– А кто знает? Кто-то может подтвердить или опровергнуть ваши слова?
– Пойдёмте к нашему директору, – сказал он и вышел из-за стойки.
Мы прошли по длинному коридору и оказались у большой двери, на которой висела табличка с яркими рунами на ней, гласившими: «Магистр Френзель, директор Большой библиотеки Высокой Академии Магии и Механики». Сопровождавший нас гоблин поколебался около двери, а потом тихонько постучал. Дверь молчала. Мы постояли некоторое время, никакой реакции не было. Тогда Глойда просто взяла и открыла дверь – она оказалась открытой, и мы просто шагнули внутрь.
Мы оказались в светлой комнате, и на нас строго смотрела очередная молодая гоблинша, сидевшая за столом. Шевроны на форме говорили, что она в должности старшего администратора. Она чеканно спросила:
– В чём дело?
Сопровождавший нас гоблин что-то пролепетал, и я даже не расслышал, что именно, после чего поспешил ретироваться. Мы с Глойдой остались перед лицом, как я понял, помощницы директора.
Глойда подошла к столу и вынула свою монету-допуск. Покрутив её перед носом у гоблинши, она сказала:
– У нас важный разговор к магистру Френзелю. Доложите, пожалуйста, директору, что Глойда Юркая и Йоль Подкидыш из Орешника ждут его аудиенции по вопросу исчисления суждений.
Гоблинша тоже скривилась, как это раньше делал предыдущий сотрудник библиотеки. Я чуть было не фыркнул от смеха, но пока непонятный настрой Глойды держал меня в узде. Она встала, взяла у Глойды монету и пошла за дверь, где, видимо, и находился магистр Френзель.
Не было её довольно долго. Мы с Глойдой стояли и смотрели друг на друга. Я спросил:
– Что с тобой?
– А что?
– Я первый раз вижу тебя такой. Ты какая-то странная.
– Я просто в некоторого рода возбуждении из-за того, что поняла. Ты же видишь, я поняла это всё – этот полубред, из-за которого мыслитель Пропр сошёл с ума.
– И зачем мы теперь здесь?
– Мне надо знать… Нет, нам с тобой надо знать, было ли продолжение или нет. Если было, то мы должны его изучить. Я уверена, что ключ от нашего Посвящения в этом.
– Кстати, а ты мне так и не сказала, в чём заключается твоё посвящение.
– В том же, в чём и твоё. Тоже принести какую-то вещь, только не от Трюгглы, а от сторожа, живущего на дальнем кордоне за тролльским лесом и охраняющего вход в заброшенную шахту. Я даже забыла уже, как его звали.
Внезапно дверь распахнулась, и к нам вышел древний старичок с седыми волосами, поднятыми в виде гребня. Он был в довольно простой одежде и совсем не похож на директора библиотеки. Честно говоря, я ожидал увидеть ещё более грозного гоблина, который бы сейчас на нас грубо накричал, но оказалось всё намного приятнее.
Магистр Френзель, радушно улыбаясь, пожал нам с Глойдой руки, по-отечески похлопал по плечам и пригласил к себе в кабинет, указав на мягкий диван около низкого столика. Мы расположились, а он сказал своей помощнице:
– Милочка, предложи нашим гостям чаю.
От грозного выражения лица этой милочки не осталось и следа, она мило улыбнулась нам и ушла, прикрыв дверь.
Директор библиотеки вернул Глойде её монету и спросил:
– Итак, чем могу быть полезен?
Глойда теперь хотела показать, какая она культурная и вся такая мягкая, поэтому начала улыбаться и говорить мягким голосом:
– Магистр Френзель, спасибо вам большое, что нашли время и возможность так сразу принять нас. Мы с Йолем выполняем свои Посвящения, и наши пути пересеклись у мастера Вайгля, который и направил нас сюда, в Большую библиотеку. Мы ознакомились с рукописью древнего мыслителя Пропра, который по легендам сошёл с ума. И вот мы хотели бы знать, нет ли продолжения этой рукописи? Может быть, кто-то из учеников Пропра или его более поздних последователей продолжил разработку исчисления суждений?
Магистр Френзель как будто бы задумался. В это время дверь снова раскрылась, и воздух в комнате наполнился каким-то необычным ароматом с неизвестными мне нотками. Я подумал о том, что каждый раз в этом путешествии, когда я пью чай в новом месте, то пахнет он как-то по-новому, как будто бы каждый гоблин использует свой собственный рецепт и свои собственные травы, собранные непонятно где и непонятно кем.
– Угощайтесь чаем, мои дорогие, – сказал директор. – Я сам выращиваю его состав в своём саду. Знаете ли, такое хобби у меня. Ищу в старых рукописях интересные рецепты, а потом комбинирую их. Пытаюсь собрать что-то новенькое и необычное.
– Очень вкусно, – сказал я и даже не солгал, так как чай был действительно вкусным, и я такого никогда не пил.
– Магистр Френзель, – сказала Глойда, – ваш чай действительно очень вкусный и необычный. Но давайте вернёмся к нашему вопросу.
Директор библиотеки снова помолчал и сказал:
– В нашей библиотеке ничего такого точно нет. Труд Пропра никто не может понять.
– Но почему тогда мастер Вайгль сказал нам прочитать труда Пропра, а не труд. Именно труды, он подчеркнул это. – Спросила Глойда чуть возмущённым голосом.
– Не знаю, что было у вашего мастера на уме. В нашей библиотеке хранится только эта рукопись.
– А где-то ещё может храниться что-то подобное, – не унималась Глойда.
Магистр Френзель встал из-за стола и подошёл к окну. Он некоторое время смотрел в него, а потом повернулся и сказал:
– Вам надо обратиться к одному моему старинному другу. Он живёт в домике около своей мастерской на Третьей Садовой улице. Он изготавливает и продаёт железные двери, а заодно коллекционирует всякие безделицы рукописного характера. Возможно, у него что-нибудь есть, или же он вам что-нибудь подскажет. Погодите, я напишу для него записку, чтобы он вас принял.
Я поперхнулся чаем, поставил кружку на столик и спросил:
– Что делает ваш знакомый?
– Продаёт железные двери…
В моих глазах как будто бы потемнело, мир вокруг поплыл. Но буквально через несколько мгновений я увидел всё вокруг себя с какой-то необычайной яркостью. Как будто бы в окружающее меня пространство какой-то безумный художник вылил ведро ярких, даже светящихся магических красок, и все предметы вокруг начали светиться внутренним светом. Это было похоже на магические эманации, которые я начал видеть везде вокруг себя, но нет, это было просто какое-то чудесное зрение.
Я увидел, как старый гоблин склонился над своим столом и что-то выводил стилусом. Я увидел Глойду, которая сидела рядом и пила чай, а потом уставилась на меня расширившимися от удивления глазами. Я увидел помощницу директора, которая снова зашла в кабинет. Всё вокруг пылало яркостью и осознанием.
Я подошёл к директорскому столу и заявил как будто бы даже не своим голосом:
– Магистр Френзель, мне нужен лист пергамента.
Он протянул мне маленький кусочек, на котором написал слова для своего знакомого. Я взял его с кивком головы, но снова настойчиво сказал:
– Нет, мне нужен большой лист пергамента. Такой, на котором рисуют чертежи для механизмов, чтобы потом сохранить в библиотеке. Я знаю, что это довольно дорогое удовольствие, но поверьте мне, что это то, что я должен сделать на Посвящении. Я прошу вас выдать мне то, что я прошу.
Магистр Френзель с удивлением смотрел на меня, потом спросил:
– Для чего?
– Я знаю, что я должен принести. Мне нужен большой лист пергамента.
Директор протянул руку и забрал у меня записку. Он что-то написал на ней ещё, а потом вернул мне со словами, чтобы мы шли к его знакомому, там всё будет.
Мы вышли из Большой библиотеки и потом с территории Академии. Я шёл молча и целеустремлённо, сжимая в руке записку от магистра Френзеля. Глойда поспешала за мной, а потом воскликнула:
– Йоль, подожди! Что ты задумал?
– Пойдём, Глойда. Нам просто нужен пергамент. Пойдём.
Эпилог
Мы с Глойдой сидели в каморке у Зарка, склонившись над большим листом пергамента. Пространство вокруг освещал магический огонёк, который я зажёг на конце стилуса. Прямо сейчас в моих руках был мой гоблинский нож, и я приноравливался, чтобы разрезать им добытый нами пергамент на две равные части.
Добыть его было не так уж и сложно. Мы с Глойдой прямиком пошли по адресу, который дал нам магистр Френзель, но сделать это было несколько сложно, так как дорогу туда мы не знали. Приходилось постоянно спрашивать у местных жителей, как пройти на эту Третью Садовую улицу. Но где-то через час мы нашли домик продавца железных дверей. Это было некоторого рода столичное захолустье, но сам домик оказался вполне ухоженным.
Нас встретил совсем старый гоблин, практически дряхлый. Я показал ему записку от директора библиотеки, и тут он задал мне очень странный вопрос:
– Вы избранные?
Мы с Глойдой переглянулись. Опять это странное слово. Йулль сказала, что она избранная, и, дескать, мы тоже. Кем избранные? Что вообще это значит? А потом этот чудак в библиотеке сказал нам, что Йулль не может быть избранной, так как она работает. Это всё очень странно. И вот этот чудаковатый старикашка теперь спрашивает это у нас напрямую. И никто никогда за наши пятнадцать лет не обмолвился и словечком, что в мире есть какие-то избранные.
Глойда, между тем, подтверждающие кивнула и ответила, что нас так называли. И тут произошло вообще что-то странное. Глаза этого старика наполнились слезами, рукавом рабочего камзола он смахнул капли, шмыгнул носом и сказал:
– Когда-то давным-давно я тоже был таким же, как вы. А потом всё прошло. Теперь я здесь. Торгую железными дверьми.
Всё это было крайне странно. Но у меня была цель, так что я отмахнул сантименты и сказал:
– Уважаемый мастер, нам нужен лист пергамента для чертежа.
– Что-то ещё вам требуется? В записке от Френзеля написано, что вы ищете какие-то книги.
– Нет, мы больше не ищем книги. Нам просто нужен пергамент.
Он пошёл внутрь своего дома и через некоторое время вышел, держа в руке добротный лист большого размера. Он протянул его мне со словами: «Держите, авантюристы», потом снова шмыгнул носом, зашёл в свой дом и захлопнул за собой дверь. Мы с Глойдой опять переглянулись и пошли домой к Зарку.