никогда не были близки, а когда Кабал признался, что ненавидел Хорста, стало ясно почему. Но даже
сейчас, даже в этом месте, кровь, как и раньше, гуще воды.
— Эй! Босс! — из ниоткуда появился Кости. За мгновение, что Хорст переводил взгляд с
Йоханнеса Кабала на мистера Костинза и обратно, его брат испарился — на его месте стоял Кабал,
некромант.
— Что? — бросил Кабал.
— Мне кажется, у нас клиент, — сказал Кости, широко улыбнувшись.
Хорст вздохнул. Момент упущен. До сих пор непринуждённая улыбка и добродушие мистера
Костинза ему даже нравились. До сих пор было очень легко забыть, что он всего лишь частичка Ада,
которую принесли на Землю и одели в шляпу. Эта улыбка изменила всё. Речь шла о том, чтобы
забрать чью-то душу — и это был повод для радости.
— Где?
— В зале с автоматами. Она там просто торчит без дела, да и выглядит очень даже несчастно. У
нас наверняка для неё что-нибудь найдётся.
— В зале с автоматами? В кои-то веки это место оправдало затраты.
Кабал зашагал вперёд, Костинз за ним. Хорст растворился в воздухе и прибыл раньше них.
Зал игровых автоматов неизменно служил отличной приманкой для людей, жаждущих
избавиться от лишней мелочи, а вот в сборе душ проявлял себя слабо. Сейчас, как и всегда, он был
забит детишками и подростками, что играли в багатель и одноруких бандитов, мерялись силой с
медной рукой, и созерцали жутковатые сценки в механических вертепчиках. Хорст лихорадочно
смотрел по сторонам. Они скоро дойдут, и он потеряет свой шанс увести отсюда потенциальную
жертву. Люди вокруг мешали ему передвигаться на большой скорости, и ему приходилось тактично
проталкиваться через толпу. Он не видел никого, кто бы подходил по описанию, пока орава
подростков не бросила попытки достать мягкую игрушку из автомата и не отошла. Девушка.
Наверное, ей даже двадцати нет. Хорст редко видел, чтобы горе так сильно отпечатывалось на лице.
Её окружали люди, но не касались её — несчастье было почти что материальным. И ей, должно быть,
казалось, что они умышленно его избегают. Хорст решительно двинулся сквозь толчею.
— Прошу прощения, мадам.
Он стоял рядом с ней. Она подняла взгляд. Столько ночей без сна. Столько ночей в слезах. Он
посмотрел в сторону входа. Видно было, как приближаются его брат и Кости. У него не оставалось
времени на изысканные манеры и даже на то, чтобы зачаровать её и вывести оттуда.
— У вас несчастный вид. Могу я чем-то помочь?
Она лишь слабо, неуверенно улыбнулась.
— Меня зовут Хорст Кабал. Я один из владельцев. Невыносимо видеть, как кто-то...
Кабал и Костинз были уже почти у входа.
— Слушай, что стряслось? Может, деньгами помочь? У нас денег полно, не знаем, куда девать.
Дам столько, сколько нужно.
Её улыбка поникла, она растерялась. Времени больше нет. Он наклонился и шепнул ей на ухо:
— Делай, что хочешь, только не поддавайся искушению. Обещаешь?!
Он выпрямился, она непонимающе на него смотрела.
— Не поддавайся, — еле слышно повторил он, и пропал.
Кабал осмотрел помещение. Полным-полно женщин, которые то ли и вправду горевали, то ли
следуя моде, делали невыразительное лицо. Если он когда и обладал способностью заметить горе, она
давно уже атрофировалась от нечастого использования.
— Кто? — спросил он Костинза.
— Вон та, босс. Лицо у неё — печальнее не придумаешь
Кабал внимательно на неё посмотрел. Честно говоря, она выглядела немного озадаченной.
— И чего же она хочет?
Костинз некрасноречиво пожал плечами.
— Не знаю.
Кабал раздражённо выдохнул и попытался вспомнить, как работает это место. С другими
аттракционами было куда проще. Там можно было просто спросить. Он поискал, кого бы спросить
тут, и его взгляд упал на механическую гадалку. Из своего стеклянного ящика Госпожа Судьба
обещала поведать будущее наивным клиентам на небольшом куске картона — и всё за один пенни.
"От неё был толк в прошлом", — припомнил он. — "Может, будет и сейчас?"
Кабал подошёл к ней и незаметно стукнул кулаком по ящику рядом с прорезью для монет.
Ничего не произошло.
— Плати-ка сама, Судьба, а то устрою тебе свидание с ножовкой, — сказал он грубым
шёпотом.
Манекен немедленно задвигался, услужливо посмотрел в хрустальный шар, и остановился.
Мгновение спустя в лоток упала карточка. Кабал взял её и прочитал:
ГОСПОЖА СУДЬБА ВСЁ ВИДИТ И ВСЁ ЗНАЕТ.
ТЫ ВСТРЕТИШЬ ЖЕНЩИНУ, У КОТОРОЙ ЕСТЬ ТО, ЧТО ЕЙ НЕ НУЖНО.
ПРЕДЛОЖИ ЕЙ СРЕДСТВО ОТ ЭТОГО, И ОНА НЕ ПОСКУПИТСЯ.
СОВЕТ ГОСПОЖИ СУДЬБЫ:
О ЧЕЛОВЕКЕ СУДЯТ ПО МАНЕРАМ.
Кабал прочёл карточку дважды, затем смял её. Он наклонился к кабинке, как будто хотел
бросить монетку.
— Вот от этого как раз никакого толка, — прошептал он. — От чего она хочет избавиться? От
болезни? Вшей? Своеобразного и раздражающего смеха? Дай мне нечто конкретное и прибереги
бессмысленные обобщения для посетителей.
Человеку с фантазией показалось бы, что манекен поджал губы. Несомненно, она проделала
свои нехитрые предсказательские манипуляции в лишённом достоинства темпе. Автомат выплюнул
карточку с такой злобой, что Кабалу пришлось поймать её, чтобы та не упала на землю. Вот что на
ней было:
ЛАДНО, ЛАДНО.
ГОСПОЖА СУДЬБА И ВСЁ ТАКОЕ.
У ЭТОЙ ЖЕНЩИНЫ РЕБЁНОК, И ОН СВОДИТ ЕЁ С УМА.
НЕ ПРЕКРАЩАЕТ РЕВЕТЬ. МУЖА НЕТ.
СЕГОДНЯ ЗА НИМ ПРИСМАТРИВАЕТ ЕЁ МАТЬ.
ПРЕДЛОЖИ ЕЙ ВЫХОД, И ОНА ОТДАСТ ТЕБЕ СВОЮ ДУШУ. ВСЁ ПРОСТО.
СОВЕТ ГОСПОЖИ СУДЬБЫ:
В БУДУЩЕМ ПОПЫТАЙСЯ СКАЗАТЬ "ПОЖАЛУЙСТА", НАХАЛ.
За исключением совета, как раз эти новости Кабал и надеялся получить.
— Костинз, я хочу, чтобы отсюда эвакуировали всех, за исключением этой женщины.
— Будет сделано, — ответил Костинз, и тихо и незаметно начал ходить по комнате, раздавая
бесплатные билеты всем без разбора. Через пять минут в зале не осталось никого, кроме Кабала и
женщины, которая медленно скармливала монетки автомату под названием "Потехе час". А точнее,
так казалось Йоханнесу Кабалу, который не знал, что кое-кто стоит в углу, держась в прозрачном
состоянии. Хорст с надеждой наблюдал за происходящим.
В ряду автоматических вертепчиков один был накрыт брезентом с табличкой "Не работает"
спереди. В действительности, он стоял пустым, так как у Кабалов на нём закончились идеи. Теперь
Кабал подошёл к нему, сконцентрировался, беззвучно произнёс: "Заклинаю тебя", — и снял чехол.
Внутри ящика оказался вертепчик, изображающий комнату. В этой комнатке была малюсенькая
механическая кукла, поразительно похожая на эту грустную девушку. Комнатка была обшарпанной
спаленкой с распахнутой дверью, через которую было видно ванну и висящие над ней на верёвках
простыни. Механическая кукла стояла у колыбельки, в которой лежала крошечная куколка ребёнка.
Может, она была и маленькой, но каким-то образом имела достаточно деталей, чтобы показать, что
такого ребёнка вряд ли кто-то мог полюбить. Вертепчик назывался "Материнское избавление".
Свернув на руке чехол, Кабал отошёл в дальний конец зала и сделал вид, что разговаривает со
стариком в разменной будке. В действительности, он наблюдал за женщиной. Впрочем, не он один.
Девушке стал надоедать "Потехе час", которая начала выдавать лимоны с жестокой
регулярностью. Вскоре у неё стали заканчиваться монетки, и такой поворот удачи её расстроил. Она
оставила автомат и пошла вдоль строя его собратьев. Она знала, что скоро уже надо будет идти
обратно домой, и хотела получить на ночь ещё одну маленькую частичку удовольствия. Она увидела
ряд автоматических вертепчиков и стала их по очереди рассматривать. Они все были кошмарными, с
историями об убийствах, казнях, злых призраках и жестоком правосудии, — обо всём этом ей не
хотелось знать. Она уже собиралась уйти, когда её взгляд упал на последний автомат в ряду. Было
дело в названии или в поразительном сходстве куклы с ней, или вертепчика с её собственной
спальней, никто из Кабалов не мог сказать, но он неотступно притягивал её.
Она остановилась у ящика и заглянула в него. Это было странно, будто во сне. Как будто кто-то
взял её жизнь, воссоздал её в дереве, проволоке и краске и поместил сюда на всеобщее обозрение. На
полосках бумаги, старых и пожелтевших несмотря на то, что в действительности им не было и десяти
минут, приколотых к полу вертепчика, было написано соответственно "Несчастная мать" и
"Неугомонный ребёнок". Глаза у неё стали влажными. Всё-таки она не одинока. Кто-то ещё страдал
так же, как она, если эта история была рассказана здесь. Когда она полезла в карман за одной из
немногих оставшихся монеток, поблизости ещё одни глаза стали влажными и тихо заплакали.
Она должна была узнать, она должна была увидеть, что стало с этим другим человеком.
Вертепчик ведь назывался "Материнское избавление". Как? Как она нашла избавление? Ей,
неизвестно почему, поскорее надо было это узнать. Она вставила монету в щель и разжала пальцы.
Вертепчик со стрёкотом ожил. Ручки ребёнка то поднимались, то опускались в механическом
ритме, а его головка вращалась из стороны в сторону, — плача, чего-то требуя, не замолкая ни на
секунду. Одновременно с ребёнком мама приставила ручки к ушам и затрясла головкой. Её нервы
готовы были лопнуть. Не проходило и дня, чтобы она не думала о самоубийстве. Женщина прижалась
лбом к холодному стеклу и закусила губу.
Послышался отчётливый щелчок, и пол совершил треть оборота против часовой стрелки, меняя
сценки. Теперь мама стояла в ванной. Используя мойку как стол, она что-то мешала. Порошки и