БРСД P-14
Когда Роберту Кеннеди предложили отправиться в атомное бомбоубежище, если угроза войны станет реальной, он ответил: «Нет, не поеду. Если дойдет до этого, будет убито 60 миллионов американцев и столько же русских, если не больше. Я останусь в доме семьи Хикори Хилл».
23 октября советское посольство посетил Роберт Кеннеди, заявивший, что наносит этот визит по собственной инициативе. Он утверждал, что его брат был введен советской стороной в заблуждение, и поэтому вынужден был объявить блокаду Кубы. Роберт просил посла внести ясность в вопрос о советских ракетах и о дальнейших действиях советского правительства. Добрынин, который о советских ракетах на Кубе ничего не знал, спросил Роберта Кеннеди, почему, прежде чем вводить блокаду, президент США не обратился к главе советского правительства, чтобы прояснить обстановку, но ясного ответа не получил. По поводу морской блокады Кубы Добрынин заявил, что меры, предпринимаемые США в открытом море, нарушают международные нормы свободы судоходства и являются незаконными. Первый визит Роберта Кеннеди в советское посольство окончился безрезультатно.
23 октября 1962 года советское правительство сделало заявление, в котором установление США морской блокады Кубы оценивалось как «беспрецедентные агрессивные действия». Там утверждалось, будто империалисты США готовы «толкнуть мир к пропасти военной катастрофы». В заявлении подчеркивалось: «Народы всех стран должны ясно представлять себе, что, идя на такую авантюру, Соединенные Штаты Америки делают шаг на пути к развязыванию мировой термоядерной войны». И здесь же содержалось недвусмысленное предупреждение о том, что «если агрессоры развяжут войну, то Советский Союз нанесет самый мощный ответный удар». США предлагалось принять советское предложение о ликвидации всех военных баз на чужих территориях, но в Вашингтоне никто не собирался его всерьез рассматривать. Москва потребовала срочного созыва Совета Безопасности для рассмотрения вопроса «О нарушении Устава ООН и угрозе миру со стороны Соединенных Штатов Америки».
В письме президенту Кеннеди от 23 октября Хрущев утверждал, будто оружие, находящееся на Кубе, независимо от того, к какому классу оно относится, предназначено только для целей обороны. Заявление Кеннеди об установлении блокады Хрущев охарактеризовал как неприкрытое вмешательство во внутренние дела Кубы, СССР и целого ряда других государств. Вместе с тем Хрущев выражал надежду, что американское правительство проявит благоразумие и откажется от проводимых им необдуманных действий, которые могут привести к самым катастрофическим последствиям для мира во всем мире.
23 октября под председательством представителя СССР В.А. Зорина состоялось заседание Совета Безопасности. В повестку дня заседания были включены внесенный Советским Союзом вопрос о нарушении Устава ООН и угрозе миру со стороны США, запрос кубинского правительства об агрессивных действиях США против Кубы, а также письмо представителя США в ООН о размещении советских ракет на Кубе. Первым выступил Э. Стивенсон. Он внес в Совет Безопасности американский проект резолюции, в котором выдвигались требования о вывозе с Кубы советских ракет и направлении на Кубу наблюдателей ООН «для обеспечения выполнения настоящей резолюции». В этом случае США готовы были отказаться от установления блокады. В проекте резолюции также был специальный пункт о том, чтобы Вашингтон и Москва срочно обсудили вопрос о мерах по устранению существующей угрозы безопасности Западного полушария и миру во всем мире и представили об этом совместный доклад Совету Безопасности.
Кубинский представитель в ООН заявил, что агрессивные действия против Кубы являются частью политики, которая проводится США после победы кубинской революции и является вмешательством в кубинские внутренние дела. Эти действия являются грубым нарушением Устава ООН и норм международного права.
Зорин в своем выступлении критиковал США как за антикубинские действия, так и за то, что американское правительство вместо выяснения путем переговоров и личных контактов неясных для него действий СССР предприняло противоречащие общепризнанным международным нормам односторонние агрессивные акции в Карибском море, которые поставили мир перед угрозой термоядерной войны. Он предложил США отказаться от блокады Кубы и немедленно начать переговоры с целью нормализации обстановки и предотвращения угрозы возникновения войны.
24 октября посольство США в Москве сообщило ответ Кеннеди. Президент возлагал на СССР вину за возникновение Карибского кризиса. Он выражал надежду, что две державы проявят реализм и не предпримут шагов, провоцирующих неконтролируемое развитие событий. Кеннеди также сообщил, что «карантин» вступил в силу в 14 часов по гринвичскому времени 24 октября. В ответном письме, датированном 24 октября, Хрущев утверждал, что американское правительство фактически предъявило Москве ультиматум, но ему не удастся запугать Советский Союз. Он призвал Кеннеди не поддаваться эмоциям, а трезво оценить создавшуюся ситуацию.
В мемуарах Хрущев так характеризовал американские действия: «…Американцы начали демонстрировать силу. Они сконцентрировали войска у границ Кубы, открыто мобилизовали резервы, причем довольно солидные резервы. Стали концентрировать авиацию у берегов Кубы, стягивать туда военно-морской флот, наращивать различные военные силы, угрожая нам параллельно все время через печать. А мы продолжали свое дело. Продолжали, основываясь на следующем: во-первых, одно дело – угрожать, другое дело – воевать. Потом, с точки зрения морального и юридического права, они обвинить нас не могли: мы ничего не сделали большего, чем сделали США. Здесь – равные права и равные возможности».
24 октября продолжилось заседание Совета Безопасности ООН по кубинскому вопросу. Представители Объединенной Арабской Республики (так тогда назывался Египет) и Ганы внесли проект резолюции, призывавший США, Кубу и СССР разрешить конфликт мирным путем посредством переговоров. Представители стран НАТО, напротив, поддержали американскую позицию и призвали к проведению переговоров, но без отмены блокады. В том же духе высказались и страны ОАГ. Принимавший участие в заседании Совета Безопасности исполнявший обязанности Генерального секретаря ООН бирманец У Тан (он будет избран на этот пост 30 ноября 1962 года, после завершения Карибского кризиса) зачитал текст своего послания правительствам СССР и США, где было пожелание, чтобы все втянутые в конфликт стороны встретились и обсудили ситуацию. Это предложение поддержали 45 стран Азии и Африки. Но Стивенсон сообщил У Тану, что президент Кеннеди еще не дал ответ на его обращение. Советский представитель выразил готовность принять призыв Генсека ООН «воздержаться от любых действий, которые могут обострить положение и принести с собой риск войны».
У Тан
25 октября У Тан направил руководителям СССР и США новые послания, предлагая выработать основы для соглашения, направленного на урегулирование проблемы мирным путем в соответствии с Уставом ООН. В телеграмме Хрущеву он просил дать инструкции советским судам, уже находящимся на пути к Кубе, «держаться в стороне от района перехвата», чтобы «избежать столкновения с кораблями Соединенных Штатов во время обсуждения различных вариантов возможного соглашения». У Тан также призвал Кеннеди дать инструкции органам, осуществляющим блокаду, избегать непосредственного столкновения с советскими кораблями, чтобы не спровоцировать военный конфликт. Кеннеди согласился принять меры для предотвращения столкновений советских и американских судов, хотя это противоречило требованиям командования ВМФ о расширении зоны «карантина». Американский президент писал главе ООН: «Я по-прежнему понимаю и приветствую Ваши усилия, направленные на достижение удовлетворительного решения. Я понимаю и разделяю Вашу озабоченность по поводу необходимости проявлять большую осторожность впредь до начала обсуждения». Отмечая, что советское наступательное оружие на Кубе угрожает миру, Кеннеди обещал У Тану, что командиры американских военных кораблей в Карибском море сделают все возможное, чтобы избежать непосредственного столкновения с советскими судами. Однако на специальном инструктаже для представителей прессы Макнамара заявил, что США не остановятся перед потоплением советских судов, доставлявших на Кубу оружие «наступательных видов». Такие заявления делались прежде всего для того, чтобы продемонстрировать американской общественность твердость позиции администрации. Но здесь было и предупреждение Москве, чтобы она не пыталась привести ракеты на Кубе в боеспособное состояние. Иначе советские суда могут быть перехвачены американскими со всеми вытекающими последствиями.
25 октября Кеннеди ответил на послание Хрущева. Он настаивал, что размещение советских ракет на Кубе «требовало ответных действий, о которых я объявил». Он выразил сожаление по поводу ухудшения советско-американских отношений, но заявил, что теперь только от СССР зависит восстановление прежнего положения.
В тот же день на заседании Совета Безопасности ООН Стивенсон и Зорин зачитали ответы своих правительств на послания У Тана. Тогда же между ними произошел замечательный диалог. Стивенсон неоднократно просил Зорина прямо ответить, есть ли на Кубе советские ракеты:
«– Так да или нет? Не ждите, пока вам переведут! Ответьте просто, да или нет?
– Я не нахожусь в американском суде, и поэтому не хочу отвечать на вопрос, который задается в прокурорском плане. В свое время вы получите ответ.
– Сейчас вы находитесь перед судом мирового общественного мнения и можете ответить просто «да» или «нет». Вы отрицали существование ракет на Кубе. Я хочу убедиться, правильно ли я вас понял.
– Продолжайте вашу речь, господин Стивенсон. В свое время вы получите ответ!
– Если вы этого хотите, я готов ждать ответа, пока не замерзнет преисподняя. Я также готов представить наши доказательства непосредственно в этом зале!»
В этот момент помощники Стивенсона внесли в зал заседаний увеличенные аэрофотоснимки пусковых установок советских ракет на Кубе. Зорин был посрамлен.