Позднее некоторые свидетели утверждали, что им показалось, что стреляли как из книжного склада, так и со стороны железнодорожного виадука. Но, замечу, учитывая неизбежное эхо от выстрелов, по звукам выстрелов определить место, откуда они были произведены, практически невозможно. Самого же стрелка (или стрелков?) в момент роковых выстрелов не видел никто.
Жаклин показалось, что раздался резкий выхлоп мотоцикла. Другие решили, что кто-то взорвал петарду или хлопушку. Фишер и Эдвардс приняли выстрел за выхлоп автомобильного мотора и даже рассмеялись. Но те, кому доводилось охотиться, в том числе Соррелз и Конналли, решили, что это – винтовочный выстрел. Однако большинство сотрудников секретной службы, не слишком опытные в стрельбе, не сразу поняли, что в президента стреляли. Они растерялись. Только телохранитель Джонсона Янгблад не растерялся, сразу повалив подопечного на пол с криком: «Ложись!» закрыв его своим телом. Но, похоже, вице-президент не был мишенью стрелка, сосредоточившего все свои усилия на Кеннеди. Начальник охраны президента Рой Келлерман и шофер президентского «линкольна» Билл Грир на несколько секунд оцепенели вместо того, чтобы немедленно повернуть президентскую машину в сторону. Впрочем, и быстрая реакция вряд ли бы спасла Кеннеди. Во-первых, смертельной, возможно, была уже первая рана, во-вторых, поворот четырехтонного «линкольна» все равно бы занял несколько секунд, а этого времени хватило бы убийце еще для двух-трех выстрелов. Охранник Клинт Хилл, еще не понявший, что в президента стреляли, увидел, как Кеннеди наклонился вперед и схватился за шею. Клинт тотчас выпрыгнул из машины на Элм-стрит и побежал вперед.
Охранник Пауэрс, находившийся на правом откидном сиденье, крикнул О̓Доннелу: «Кажется, президента ранили!»
Раздались крики: «Боже мой! Они застрелили президента!»
Супруга Джонсона Леди Бэрд воскликнула: «Нет, не может быть!»
Кое-кто из представителей прессы уже увидел винтовку в окне и стал лихорадочно искать укрытия.
Сотрудник секретной службы перебирается в президентскую машину после выстрела
Уильям Манчестер, сам служивший во время Второй мировой войны в американской морской пехоте и освоивший там профессию снайпера, свидетельствует: «Акустика на этой площади (Дили-плаза. – Авт.) обманчива. Автор, как и комиссия Уоррена, не мог определить, сколько выстрелов сделал Освальд. Два из них достигли цели. Большинство свидетелей утверждают, что они слышали три детонации, и три пустых гильзы были найдены в засаде снайпера. Однако несколько наиболее близких к месту происшествия свидетелей – а именно Жаклин Кеннеди, Клинт Хилл, Запрудер – слышали лишь два выстрела. К тому же для Освальда с его неряшливостью было бы типично явиться на книжный склад с пустой гильзой в казенной части винтовки, которую нужно было сначала вынуть, прежде чем начать стрелять (предположение, кажущееся невероятным. С момента покушения на Уолкера, о котором мы скажем дальше, Освальд должен был неоднократно тренироваться в стрельбе, и трудно предположить, что он оставил в казенной части пустую гильзу. Логичнее все таки предположить, что он действительно успел сделать три выстрела. – Авт.). Возможно, однако, что было сделано и три выстрела. В самом дело, в течение критического промежутка времени могло быть сделано и три выстрела. Позднее доказывали, что это было невозможно, поскольку между первым и третьим выстрелами должно было пройти менее шести секунд, а испытания показали, что для выстрела из винтовки Освальда требуется 2,3 секунды. Арифметика сводилась к тому, что к 2,3 секунды прибавляли 2,3 секунды и еще 2,3 секунды, что равняется 6,9 секундам. На самом деле это обман. Правильный подсчет будет таков: после первого выстрела проходит 2,3 секунды, после второго – 2,3 секунды, за этим следует третий выстрел. В итоге проходит всего 4,6 секунды». Интересно, что с помощью таких элементарных передержек и рождалась версия о заговоре. На самом деле Освальд легко мог уложиться в 5 секунд, выстрелив трижды.
Президент был ранен двумя пулями – в шею и в голову. 8,5-миллиметровая пуля попала ему сзади в верхнюю часть спины, задела правое легкое, и, повредив дыхательное горло, вышла через горло, пробив узел галстука. Затем та же самая пуля прошла сквозь спину губернатора Конналли, его грудь, правую кисть и левое бедро, «хотя губернатор вследствие замедленности реакции еще не почувствовал ранения». Так пишет У. Манчестер, считающий, что первой пулей была та, которая попала в спину и вышла через горло и которой был ранен губернатор Техаса. Если бы это было действительно так, то можно было дополнительно обвинить сотрудников секретной службы в том, что они не надлежащим образом выполняли свои обязанности и ничего не предприняли в те две с небольшим секунды, что прошли между первым и вторым выстрелами. Если бы они хотя бы толкнули Кеннеди, повернули машину или попробовали бы закрыть Кеннеди своими телами, то были бы шансы, что второй выстрел не оказался бы смертельным. Но с тем же успехом можно предположить, что первым был как раз смертельный выстрел в голову, а вторым – несмертельный выстрел в спину и горло, ранивший также губернатора Конналли. Кстати, сам Конналли показывал перед комиссией Уоррена, что был уверен, что он был ранен вторым выстрелом, которого он не слышал. В этом случае губернатора Техаса нельзя заподозрить в замедленной реакции. А промазал Освальд, скорее всего, когда делал третий выстрел, когда президент уже упал, и стрелок потерял его в перекрестье оптического прицела. У. Манчестер полагал, что смертельным был как раз третий выстрел, но эта версия явно понадобилась ему для нагнетания драматизма и дополнительной критики в адрес охраны президента, у которой в этом случае с момента первого выстрела было бы около пяти секунд для его спасения.
Эйб Запрудер, снимавший проезд кортежа Кеннеди на любительскую камеру, увидел искаженное лицо президента и был потрясен. А вот Нелли Коннелли, супруга губернатора, утверждала, что гримасы на лице Кеннеди не было, он только поднес руку к горлу и медленно сполз вниз. Рою Келлерману показалось, что президент воскликнул: «Боже мой, я ранен!» Но это могло только показаться. Независимо от того, какое ранение было первым, ни после одного из них ни говорить, ни тем более кричать президент не мог. Если первая пуля поразила гортань, то Кеннеди сразу же лишился голоса. А если первая пуля попала в голову, произведя обширные разрушения головного мозга, Кеннеди тем более не успел бы вскрикнуть. Замечу, что когда точно такое же ранение в голову получил С.М. Киров, очевидцы никаких криков или произнесенных им слов не зафиксировали. Поскольку только после мнимого вскрика Келлерман оглянулся и увидел, что президент действительно ранен, можно предположить, что историческую предсмертную фразу Кеннеди он придумал задним числом.
Только тогда, когда президентский лимузин, вихляя из стороны в сторону, уже медленно выбирался из общей колонны, Конналли почувствовал, что ранен. Словно кто-то ударил его пудовым кулаком по спине. Губернатор наклонился вперед, увидел кровь на коленях и рухнул влево.
Из головы Кеннеди хлынула кровь. Сначала крови не было. Но уже через мгновение она залила платье Жаклин. Она, склонившись к Кеннеди, воскликнула: «Боже мой, что они сделали? Боже, они убили Джека, моего мужа! Джек! Джек!» Она находилась в состоянии глубокого шока и потом не могла вспомнить происходящего. «Они» в ее восклицаниях доказывало, что она считала президента жертвой заговора.
Мемориальный Парклендский госпиталь располагался в четырех милях от места покушения на бульваре Гарри Хайнса. В 12.33 сотрудников госпиталя предупредили, что им предстоит оказать помощь раненому президенту и что он в критическом состоянии. В 12.36 президентский «линкольн» уже тормозил у здания госпиталя. Как утверждает У. Манчестер, госпиталь не был готов, поскольку из-за помех радиосообщение туда было передано с трехминутным опозданием. Впрочем, это уже роли не играло, поскольку одно из ранений президента было безусловно смертельным. Даже сегодня, полвека спустя, когда медицина шагнула далеко вперед, в том числе и в деле использования новейших технологий и не существовавших в 60-е годы препаратов, она ничем не смогла бы помочь Джону Кеннеди. Президент фактически умер за шесть минут до прибытия в госпиталь. У него не было ни дыхания, ни пульса. Вероятно, после выстрелов своего убийцы он жил считаные секунды. Но Жаклин поддерживала его голову, как у живого. Зато Конналли, которого многие считали мертвым, очнулся. Его привел в чувство толчок при резком торможении «линкольна» перед госпиталем. Губернатора вынесли из машины первым.
Когда Кеннеди пытались вытащить из машины, Жаклин воскликнула: «Вы знаете, что он умер. Оставьте меня с ним». Когда Кеннеди клали на носилки, у него не было признаков жизни. Ноги болтались, как у мертвеца.
Но сердце, хотя и редко, еще билось, несмотря на то, что давление упало до нуля. Президенту ввели через рот трубку для очистки дыхательных путей. Затем с помощью катетера стали вливать раствор Рингера с лактатом – особый тип физиологического раствора. Но врачи не знали группы крови Кеннеди. Медсестра мгновенно выскочила в коридор узнать группу крови у охранников. Они сообщили, что у президента нулевая группа крови, резус положительный. Кеннеди ввели трубку через рану, нанесенную пулей в трахее, чтобы защитить трахею и обеспечить механическую вентиляцию легких. Но к этому времени сердце президента уже остановилось, не было и дыхания, а из раны на голове вытекла вся кровь. В результате попадания пули в череп оказался полностью разрушен головной мозг, и спасти Кеннеди в принципе было невозможно. Смерть, согласно протоколу вскрытия, формально была зафиксирована уже в 13.00. При этом предположительный интервал между ранением и смертью медики оценили в полчаса.
Между тем в 12.36 по радио «Америкен бродкастинг компани» было передано сообщение-молния о покушении на Кеннеди и что он тяжело ранен. А в 12.40 популярный телекомментатор «Коламбиа бродкастинг компани» Уолтер Кронкайт объявил: «В Далласе, штат Техас, по кортежу президента Кеннеди было произведено три выстрела».