Но я решил осмыслить это утром. Я закрыл глаза и провалился в сон.
Утром меня разбудил Грамбл. Он ткнул в руну Вендль своим посохом, и она с громким хлопком растворилась в воздухе. Я резко сел, открыл глаза и уставился на него. Первые секунды я пытался понять, кто это. Грамбл смотрел на меня, потом сказал:
– Йоль, вставай! Она не пустит тебя, пока ты не выполнишь её послушание.
– Что ещё за послушание?
– Она сказала, что тебе надо очиститься.
– Нормально. Как это сделать?
– В общем, ты плотно позавтракай, попей, а потом пойдёшь со мной. Тебе надо будет до следующего утра просидеть около самого места силы, чтобы оно очистило тебя. Тогда она тебя пустит и выслушает.
У этих колдунов всегда всё как-то сложно: послушание, очиститься, место силы, магия. Придумывают себе всякие ритуалы, а сами практически не понимают того, с чем имеют дело. Я фыркнул, но спорить с Грамблом не стал. Какой смысл спорить – старуха просто сошла с ума, но мне нужно попасть к ней и попросить у неё что-то, что она может мне дать, чтобы я мог вернуться домой. Чем быстрее я это сделаю, тем быстрее стану взрослым.
Я достал из торбы лепёшку и разломил её пополам. Я подумал, что надо бы поэкономить свои припасы, а то мало ли что придёт в голову этой одинокой Трюггле. Потом подумал, и разломил половину ещё пополам, оставив себе на завтрак только четвертинку. Попил я тоже совсем немного. Сидеть целый день и всю ночь на одном месте на полный желудок будет сложно. Да и лишняя жидкость в организме при таком «послушании» будет совсем лишней.
Грамбл смотрел на меня с улыбкой, потом сказал:
– Пошли, я отведу тебя. Торбу можешь оставить здесь, она тебе вряд ли пригодится. Нож можешь взять, хотя он тоже тебе не пригодится, но мало ли. Пошли. Чем быстрее начнёшь, тем быстрее всё закончится – тебе надо просидеть там ровно сутки.
Тут мне в голову пришла шальная мысль, и я спросил:
– Скажи, Грамбл, а на тебя она наложила послушание? Или ученики чародеев идут по особому счёту?
Тот расхохотался и сказал:
– Да. И я его исполняю прямо сейчас.
– Я так и понял. Пошли.
Мы пошли назад в центр болота. День был яркий, солнце уже снова начало припекать. Это лето было довольно жарким, а дождя не было очень давно. Я подумал, что хорошо бы чтобы сегодня было пасмурно, но нет – на небе не было ни облачка. Я понял, что послушание моё будет той ещё пыткой. Хорошо, что хотя бы мой шлем со мной.
Около небольшой лужицы открытой воды Грамбл остановился и сказал:
– Садись сюда. Вот так, да. Лицом к воде, и так, чтобы видеть избушку. Я буду иногда смотреть на тебя, а то мало ли что. Сиди тут, старайся не вставать и никуда не ходить. Тебе надо просто сидеть, пока эманации источника силы омывают тебя. Через какое-то время ты начнёшь это чувствовать, потом всё сильнее и сильнее. Не обращай внимания, это нормально. Ни в коем случае не трогай воду. Не заходи в неё, не дотрагивайся. Ни при каких обстоятельствах, даже не думай об этом. Под страхом смерти, заклинаю тебя – не дотрагивайся здесь до воды. Ты понял меня?
Голос у Грамбла был самый серьёзный, так что я кивнул и пообещал не касаться воды, как бы мне ни хотелось. Он продолжил:
– Старайся не спать. Если уснёшь, твоё послушание будет продлеваться на время сна. Лучше перетерпеть, потом отоспишься. Сиди, слушай, что происходит вокруг, думай о чём-нибудь своём. Лучше всего повторять то, что тебе рассказывали на уроках магии. Мне это очень помогало.
– А ты уже проходил этот ритуал?
– Да, все ученики чародеев проходят его на первой ступени.
Я присвистнул. Первая ступень – это восемь лет. Мне-то сейчас было как-то не по себе, а что должен чувствовать гоблин-отрок, когда ему только восемь лет? Бр-р-р.
Грамбл пожелал мне хорошего времяпрепровождения и ушёл. Я сидел и смотрел на лужицу воды. Она была чернее чёрного, так что я понял, что место тут должно быть довольно глубоким. Я сидел от него метрах в двух, поэтому предположил, что это может быть отвесный колодец или шахта, раз тут, где я сижу, почва под моими ногами твёрдая.
Солнце начало печь, так что я скинул свою куртку, но нижнюю рубашку решил оставить, чтобы не обгореть. Потом мне пришлось снять штаны и ботинки, так как жара стояла невыносимая. Меня жёстко потянуло в воду. Пот лил с меня градом, и мой шлем промок. Хорошо, что я взял с собой флягу – но воды в ней явно не хватит до конца дня, так что я терпел и лишь смачивал рот, чтобы не сойти с ума. А с ума я уже начал постепенно сходить.
Чтобы не рехнуться окончательно, я решил воспользоваться советом Грамбла и вспоминать уроки магии. Тем более, я действительно начал ощущать, как эманации проходят через меня, и их воздействие было всё сильнее и сильнее. В кончиках пальцев на руках и ногах начались покалывания, причём иногда болезненные. Я щёлкнул пальцами, чтобы прогнать неприятное ощущение, и между ними проскочила зеленоватая эманация. Это было удивительно – раньше у меня никогда так не получалось, хотя чародеи умели делать это.
Потом ощущения эманаций перетекли в ладони и ступни. Затем в глаза – я реально начал ощущать глазами покалывания. Но дальше этого дело не пошло. Я так и сидел, ощущая, как у меня колет в ладонях, ступнях и глазах. «Неужели у колдунов всегда так, раз они намного более чувствительны к эманациям, чем обычные гоблины?», – подумал я. Я потряс головой, чтобы как-то прогнать наваждение, но это было сложно. Похоже, что старая колдунья знала, что со мной будет, а потому слово «очищение» внезапно стало для меня звучать несколько иначе. Я очень надеялся, что всё это закончится, когда я отойду от источника силы на достаточное расстояние.
Мне даже стало не так жарко, пока я боролся с этими новыми ощущениями. Но вскоре я к ним немного привык, так что жара начала одолевать снова. А затем к жаре добавилась ещё одна напасть – мухи, слепни и оводы. Они садились на меня, мне приходилось отмахиваться, иногда какому-нибудь особенно хитрому слепню удавалось ужалить меня где-нибудь на спине, и я рычал от негодования и боли. Надевать назад куртку было не вариант. Я нарвал травы с длинными стеблями, сделал себе что-то типа веничка и обмахивался им. Сразу полегчало – и от назойливых мух, и от жары.
Итак, я начал вспоминать уроки магии. Вся магия у нас так или иначе была завязана на руны. При этом рунами мы также писали и считали. Поэтому каждый гоблин учил два строя рун – младший и старший. Младший строй был для письма и счёта и состоял из тридцати двух знаков. Они были простыми – чаще всего из двух или трёх чёрточек. Большая часть использовалась для письма, некоторые для записи как букв, так и цифр, некоторые для отдельных надобностей. Ещё были специальные знаки для удвоения.
Старший рунический строй был особенным. В нём было шестнадцать символов, и они были сакральными – у каждого было своё собственное имя. Эти руны не обозначали букв, но значили целые понятия, хотя и в качестве букв их тоже часто использовали. Причём у каждой руны было несколько различных значений, более или менее связанных, но иногда и нет. Одно значение было обычным, а несколько значений могли быть тайными. И сколько тайных значений у старшей руны было – никто не знает. Только колдуны самого высокого уровня могли знать намного больше значений, чем обычный гоблин. Но и они не были уверены в том, что знают все тайные значения каждой руны.
Обычные гоблины чаще всего знали только обычные же значения старших рун. Немногим из механиков, металлургов, шахтёров и гоблинам других достойных профессий требовались тайные значения. Но некоторым профессиям требовались тайные значения отдельных рун, и тогда они постигали их на уроках специальной магии, в отличии от уроков магии общей, на которых рассказывали про самое общее устройство этого аспекта непростого мироздания.
Проведя через свою зудящую руку эманации, я начертил в воздухе перед собой руну Гайд – верхнюю руну старшего строя. Меня сразу овеяло прохладой. Я хлопнул себя по лбу. Надо же было так облажаться. Сидел я на жаре уже несколько часов, а мог бы легко охладить всё вокруг при помощи этой руны. Тем более, что источник магической силы с очевидностью её усиливал. Да, если бы я был учеником чародея, то сразу же сделал это. Не зря же мне Грамбл говорил, чтобы я сидел и думал о магии. Мог бы уж сразу сказать, что надо было сделать, чтобы не париться на таком солнце.
Технически, руна Гайд была первой, так как учить старший строй всегда начинали с неё, но считалось, что нет первых рун, все старшие руны равнозначны, поэтому их всегда расставляли по окружности, и Гайд находилась на вершине этой окружности, а следующие руны шли за ней по часовой стрелке. А вообще, старший рунический строй старались лишний раз не чертить даже на бумаге или пергаменте, так как если случайно при черчении проведёшь через руну магическую эманацию, то она сразу же начинает активировать свою силу, и из-за такой близости старших рун друг к другу это всё переплеталось и создавало разные странные эффекты. Насколько я понял объяснения наших учителей, опытным путём был установлен именно такой порядок старшего строя, какой есть, и именно чертить его надо было по окружности, чтобы минимизировать эффекты от эманаций, если что.
Ведь каждая руна действовала примерно как оптическая линза. Она как бы фокусировала эманации магии, которыми был наполнен этот мир, специфическим образом. Именно внешний образ руны заключал в себе её свойства – она активизировала эманации в соответствии со своим законченным начертанием. Руна начинала работать именно после того, как полностью завершить её образ, вложив при её начертании магию, проводимую через руку или тот инструмент, которым ты чертишь.
Никто не знал, что такое магия и её эманации. Никто не знал, откуда взялись руны и почему они фокусируют магические эманации. Никто не знал, почему старших рун ровно шестнадцать. Кое-кто из старших колдунов, как поговаривали, предполагали, что старших рун может быть больше, намного больше. Возможно, даже, бесконечно много. Но мы обходились шестнадцатью старшими рунами, тем более, что их тоже можно было комбинировать друг с другом буквально в бесконечное количество сцепок. Да, мы называли сочетания старших рун, их комбинации «сцепками». И таких сцепок можно было делать очень много самых разных. Но очень редкие из них хоть как-то работали.