Как раз в это время Освальд в семи кварталах от склада сел на автобус на углу Элм-стрит и Мэрфи-стрит в деловой части Далласа. В 12.44 он вышел из автобуса, взяв пересадочный билет. В это же время всем полицейским, патрулирующим деловую часть города, было приказано следовать в район Элм-стрит и Хьюстон-стрит. Инспектор Сойер, основываясь на показаниях водопроводчика Бренана, передал по полицейскому радио описание внешности Освальда как основного подозреваемого. Полицейскому Джону Д. Типпиту приказали патрулировать район Оук-Клиф.
В 12.47 в четырех кварталах от автобуса, с которого сошел, Освальд сел в такси около остановки междугородных туристических автобусов «Грейхаунд». Некоторое время он молча и неподвижно сидел рядом с шофером, и тот заподозрил, что пассажир сильно пьян.
В 12.50 главный агент секретной службы Соррелз выяснил, что черный ход склада не охранялся полицией, и приказал директору склада составить список всех его сотрудников.
В 12.54 Освальд, проехав 2,5 мили на такси, вышел на углу Бекли-стрит и Нилистрит в пяти минутах ходьбы от меблированных комнат, где он жил. Около 13.00 он был дома.
По словам его экономки Робертс, Освальд сразу же отправился в свою комнату, даже не ответив на ее приветствие, и вышел через несколько минут уже в куртке, которой на нем не было, когда он вошел. Затем Робертс видела Освальда на автобусной остановке.
В начале второго Трулли сообщает полиции, что отсутствует один из его сотрудников, Ли Харви Освальд.
В 13.12 заместитель шерифа Люк Муни нашел три гильзы от винтовочных патронов недалеко от окна на шестом этаже.
В 13.15 Типпит остановил Освальда около аптеки, недалеко от перекрестка Восточной 10-й улицы и Северной Паттон-авеню, менее чем в миле к юго-востоку от пансиона, где тот жил. Они беседовали через окно машины. Освальд выхватил пистолет из-под куртки и застрелил Типпита, когда тот выходил из машины. Это видели девять свидетелей, которые уверенно опознали Освальда.
На месте происшествия были обнаружены четыре гильзы, по заключению экспертов (составленному еще до работы комиссии Уоррена), извлеченные из револьвера, позже найденного у Освальда. Тем не менее пули, извлеченные из тела Типпита, не были идентифицированы как выпущенные из револьвера Освальда. На последнее обстоятельство нередко указывают сторонники конспирологического направления в исследовании обстоятельств убийства президента Кеннеди. Они использует этот факт, чтобы заявить, что в действительности Освальд Типпита не убивал, а его просто подставили полиция или ФБР, чтобы подтвердить версию об убийце-одиночке. Однако хорошо известно, что оружие, из которого произведены выстрелы, идентифицируют именно по гильзам. По пулям без гильз надежную идентификацию произвести невозможно. Да и странно получается: Освальд, которого пытался задержать полицейский, стрелял зачем-то в воздух, а в это время какой-то другой злодей четырьмя выстрелами прикончил беднягу Типпита.
Уже через минуту после убийства Типпита шофер проезжавшего «пикапа» передал по радио погибшего полицейского: «Алло, полиция, у нас здесь стрельба».
В 13.22 Освальд с пистолетом в руке через Паттон-стрит бежал в сторону бульвара Уэст-Джефферсон. У бензоколонки «Тексако» напротив автостоянки он выбросил свою куртку.
В это время заместитель шерифа Юджин Бун нашел на шестом этаже склада учебников винтовку.
В 13.40 Освальд вбежал в кинотеатр «Техас», находящийся на расстоянии восьми кварталов от места, где был убит Типпит.
Уборщик магазина Джонни Брюер видел, как спустя несколько минут после убийства Типпита Освальд прятался в нише у входа в магазин. Посчитав его действия подозрительными, Брюер проследил за ним и заметил, как Освальд прошел по улице и вошел в находящийся рядом кинотеатр «Техас», не взяв билет. Он сообщил об этом контролеру кинотеатра, который позвонил в полицию примерно в 13.40.
В 13.45 диспетчер полицейского управления сообщил полицейским патрулям, что «какой-то подозрительный человек только что вошел в кинотеатр «Техас» на бульваре Уэст-Джефферсон», где показывали боевик «Война – это ад». Патрульные машины стали стягиваться к «Техасу». Когда приехала полиция, Брюер опознал Освальда.
В 13.50 Освальд был арестован прямо в кинозале, причем при аресте он пытался застрелить одного из полицейских со словами: «Ну все, это конец». Когда его выводили из театра, Освальд кричал, что он жертва жестокости полиции, и еще, по некоторым свидетельствам, гордо заявил полицейскому офицеру: «Теперь все будут знать, кто я!»
В 14.15 капитан полиции Д.У. Фритц, которому Трулли рассказал об исчезновении сотрудника, отдает приказ об аресте Освальда, но ему сообщают, что он уже в полиции.
В 14.30 в здании Департамента полиции Освальд был впервые допрошен детективом Джимом Лавелом по делу об убийстве полицейского Типпита. На допросе присутствуют агент секретной службы Соррелз и представитель ФБР Хости. Позднее Освальду предъявили обвинения в обоих убийствах, президента и Типпита.
Вскоре после своего ареста Освальд, встретившись с журналистами в коридоре, заявил: «Я ни в кого не стрелял… Меня задержали потому, что я жил в Советском Союзе. Я просто козел отпущения!» Позже, на пресс-конференции, журналист спросил: «Вы убили президента?» Освальду, которому к этому времени уже было предъявлено обвинение в убийстве Типпита, но еще не было предъявлено обвинение в убийстве Кеннеди, ответил: «Нет, меня в этом не обвиняли. Мне никто не говорил про это. Впервые я услышал об этом, когда кто-то из репортеров в зале спросил меня об этом». Когда его выводили, ему был задан вопрос: «Как вы повредили свои глаза?» Освальд ответил: «Меня ударил полицейский».
Освальда допрашивали несколько раз в течение тех двух дней, что он находился в Департаменте полиции Далласа. Он отрицал убийство Кеннеди и Типпита, отрицал владение винтовкой, сказал, что две его фотографии с винтовкой и пистолетом в руках были фальшивками, отрицал, что говорил Фрэзиеру, что хотел ехать в Ирвинг за карнизами, отрицал, что принес длинный пакет на работу в утро убийства. Комиссия Уоррена также отметила, что Освальд отрицал знакомство с А.Д. Хиделлом, а когда ему показали поддельную карту, которая была у него в момент ареста, отказался отвечать на любые вопросы, касающиеся его, сказав: «…у вас есть карта, и вы сами знаете о нем столько же, сколько и я». Комиссия Уоррена отметила, что поддельная карта была выписана на имя «Алек Джеймс Хиделл». Как установила комиссия Уоррена, человека с таким именем вообще не существовало в природе, и, разумеется, он никак не мог служить в корпусе морской пехоты.
Ли Харви Освальд с Мариной и Джун
Когда Ли позвонил матери из тюрьмы и сказал, что хочет поговорить с Мариной, Маргарита грубо оборвала разговор, показав, что не хочет иметь с ним дело.
Во время первого допроса в пятницу 22 ноября на вопрос, где он был в момент убийства президента, Освальд ответил Джеймсу Хости и Уиллу Фрицу, что он обедал на первом этаже склада, а затем поднялся на второй этаж за кока-колой, где встретился с полицейским. Во время своего последнего допроса 24 ноября, по свидетельству инспектора Гарри Холмса, Освальд опять говорил, что в момент убийства Кеннеди он работал на верхнем этаже, а после стрельбы спустился вниз, где столкнулся с полицейским.
Освальд несколько раз во время допросов и встреч с журналистами требовал адвоката. Но когда представитель Коллегии адвокатов Далласа встретился с ним в камере в субботу, Освальд отказался от его услуг, заявив, что хочет, чтобы его интересы представлял Джон Абт, главный юрисконсульт Коммунистической партии США, либо юрист, связанный с Американским союзом защиты гражданских свобод. Нью-йоркский юрист Абт был широкой известен своей защитой тех, кто обвинялся в совершении политических преступлений. Марина и Маргарита Освальд и Рут Пэйн несколько раз пытались связаться с Абтом по телефону в субботу и воскресенье, но он на уикенд уехал за город и был недоступен. Освальд также отклонил предложение своего брата Роберта воспользоваться услугами местного адвоката.
У. Манчестер прав, когда отмечает, что далласская полиция организовала охрану Освальда из рук вон плохо: «Двери были фактически открыты настежь для всех. Видеопленки телевидения, запечатлевшие события тех дней, напоминают массовые свалки из гангстерских кинофильмов. На ролях статистов выступают истцы и свидетели по другим делам, оказавшиеся в это время в здании полиции, заключенные и их родственники, родственники полицейских, жулики и пьяницы, забравшиеся сюда из злачного района Харвуд-стрит. Одним словом, любой помешанный, захотевший поглазеть на самого нашумевшего преступника, содержащегося под стражей самой нашумевшей полиции, мог свободно прийти на организованную вечером в пятницу в подвальном этаже здания полицейского управления пресс-конференцию Карри – Уэйда – Освальда. И один такой психопат действительно явился посмотреть на Ли Освальда, сидевшего на специальном возвышении для лучшего его обозрения».
Беда была еще и в том, что, согласно американским законам, Освальд подлежал ведению местной техасской юстиции, хотя и обвинялся в убийстве президента США. Вот если бы его обвиняли только в неудавшейся попытке покушения на президента, тогда его бы забрали в Вашингтон, и следствием по его делу вплотную занялось бы ФБР. И можно быть уверенным, что тогда убийца Кеннеди благополучно дожил бы до суда, где ему была бы гарантирована смертная казнь за два убийства – президента и полицейского.
У. Манчестер так описывает будущего убийцу Освальда: «Посетитель, о котором идет речь, появился в очках в роговой оправе, с блокнотом в руках и с заранее подготовленным лживым предлогом для пребывания здесь. Он выдал себя за переводчика для израильской печати. Он зря лгал. Его и так пустили бы, ибо пресс-конференция была организована по принципу: кто успел, тот и сел. Капитану Фритцу из отдела по расследованию убийств уголовной полиции, опоздавшему на пресс-конференцию, не хватило места. Самозванец же беспрепятственно взгромоздился на один из столов. Он даже задавал вопросы. Проявленная впоследствии кинопленка показывает, что он в упор рассматривал арестанта. И Освальд, и мужчина, пристально разглядывавший его, внешне не имели ничего общего. Однако в эмоциональном отношении в них сказывалось нечто родственное. Оба были неудачниками с нарушенной психикой. Оба были отверженными, но жаждавшими известности. Оба затаили обиду против всего света, проявляли авантюристическую готовность на любой необузданный поступок, по своей натуре питали даже склонность к убийству, не смогли обеспечить нормальных отношений с окружающими их людьми, особенно с женщинами, и были равнодушны к общественной жизни».