Я подошел к клетке. Сбоку в ней была дверца, но она крепилась лишь парой нитей, так что я легко открыл ее.
Однако ворон не захотел улетать. Я засунул руку в клетку, чтобы схватить его, но он стал клевать мои пальцы. Так что я оставил его в покое.
Сон не шел. Я подошел к Вингуру, он стоял у мачты, уныло опустив голову, и я подумал, что, куда бы мы ни направились, там должны быть хорошие пастбища. И не надо выходить в море надолго, дольше необходимого. Вингуру нужна земля под копытами.
С первыми лучами рассвета я подошел к рулевому веслу, Бьёрн медленно поднялся на ноги, подошел ко мне и, сощурившись, поглядел на море. Он пробормотал, мол, пора отправляться, здесь нам ждать нечего. Воды и пищи хватит на несколько дней, гребцы есть, да и ветер не может быть лучше. Так что он отошел к рее и начал разворачивать парус. От этого проснулись мужчины на борту. Они откидывали шкуры и одеяла, пускали струю за борт, харкали, плевали в море, Вингур начал беспокойно переступать, Фенрир справил нужду на носу, и ко мне подошла Сигрид.
Датчане тоже готовились к отплытию. Поднимали паруса, брались за весла. Вскоре вокруг не осталось ни одного корабля на якоре, и мимо нас скользнул корабль Свейна. Сам Свейн стоял у борта, он крикнул:
– Найди мне новую землю, Торстейн Корабел!
Он поднял руку и приветствовал меня раскрытой ладонью. Я ответил на приветствие. Мы все подняли руки. Корабль Свейна взял курс на север, а Хальвар, Бьёрн, Эйстейн, Щенок и остальные повернулись ко мне. Я взялся за румпель и крикнул на всю палубу:
– Поднять якорь! Поднять рею! Мы отплываем!
Никогда я не забуду ветер, наполнивший парус, дрожь румпеля. Мои товарищи натянули шкоты, нос поднялся на волне, корабль набирал скорость. Мы плывем на север. Скоро мы выйдем в открытое море.