Н.С. Хрущев и Р.Я. Малиновский
Вполне возможно, что Никита Сергеевич был крепок задним умом, и тогда думал, что пронесет, и ничего про авантюризм на заседании Президиума ЦК КПСС не говорил. А вот когда ракеты пришлось увозить с Кубы, затратив впустую много сил и средств и значительно уронив советский престиж во всем мире, Хрущев пришел к правильному заключению об авантюризме операции «Анадырь». В мемуарах он назвал Карибский кризис одной из своих крупнейших побед: «Карибский кризис является украшением нашей внешней политики, в том числе моей как члена того коллектива, который проводил эту политику и добился блестящего успеха для Кубы, не сделав ни единого выстрела».
Вот как развивались события после принятия Президиумом ЦК единогласного решения об отправке советских ракет на Кубу, согласно хрущевским мемуарам: «Разработка операции была поручена товарищу Малиновскому, к этому делу был допущен узкий круг людей. Подсчитали мы наши ресурсы и пришли к выводу, что можем послать туда ракеты с миллионным по мощности зарядом каждая. Дальность полета этих ракет была, по-моему, у большинства из них две тысячи километров, а 4 или 5 ракет могли лететь и четыре тысячи километров…
Но этого было мало. Мы считали, что если уж ракеты ставить, то их следует охранять, защищать. Для этого нужна пехота. Поэтому решили послать туда также пехоту, что-то около нескольких тысяч человек. Кроме того, были необходимы зенитные средства. Потом решили, что нужны еще и танки, и артиллерия для защиты ракет в случае высадки врагом десанта. Мы решили направить туда зенитные ракеты класса «земля – воздух», хорошие ракеты по тому времени. У нас имелись зенитные ракеты разных калибров и образцов. Первые из них уже устарели, и мы решили послать самые последние модели, которые были запущены в производство и поступали на вооружение Советской Армии.
Естественно, с этим оружием мы посылали туда и свой командный состав, и обслугу. Мы не могли привлекать кубинцев к этому делу потому, что они еще не были подготовлены к эксплуатации ракет. Потребовалось бы большое время, пока они подготовятся. Кроме того, на первых порах мы хотели сохранить абсолютную секретность и считали, что чем больше людей привлекается, тем больше возможность утечки информации. В результате набиралось несколько десятков тысяч человек наших войск. Для управления ими надо было создать штаб. Малиновский как министр обороны предложил утвердить руководителем генерала армии Плиева, осетина по национальности. Вызвали генерала Плиева, и я с ним побеседовал. Он был человек уже в летах, больной, но знающий свое дело… Я его более или менее знал по второй мировой войне в качестве командира кавалерийского корпуса. Умный человек. Плиев сказал, что если будет утвержден, то посчитает для себя за честь поехать на Кубу и выполнить задание, которое на него возлагается».
Подозреваю, что маршал Родион Яковлевич Малиновский начал разрабатывать операцию по отправке советских войск и ракет на Кубу скрепя сердце. Он был опытный военный и хорошо знал об американском превосходстве как на море, так и в сфере ракетных вооружений. Маршал понимал, что в случае возникновения военного конфликта, даже с использованием только обычных вооружений, советский экспедиционный корпус на Кубе будет обречен на гибель или плен.
Выбор Малиновским и Хрущевым в качестве командующего экспедиционным корпусом на Кубе генерала армии Иссы Александровича Плиева был неслучаен. Только что, в начале июня 1962 года, Плиев как командующий войсками Северо-Кавказского военного округа руководил подавлением рабочих волнений в Новочеркасске, в ходе которых войсками было убито более 20 человек. Так что и Родион Яковлевич, и Никита Сергеевич знали, что генерал Плиев не из тех, у кого «дрожит челюсть», и в случае необходимости без колебаний отдаст приказ ударить по Америке ракетами со смертоносным термоядерным грузом.
Больше всего Хрущева волновали вопросы секретности предстоящей операции: «Американцы непрерывно летали над Кубой. А Кубу можно разведывать не только прямыми полетами, но и летать параллельно берегу над нейтральными водами, делая снимки почти всей территории острова…
Разработали план: что надо сделать, чтобы не допустить преждевременного выявления с воздуха наших замыслов…
Нужно было, чтобы США не смогли упредить нас и высадить прежде того свой десант под американским флагом или флагом кубинских контрреволюционеров…
Нужно было мобилизовать флот, и только собственный, советский флот… Следовало договориться и с иностранными судовладельцами, чтобы частично зафрахтовать их корабли для перевозки наших обычных грузов…
Наши грузы потекли на Кубу. Корабли шли без военно-морского сопровождения. Все размещалось на тех же кораблях. Когда грузили ракеты, то грузилась и команда в штатском, никто в военной форме туда нами не посылался. Еще раньше мы послали на Кубу войска, которые должны были охранять ракеты, когда они будут поставлены. Эти войска встречали грузы и разгружали их в особых портах, в которые не допускали никаких посторонних глаз.
США не знали, что мы завозим на Кубу ракеты. Потом это стало трудно скрывать. Регулярно потянулись гуськом корабль за кораблем, и эти корабли не заходили в обычные порты, разгружались скрытно. Естественно, разведка должна была сразу же засечь ненормальные явления с транспортировкой и разгрузкой грузов. Если такая секретность соблюдается, следовательно, тут какие-то особо секретные, военные грузы. Американцы стали усиленно работать, чтобы выяснить, какие это грузы. Когда ракеты встали на место, уже не представляло особой трудности узнать, что там были за грузы. Когда мы получили снимки с воздуха, которые были опубликованы американской печатью, то явно было видно, что стоят ракеты класса «земля – земля», то есть для удара с Кубы по США. Американцы правильно расшифровали их. Пресловутые пальмы ничего не прикрыли, и наши «разведчики» постыдно оскандалились…
Очень сложно было переправить атомные заряды. Они шли не вместе с ракетами, потому что атомные заряды, как заявили нам атомщики, нуждаются в особых условиях транспортировки. Мы их отправили на последнем этапе операции. Наш замысел был уже раскрыт, и мы боялись, не проявит ли дерзости военно-морской флот США, не сможет ли он остановить наши корабли и разоблачить нас? Мы даже думали сопровождать корабли, перевозящие атомные заряды, подводными лодками, но все же в конце концов от этого отказались: посчитали, что корабли пойдут под нашим флагом, а этот флаг гарантирует их неприкосновенность. Действительно, такую неприкосновенность американцы соблюдали все время. Но в тот день, когда атмосфера накалилась донельзя, я каждый час ожидал, что они захватят корабли. Не захватили».
24 мая 1962 года на расширенном заседании Президиума ЦК КПСС по инициативе Хрущева было принято решение о размещении советских ракет средней дальности с ядерными боеголовками на Кубе.
С середины июня 1962 года была начата операция «Анадырь» по переброске советских войск и вооружений на Кубу. Всего были переброшены нескольких ракетных полков с БРСД Р-12 и Р-14, а также оперативно-тактические ракеты (ОТР) «Луна» дальностью 60 км, оснащенные ядерными боеголовками, и фронтовые крылатые ракеты с ядерными зарядами.
31 мая Кастро дал согласие на размещение ракет главе советской военной делегации маршалу С.С. Бирюзову.
В конце июня министр обороны Кубы Рауль Кастро и его коллега маршал Малиновский парафировали в Москве секретный договор о размещении на Кубе советских войск. 27 августа по просьбе Кастро в этот договор была внесена поправка о том, что в случае нападения на Кубу советские вооруженные силы, размещенные на ее территории, равно как и правительства Кубы и СССР, используя право на индивидуальную или коллективную оборону, предусмотренное статьей 51 Устава ООН, предпримут «все необходимые меры для отражения агрессии».
Командующий Советской группой войск на Кубе (ГСВК) генерал И.А. Плиев имел псевдоним «Павлов». Основной ударной силой была 51-я ракетная дивизия под командованием генерал-майора И.Д. Стаценко. Она состояла из 5 ракетных полков, частей и подразделений обеспечения. Три полка были вооружены 24 пусковыми установками и 36 ракетами Р-12. Их дальность составляла 2000 км. Ракеты оснащались головными частями с мощностью термоядерного заряда в 1 мегатонну. Два других полка имели 16 пусковых установок и 24 ракеты Р-14 с дальностью 4500 км. Их прикрывали 12 зенитных установок С-75 со 144 ракетами, а также 40 новейших фронтовых истребителей МиГ-21Ф-13 и 6 учебно-тренировочных самолетов МиГ-15УТИ.
И.А. Плиев
Войска на Кубе также имели 16 пусковых установок тактических ракет, в том числе 12 установок еще не принятых на вооружение тактических ракет «Луна», 33 вертолета Ми-4 и 11 самолетов транспортной авиации, а также тыловые части. Были переброшены 6 учебных или ложных пусковых установок Р-12, которые не предназначались для боевого применения. Для защиты ракет перебрасывались четыре стрелковых полка с двумя танковыми батальонами.
В составе советского ВМФ к берегам Кубы отправились 11 подводных лодок, 2 плавбазы, 2 крейсера, 2 ракетных и 2 артиллерийских эсминца, 12 ракетных катеров, 8 пусковых установок буксируемого берегового ракетного комплекса «Сопка», 33 устаревших бомбардировщиков Ил-28, которые можно было использовать и как торпедоносцы, а также 5 вспомогательных судов. Кроме того, на острове уже находилось 10 Ил-28. Однако в дальнейшем поход надводных боевых кораблей на Кубу был отменен из-за невозможности обеспечить им прикрытие с воздуха.
На Кубу предстояло доставить 50 874 военнослужащих, до 3 тыс. человек гражданского персонала и свыше 230 тыс. тонн грузов. В июле – октябре в операции «Анадырь» были задействованы 85 грузовых и пассажирских судов, которые совершили 183 рейса на Кубу и обратно. Позже А. Микоян признавал, что «только на транспорт мы израсходовали 20 миллионов долларов» (не менее 1 млрд долларов по сегодняшней покупательной способности). С тех пор Куба на многие десятилетия стала главным получателем советской помощи в третьем мире, и затраты на ее содержание тяжким бременем ложились на плечи и так небогато живущих советских граждан.