Тем не менее он объявил о намерении начать переговоры с советскими представителями. В июне 1961 года переговоры начались. Партнером Макклоя стал заместитель министра иностранных дел СССР Валериан Александрович Зорин. Он также обладал солидным послужным списком. В 1945–1947 годах Зорин был послом в Чехословакии и фактически диктовал советскую волю правительству этой страны. А в 1949–1952 годах Валериан Александрович, будучи заместителем министра иностранных дел, возглавлял Комитет информации при МИДе – советский аналог ЦРУ.
Макклой на переговорах придерживался тактики «минимальных усилий» и готов был обсуждать лишь самые общие принципы разоружения, которые бы стороны ни к чему не обязывали. Он также предлагал установить контроль за запуском ракет в космос. От советской стороны пытались добиться согласия на создание международных вооруженных сил, обладающих всеми видами вооружений, в том числе и ядерными, причем их использование в «горячих точках» не требовало бы единогласия постоянных членов Совета Безопасности ООН. Эту идею Зорин отверг. Он предложил подписать совместное советско-американское заявление об основных принципах договора о всеобщем и полном разоружении. Кеннеди данное предложение понравилось, но он потребовал от Макклоя основательно подкорректировать текст заявления, в частности, внеся в него положение о необходимости контроля над вооружениями. На это не соглашалась советская сторона. Ведь СССР оставался закрытым тоталитарным обществом, где не публиковалась практически никакая информация по вопросам советского ВПК, вооруженных сил и вооружений. Поэтому США и их союзники могли добывать эти сведения только с помощью средств технической и агентурной разведки. Напротив, в США подавляющее большинство сведений о вооруженных силах, ВПК и вооружениях так или иначе публиковались, поскольку для их финансирования требовалось согласие конгресса. А американские законодатели не выделяли средства без тщательного обсуждения в комитетах и на разного рода слушаниях. Поэтому в проверках на местах в гораздо большей степени нуждалась американская, а не советская сторона. В результате в июне, июле и сентябре 1961 года состоялись двусторонние переговоры в Вашингтоне, Москве и Нью-Йорке. Наконец, 20 сентября 1961 года было подписано так называемое Соглашение Макклоя – Зорина – совместное заявление о согласованных принципах для переговоров о разоружении. Там отмечалось, что всеобщее и полное разоружение будет включать в себя «роспуск вооруженных сил; ликвидацию военных баз; прекращение производства вооружений; ликвидацию всех запасов ядерного, химического, бактериологического и других видов оружия массового уничтожения и всех средств доставки этого оружия к цели и др.». О контроле над вооружениями в соглашении говорилось следующее: «Программа разоружения должна выполняться в согласованной последовательности, по этапам, пока она не завершена, при этом каждая мера и этап выполняются в пределах ограниченных временных рамок. Переход к последующему этапу разоружения должен происходить после рассмотрения результатов выполнения мер, предусмотренных на предыдущем этапе, и после решения о том, что все эти меры были реализованы и проверены, а также что любые дополнительные механизмы контроля, необходимые для принятия мер на следующем этапе, готовы к использованию, в случае необходимости». Стороны декларировали, что необходим «строгий контроль, чтобы убедиться в соблюдении договора всеми сторонами, и создании международной организации по разоружению с наличием в ней инспекторов, имеющих неограниченный доступ везде, без запрещения полной проверки».
В.А. Зорин
Поскольку ни механизм разоружения, ни механизм контроля над ним в соглашении Макклоя – Зорина не были прописаны, а международной организации по разоружению еще не существовало, данное совместное заявление имело чисто пропагандистское значение. Тем не менее оно устраивало обе стороны, поскольку позволяло продемонстрировать мировой общественности стремление и Вашингтона, и Москвы к решению проблем разоружения и контроля над вооружениями.
Джон Макклой
25 июля 1961 года Кеннеди выступил с большой речью по телевидению. Он объявил об увеличении на 3247 млн долларов военных ассигнований; доведении численности сухопутных сил до 1 млн человек, увеличении численности флота на 29 тыс. человек и военно-воздушных сил – на 63 тыс. человек. Количество призываемых на военную службу в ближайшие месяцы должно было возрасти в 3 раза, что было связано с обострением ситуации вокруг Западного Берлина. Увеличивался также срок военной службы. Кеннеди просил конгресс о выделении дополнительных 207 млн долларов на нужды гражданской обороны. Президент призвал широко развернуть в стране строительство атомных бомбоубежищ с запасом продуктов, воды и медикаментов, необходимых, чтобы выжить в случае ядерного удара по территории Соединенных Штатов. Последний призыв вызвал едва ли не панику среди миллионов американцев. Требуемые ассигнования были немедленно предоставлены. По всей стране состоятельные американцы бросились покупать индивидуальные атомные убежища, которые на самом деле не могли дать сколько-нибудь надежной защиты от радиации. Многие строительные фирмы неплохо заработали на страхе американцев перед ядерным нападением. В прессе в качестве примера для подражания рассказывалось о том, как лауреат Нобелевской премии по химии Уильярд Либби выкопал себе бомбоубежище в склоне горы, защитил вход в него железнодорожными шпалами и мешками с песком. Либби утверждал, что стоит подобное импровизированное бомбоубежище всего 30 долларов.
Уильярд Либби
20 декабря 1961 года Генеральная Ассамблея ООН учредила Комитет по разоружению, известный в дальнейшем как Комитет 18-ти. На практике там работали представители только 17 государств, поскольку Франция так и не направила в Комитет своего представителя. Это было учреждение, рассчитанное прежде всего на публику. Там проходили лишь консультации по разоружению, но не серьезные переговоры, которые требовали значительно более узкого формата. Неудивительно, что как Кеннеди, так и британский премьер Гарольд Макмиллан отказались участвовать в его работе.
16 января 1962 года переговоры по разоружению между СССР, США и Англией возобновились в Женеве. Американский и британский представители потребовали принять их предложения по контролю, заявляя, что иначе они прервут конференцию в Женеве и перенесут дискуссии в Комитет 18-ти. Переговоры зашли в тупик.
15 марта 1962 года СССР внес на рассмотрение Комитета 18-ти проект Договора о всеобщем и полном разоружении под международным контролем, которое предлагалось осуществить в четырехлетний срок. США это предложение проигнорировали как несерьезное. В ответ американская сторона внесла свое предложение, где основной упор делался на контроль над вооружениями. Его, в свою очередь, проигнорировала советская сторона. Шлессинджер в мемуарах отмечал, что «комитет начальников штабов… выступал против всеобщего и полного разоружения», поскольку не без оснований считал его утопией.
8Фиаско в Заливе Свиней
Приход к власти на Кубе в начале 1959 года марксиста Фиделя Кастро вызвал определенное беспокойство в Вашингтоне. Однако трагедии из этого при Эйзенхауэре еще не делали. Диктатор Фульхенсио Батиста-и-Сальдивар, которого сверг Фидель, тоже создавал своим коррумпированным режимом немало проблем для американского капитала на острове, да и сам пришел к власти посредством военного переворота. Сначала Эйзенхауэр надеялся, что с Кастро удастся найти общий язык. А когда наладить кубинско-американские отношения не удалось, когда Кастро национализировал американскую собственность без какой-либо компенсации и стал строить социализм, Эйзенхауэр незадолго до ухода с поста президента, 3 января 1961 года, разорвал отношения с Кубой.
Хрущев был прав, когда утверждал, что если бы американцы «допускали, что с изгнанием Батисты, с разгромом его войск Фиделем Кастро они потеряют Кубу, лишатся своих капиталов и Куба перейдет на позиции социалистического строительства, то очень мало потребовалось бы средств со стороны США, чтобы помочь Батисте и не допустить его разгрома».
И Никита Сергеевич весьма скептически относился к утверждениям Кастро, что они разбили бы Батисту и в случае, если бы его активно поддержали США.
Фидель Кастро в 1959 г.
В СССР не сразу поняли, какой козырь дает им установление диктатуры Кастро на Кубе. Хрущев признался в мемуарах: «Когда Фидель Кастро добился победы и вступил со своими войсками в Гавану, мы в СССР, собственно говоря, еще не знали, какое политическое направление будет принято победителями. Знали, что в движении, возглавляемом Кастро, участвуют отдельные коммунисты-одиночки, но Компартия Кубы в целом не контактировала с ним, и секретарь ЦК Компартии Кубы даже вышел из партии, чтобы уйти партизанить в горы вместе с Кастро».
Но очень быстро в Москве разобрались, тем более, что революционное правительство СССР признал еще 11 января 1959 года. В феврале 1960 года во время визита в Гавану члена Политбюро ЦК КПСС А.И. Микояна было подписано первое советско-кубинское торговое соглашение. СССР брал на себя обязательства закупить на Кубе 5 млн тонн сахара в течение пяти лет, обеспечивать Кубу нефтью и нефтепродуктами и предоставить кредит в 100 млн долларов.
Тем временем в Вашингтоне вызывала беспокойство как антиамериканская пропаганда, которую Кастро и его соратники развернули в Латинской Америке, так и сам по себе «дурной пример», который кубинская революция могла подать другим латиноамериканским народам, многие из которых, как и кубинский, жили в условиях военной диктатуры.
Возвратившись в апреле 1960 года из двухмесячной поездки в Южную Америку, Эдлай Стивенсон признал: «Латинская Америка переживает период революций… Повсюду налицо требования социальных изменений». Существовала опасность, что в ряде стран события будут развиваться по кубинскому сценарию. А в Латинской Америке были инвестированы значительные капиталы американских кампаний, отсюда импортировались некоторые важные виды сырья и продовольствия. К тому же недопущение политического господства какой-либо из других держав хотя бы в одной латиноамериканской стране рассматривалось, согласно доктрине Монро, в качестве угрозы национальной безопасности США.