Хрущев был прав, когда писал в мемуарах: «Американцы слишком доверились заговорщикам, полагая, что при помощи их оружия эти кубинцы справятся с Кастро, но просчитались. После победы Фиделя мы усилили помощь Кубе: давали ей столько вооружения, сколько кубинцы могли освоить».
Хрущев также признал, что после высадки в заливе Свиней «мы ожидали, что там со стороны США будет оказана также прямая поддержка военными силами, но этого не произошло».
При этом Никита Сергеевич ничего не говорит о том, что в случае, если бы для высадки на Кубе были бы использованы американские регулярные войска, он ответил бы захватом Западного Берлина, что практически гарантировало мировую термоядерную войну. Это говорит в пользу того, что подобных планов у него не было. Ошибка Кеннеди во время высадки в заливе Свиней в дальнейшем создала для Соединенных Штатов немало проблем. Зато эта неудача помогла ему войти в историю во время Карибского кризиса, который в случае падения режима Кастро вообще бы не возник.
Кеннеди был по-настоящему потрясен провалом на Кубе. Хотя он видел ряд недочетов и шероховатостей в подготовке операции «Сапата», но верил, что все же их удастся преодолеть. Позднее он признавался, что боялся: за провал высадки на Кубе ему просто оторвут голову. И с горечью думал: «Еще один такой провал, и моя карьера окончена». А Селинджеру Кеннеди в сердцах сказал: «Как могла вся эта толпа экспертов из ЦРУ и Пентагона так ошибиться».
А действительно, почему так ошиблись достаточно опытные политики, разведчики и военные? Думаю, что если бы решение о начале вторжения на Кубу пришлось принимать Эйзенхауэру, то он, ознакомившись с планом, не разрешил бы проведение операции. Предшественник Кеннеди был опытным военным. В 1944 году он командовал союзными войсками во время осуществления высадки в Нормандии – операции «Оверлорд». Генерал Эйзенхауэр хорошо знал все трудности осуществления крупной десантной операции. И ни план «Плутон», ни план «Сапата» его бы никак не устроил. Во-первых, специалисты из ЦРУ, люди невоенные, подошли к планированию высадки на Кубе как к операции тайной войны, диверсионной операции с последующим свержением военной силой существующего правительства, тогда как по сути им предстояло планировать крупную военную операцию. А с военной точки зрения оба варианта десанта на Кубу были спланированы абсолютно бездарно. Прежде всего, численность десанта была слишком мала и фактически определялась тем, сколько кубинских эмигрантов удалось рекрутировать для проведения операции вербовщикам ЦРУ. Не были предусмотрены ни развитие успеха с помощью ввода в действие дополнительных сил и средств в случае удачного начала операции (очевидно, потому, что таких сил и средств в распоряжении разработчиков просто не было), ни пути изменения неблагоприятной ситуации, если десантники с самого начала будут терпеть неудачи. Не были разработаны также варианты на случай необходимости отхода и эвакуации десантников. Отчасти такая «забывчивость» объяснялась тем, что в случае первоначальных неудач или необходимости развития успеха при сохранении упорного сопротивления кастровских сил, равно как и для эвакуации остатков десанта в случае разгрома сил вторжения, пришлось бы использовать в полной мере американских солдат, самолеты и корабли. А это противоречило требованию Эйзенхауэра скрыть американское участие в операции. Плохо было еще и то, что у высадки на Кубу не было единого командующего. Кубинцам командование американскими силами поддержки ЦРУ доверить, конечно, не могло. Но и кубинских офицеров, непосредственно руководивших боевыми действиями десанта на Плайя-Хирон, подчинять какому-то американскому генералу было неловко. Тогда еще труднее было бы убедить кого-нибудь в американской непричастности к происходящему.
И, наконец, совершенно необъективно оценивались силы противника. Можно было не иметь агентов в кубинских штабах и ближайшем окружении Кастро, но даже из газетных сообщений легко было сообразить, что под командованием Фиделя находятся десятки тысяч вооруженных людей, по крайней мере тысячи из которых имеют опыт многолетней партизанской борьбы. Было хорошо известно, что они располагают трофейной боевой техникой батистовской армии, включая танки и самолеты, а также танками и артиллерией, поставленными из СССР. У вторгшихся же на остров инсургентов тяжелого вооружения и техники кот наплакал. Силы Кастро захватили при капитуляции 5 танков M41 «Уокер Бульдог» и 10 бронетранспортеров. Это и была вся техника отряда вторжения, у которого также не было полевой артиллерии, а только 18 противотанковых орудий, 30 минометов и 70 противотанковых ружей «базука». Армия Кастро могла противопоставить отряду вторжения несколько десятков танков Т-34 и ИС-2 и САУ СУ-100, а также более сотни 105-мм и 122-мм гаубиц. Непосредственно в районе боев войсками Кастро были задействованы 20 танков Т-34, 10 СУ-100, 14 артиллерийских и минометных батарей, а также сторожевые корабли, вооруженные артиллерией. На Кубе было большое количество автомобилей, а бензиновое эмбарго США было преодолено за счет советских поставок. Следовательно, потенциально армия Фиделя обладала большой мобильностью и могла быть быстро переброшена к месту высадки. Силы же авиации, которые предполагалось использовать при высадке, были слишком невелики и отнюдь не гарантировали завоевания господства в воздухе. Вражескую авиацию предполагалось уничтожить на аэродромах, а использование истребительной авиации вообще не предусматривалось. Между тем опыт Второй мировой войны показал, что полностью уничтожить на аэродромах даже сравнительно немногочисленную авиацию практически невозможно, тем более в ходе всего одного налета.
Военные, которым уже при Кеннеди пришлось знакомиться с планом вторжения на Кубу, не обладали собственными разведданными о положении на острове и вынуждены были полагаться на оценку ЦРУ. К тому же они непосредственно не отвечали за исход операции, а потому, как видно, не слишком усердно изучали предоставленные им материалы. К тому же они были ограничены во времени, поскольку заключительный этап подготовки операции проходил в условиях настоящей гонки со временем. Ведь как раз в начале 1961 года на Кубу широким потоком стала поступать советская боевая техника и вооружение.
Однако сам Эйзенхауэр, если бы в деталях проанализировал план, наверняка отказался бы от его выполнения. Столь опытный полководец должен был понимать, что даже устранение технических огрехов плана по организации взаимодействия различных родов войск, единого командования и наращиванию американской воздушной и морской поддержки все равно не сделает план выполнимым. И тут были два варианта действий. Можно было бы вовсе отказаться от вторжения на Кубу. Либо, наоборот, можно было бы произвести широкомасштабное вторжение на Кубу, в котором силы кубинских эмигрантов играли бы лишь роль авангарда. За ними должна была последовать не менее чем 100-тысячная группировка американских сухопутных войск и морских пехотинцев, массированно поддержанная с моря и с воздуха. В случае реализации такого сценария отряд эмигрантов сразу после высадки объявил бы о сформировании на острове антикастровского «революционного правительства», которое бы тут же обратилось бы к США за военной помощью. Разумеется, с международным правом такой сценарий не имел ничего общего и являлся его грубейшим нарушением. Именно его использовало советское правительство при оккупации Азербайджана, Армении и Грузии в 1920–1921 годах. В этих государствах на пограничных территориях, занятых советскими войсками, создавались ревкомы, которые обращались за помощью в Москву, после чего следовало масштабное вторжение Красной Армии и свержение местных правительств. Такую же схему попытались применить во время «зимней войны» с Финляндией в 1939 году. Однако разбить финскую армию и «советизировать» Финляндию не удалось, поэтому после заключения мира пришлось распустить марионеточное правительство Финской Демократической Республики. Точно так же американцам пришлось распустить Кубинский революционный совет. Так что прецеденты подобных нарушений международного права уже были. Да и в том виде, в каком операция в заливе Свиней была проведена, она являлась грубым нарушением международного права.
Я вполне допускаю, что Эйзенхауэр санкционировал бы полномасштабную операцию против Кубы с использованием всех видов американских вооруженных сил. Если бы она была проведена весной 1960 года, то американцев ждал бы полный успех. Советская помощь Кубе в тот момент была еще не такова, чтобы позволить Кастро сколько-нибудь долго сопротивляться американскому десанту. Советских войск на Кубе в тот момент не было, и Хрущев тогда не стал бы из-за Кубы начинать третью мировую войну. Если бы тогда американцам удалось свергнуть режим Кастро, они избавили бы себя и мир и от Карибского ракетного кризиса, о котором речь ниже, и от многих других проблем, связанных с кубинским вмешательством в дела Латинской Америки и Африки. Но Эйзенхауэр после поражения Никсона на выборах, конечно, понимал, что решать проблему с Кубой придется уже Кеннеди. И устранился от оценки плана «Плутон», понимая, что его рекомендации для новой администрации могут иметь обратный эффект. Кеннеди же не рассматривал подготовленный план ЦРУ как провальный и искренне верил, что он принесет полный успех. Поэтому план полноценной американской военной операции против Кубы, похоже, вообще не был разработан, и Кеннеди до начала операции не рассматривал возможность такого сценария. К тому же президент рассчитывал поднять престиж США в мире, а агрессия против Острова свободы его наверняка бы сильно уронила.
Главная ошибка Кеннеди заключалась в том, что он с самого начала не настоял на подготовке вторжения на Кубу как полномасштабной операции вооруженных сил США. Если бы высадка кубинских эмигрантов в заливе Свиней с самого начала сопровождалась неограниченной поддержкой американских сухопутных войск, флота и авиации, то режим Фиделя Кастро был бы свергнут, и не было бы Карибского кризиса 1962 года. Что же касается ответной советской реакции, то Хрущев вряд ли бы рискнул захватить Западный Берлин, поскольку это гарантировано привело бы к началу третьей мировой войны не с самыми радужными для Советского Союза перспективами. Также ошибкой Кеннеди, как показали события последующего Кубинского ракетного кризиса, было то, что после поражения в заливе Свиней он не приказал в течение ближайших месяцев подготовить и осуществить захват Кубы американс