мы обещаем всеми силами помогать обеспечивать себя самим, сколько бы времени на это ни понадобилось, и будем делать так не потому, что это могут сделать коммунисты, и не потому, что ищем их благосклонности, а ради справедливости. Если свободное общество не способно помочь множеству бедняков, оно не убережет и немногих богатых».
Последняя фраза насчет бедняков была адресована не только бедным или развивающимся странам, но и миллионам бедняков в самой Америке. Кеннеди понимал, что американские избиратели готовы будут одобрить выделение миллиардов долларов на помощь беднейшим странам мира только тогда, когда администрация поведет активную борьбу с бедностью и в самой Америке.
В инаугурационной речи содержалось предложение СССР и его союзникам начать переговоры по сокращению ядерных вооружений, на которых, однако, США явно хотели выступать с позиции силы: «К тем странам, которые пожелают стать нашим противником, мы обращаемся не с обещанием, а с предложением: обеим сторонам следует заново начать поиски мира, прежде чем темные разрушительные силы, высвобожденные наукой, поглотят человечество в предумышленном или случайном самоуничтожении.
Дж. Ф. Кеннеди на церемонии инаугурации
Мы не рискнем искушать их слабостью. Ведь только располагая безусловно достаточным вооружением, мы можем быть безусловно уверены, что оно никогда не будет использовано.
Но две великие и могучие группы стран не могут быть также удовлетворены и нынешним курсом, когда обе стороны чрезмерно обременены расходами на современные вооружения, обе справедливо обеспокоены неуклонным распространением смертоносного атома и тем не менее обе спешат изменить это страшное неустойчивое равновесие, задерживающее наступление часа последней войны человечества.
Так начнем же заново, притом что обе стороны будут помнить, что вежливость никогда не является признаком слабости, а искренность всегда подлежит проверке. Давайте не будем договариваться из страха. Но давайте не будем страшиться переговоров.
Пусть обе стороны выяснят, какие проблемы нас объединяют, вместо того чтобы твердить о разъединяющих нас проблемах».
Ключевыми для понимания политической идеологии Кеннеди стали заключительные слова его инаугурационной речи, в которых прозвучали вера в Америку, в ее историческую миссию и призыв к американцам сделать все для выполнения этой миссии: «В долгой мировой истории лишь немногим поколениям в час величайшей опасности была дарована роль защитников свободы. Я не уклоняюсь от такой ответственности – я ее приветствую. Я не верю, что кто-то из нас согласился бы поменяться местами с любым другим народом, с любым другим поколением. Энергия, вера, преданность, с которыми мы беремся за эту попытку, озарят нашу страну, всех, кто служит ей; отблеск этого пламени поистине может озарить весь мир.
Поэтому, дорогие американцы, не спрашивайте, что страна может сделать для вас, – спросите, что вы можете сделать для своей страны.
Дорогие сограждане мира, не спрашивайте, что Америка сделает для вас, – спросите, что все мы вместе можем сделать для свободы человека».
Позднее Кеннеди признавался, что был удивлен, когда понял, что в его критике администрации Эйзенхауэра больших пропагандистских преувеличений не было: «Когда я вступил в должность президента, больше всего меня поразило то, что дела действительно были так плохи, как мы утверждали».
Преобладающая экономическая и военная мощь США после Второй мировой войны теперь, к началу 60-х, встречалась со все большими вызовами. Если в 1948 году на США приходилось не менее 54 % мирового промышленного производства, то к 1960 году американская доля упала до 48 %, а доля в мировом экспорте – с 32 до 20 %. Все более значительную роль в мировой политике стали играть страны, освободившиеся от колониальной зависимости, и за влияние на них постоянно шла борьба между двумя сверхдержавами.