— Сила — это не колдовство. Я не могу сотворить цветок из воздуха. Никто этого не сможет — ни вы, ни повелитель ситов.
Йода моргнул:
— Моя Сила это может. Связывает все живое Сила, которую я знаю.
— Учитель, это же словесная акробатика. Сила — она та же, какой всегда была. Темная сторона — это не другая энергия. Использовать ее — значит просто открыть для себя новые способы управлять этой энергией, воздействовать на сердца других. Пожелайте чего-нибудь еще. Пожелайте власти.
— Власть есть у меня.
— Пожелайте богатства.
— Богатство не нужно мне.
— Пожелайте оказаться в безопасности, — в расстройстве сказал Дуку. — Пожелайте освободиться от страхов!
— Никогда в безопасности я не буду, — ответил Йода. Он отвернулся от Дуку — бесформенный мешок, укрытый потрепанным, изъеденным кислотой плащом. — Вселенная велика, холодна и темна — не уйти от этого. То, что люблю я, отнято у меня будет рано или поздно; и никакое могущество — темное ли, светлое ли — не спасет меня. Убит был Джей Марук, за которым присматривал я; и Макс Лим, и еще многих, многих джедаев потерял я. Моими близкими были они.
— Так разозлитесь из-за этого! — выпалил Дуку. — Возненавидьте! Разгневайтесь! Отчайтесь! Позвольте себе хотя бы раз перестать играть в рыцаря-джедая и признайте то, что вы всегда знали: вы одиноки, вы велики, и когда мир наносит вам удар, лучше нанести удар в ответ, а не подставлять другую щеку. Ощутите это, Йода! Я чувствую, как тьма растет в вас. Здесь, в этом месте, будьте честны с собой и осознайте правду о себе.
В этот момент Йода обернулся, и Дуку не смог сдержать пораженного вздоха. Была ли то игра света от голомониторов, отражавших на стол унылые просторы и панорамы далеких битв, или еще какой-то трюк, но лицо Йоды скрывали глубокие тени — черные и синие — и в первый жуткий миг Дуку показалось, что он выглядит в точности как Дарт Сидиус. Или, сказать вернее, как Йода, каким он мог бы стать: Йода нравственно прогнивший, Йода, чье поразительное могущество полностью выпущено на свободу благодаря темной стороне. Дуку мгновенно понял, каким глупцом он был, пытаясь сманить старого учителя на темный путь. Если бы Йода когда-нибудь перешел на темную сторону, сам Сидиус был бы просто уничтожен. Вселенной еще предстояло осознать, сколько зла может причинить рыцарь-джедай с почти девятисотлетним опытом. Из теней Йода обратился к нему.
— Разочарований не люблю я, ученик, — прошипел он злобным голосом. — Дай мне мою розу!
На стенах Комнаты Плача были вырезаны розы с шипами, совсем как настоящие. Лазутчику показалось, что кровь бежит по ее лицу чуть-чуть быстрее. "Несерьезно, — сказала она себе. — Раны на голове всегда сильно кровоточат. Но это не значит, что рана серьезная". Кап-шлеп-кап-кап-шмяк: ручейки крови медленно ползут по щекам и стекают по горлу, капельки падают, как песчинки в песочных часах. Стекают вниз. Вытекают.
Кап, кап. Из камина пахнет горящими сырыми дровами. Пламя дрожит и пожирает поленья. Там, где прошел огонь, белая кора почернела, съежилась и покрылась волдырями.
— Что ты с нами сделаешь? — спросил Уи.
— Мы не перейдем на твою сторону, — хрипло зарычала Лазутчик. — Мы не…
— Разговаривать со старшими тебе ни к чему, — мягко промолвила Асажж.
Трещат поленья. Кап.
Лазутчик попыталась что-то сказать, но Асажж зажала ей рот Силой, будто кляпом.
Кап.
— Я дам знать, когда тебе можно будет говорить, — добавила Вентресс.
Глаза Лазутчика яростно горели. Она боролась за глоток воздуха.
Поленья трещали. Кап. Кап.
— Зачем ты с ней это делаешь? — выпалил Уи.
— С ней? Сила в ней слаба, — ответила Вентресс. — Живая или мертвая, она мало что значит. Было бы аккуратнее просто ее убить, но я не настаиваю. Ты интересуешь меня куда больше.
Асажж протянула руку и прикоснулась — всего лишь прикоснулась — к щеке Уи.
— Есть то, чего ты хочешь, — сказала она. — Почему бы не взять?
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Я не твоя мама, — мягко сказала Вентресс. — Тебе не нужно быть со мной… паинькой. Я очень хорошо ощущаю в тебе темную сторону. Очень хорошо.
Она бросила взгляд на Лазутчика.
— Я видела, как ты на нее смотришь.
— Выдумки, — хрипло ответил Уи. — Ты считаешь, что можешь убить моего дроида, ранить подругу и после всего этого уговорить меня перейти на свою сторону?
— Именно так я и считаю. — Она снова провела кончиками пальцев по его щеке. — Я убила твоего дроида и могу убить девчонку. Жизнь — не сборник сказок, малыш. Хорошие парни не всегда побеждают. Иногда плохие парни даже не знают, что они на плохой стороне. Ты ведь знаешь, что теперь ты на плохой стороне, правда? — Она говорила тихо, с ленцой. — В нашем мире единственный закон — это власть: правит тот, кто обладает властью и кто готов пользоваться тем, чем обладает.
— Я не такой, как ты, — начал Уи, но его голос сорвался, как будто он был готов разрыдаться.
— Неужели? Не ты ли говорил, что умрешь от меча джедая? — возразила Вентресс. — Сдается мне, что тебе суждено перейти на нашу сторону.
Языки пламени шипели.
— Ты отбиваешься изо всех сил, — пробормотала Вентресс, — как будто я пытаюсь причинить тебе вред, тогда как я всего лишь хочу тебя освободить.
Она стояла так близко, что Уи чувствовал тепло ее тела. Ее речь — шепот, легкий, как паук, заползающий в его ухо.
— Все, чего ты хочешь, может быть твоим, малыш. Что ты желаешь, ты можешь взять. Это все твое, — сказала она, обведя рукой помещение. — Эта комната — твоя, этот особняк — твой. Джедаи забрали все это у тебя, но оно твое по праву, и ты можешь взять его. Камин принадлежит тебе тоже. Здесь все твое, и твое также все то, что ты захочешь себе взять. Она тоже может быть твоей, — сказала Вентресс, бросив взгляд на Лазутчика. — Ты можешь взять ее, если захочешь.
Горький запах горящего сырого дерева.
— Покажи ему, что я права, — прошептала Вентресс Лазутчику. И, к своему ужасу, Лазутчик почувствовала, как Асажж Силой раздвигает ее губы в улыбку.
Кап, кап.
— Поцелуй ее, Уи.
По лицу Лазутчика струится кровь. Воротник намок.
— Поцелуй ее. — И ему хотелось этого.
Асажж улыбнулась.
— Добро пожаловать домой, — сказала она. — Теперь выбирай.
— У тебя дрожит рука.
— Да. — Дуку хмуро посмотрел на непослушную конечность. — Старость.
Йода улыбнулся:
— Страх.
— Не думаю…
Лицо Йоды показалось из тени. Его образ в ситском обличье исчез. Это был просто Йода, старый добрый Йода, который взял Дуку за руку и принялся ее внимательно разглядывать, как будто он, подобно безумной Уирри, умел читать будущее в рисунках линий ладони.
— Чувствовать дрожь даже ты должен.
За его спиной на голомониторах продолжалась атака на Омват.
— Я хитростью заманил вас сюда, — сказал Дуку. — Это ловушка.
Йода ответил немедленно:
— Ловушка? О да, ловушка это.
Руки старика были теплыми и сильными. "Если упадешь ты, подхвачу тебя я".
Нет. Не "если", а "когда". Йода сказал: "Когда упадешь ты, подхвачу тебя я". Неужели он знал еще тогда, семьдесят лет назад, что этот день настанет? Конечно, даже Йода не мог предполагать, что его лучший ученик падет так низко, так неимоверно низко.
— На темную сторону переходить, полагаю, не следует мне, — проговорил Йода, словно обращаясь к самому себе. — Не сегодня. Чувствую ли ее тягу я? Конечно! Но секрет позволь тебе раскрыть, ученик.
— Я не ваш ученик, — сказал Дуку. Йода не обратил внимания.
— Йода тьму в себе несет, — продолжал старый учитель, — а Дуку несет свет. После стольких лет! Через необъятные океаны пространства! Несмотря на все эти трупы, которые ты старался нагромоздить между нами. Взывает он ко мне, этот маленький Дуку! Стремится к истинной Силе, как железо к магниту. — Йода хихикнул. — Даже слепое зерно прорастает, устремляясь к свету. Неужели могучий Дуку не способен достичь того, что может обыкновенная роза?
Граф сказал:
— Я слишком далеко зашел по темному пути, чтобы вернуться.
— Пфе. — Йода щелкнул пальцами. — Пустая вселенная — где она сейчас? Одинок ты, Дуку, и никто тебе не хозяин. Каждое мгновение вселенная уничтожает себя и начинается снова. — Он сильно ткнул Дуку посохом в грудь. — Выбирай и начинай снова!
Внизу, в подвале, Уи стоял в считанных сантиметрах от Лазутчика, от ее окровавленного лица.
И вдруг Лазутчик улыбнулась по-настоящему: она знала, знала, что он сейчас сделает; Сила наполнила ее, и она разорвала хватку Асажж на своем горле.
— Правильно! — прошептала она. — Ты сделаешь правильный выбор!
— Да?
— Да!
Лицо мальчика озарила улыбка облегчения, будто солнечный луч, проникший в темные закоулки.
— Ты что делаешь? — сердито спросила Асажж.
Уи засмеялся и щелкнул пальцами.
— Просыпаюсь! — сказал он. — Лазутчик, Лазутчик, ты права! Я не поддамся! Я не стану дурным человеком!
— Ты сейчас станешь мертвым человеком, — пообещала Вентресс. Ее красные клинки зажглись.
Уи снова засмеялся.
— Если честно, это пугает меня гораздо меньше, чем мысль о том, что я мог стать… мог стать таким, как ты, — сказал он. — Не обижайся.
— Не обижаюсь, — протянула Асажж. — Дроиды, убить…
Огненный ураган смел дверь, превратив ее в дымящиеся щепки. На другом конце комнаты, где только что стояли шесть боевых машин с наведенными на падаванов бластерами, неожиданно осталось только два серьезно поврежденных дроида, стоявших по краям кучи оплавленного металлолома.
— Что это было? — пожелала знать Вентресс.
— Мини-ЭМП от "Рика/Моаб", — ответил Солис, входя во взорванный дверной проем.
— Это не входит в спецификацию "лакея".
Дроид пожал плечами: