– …что он не был сыном Синезубого, а был сыном Токи.
– Никогда этому не верил. – Йостейн запихал указательный палец в нос и принялся ковыряться в нем, по-прежнему не умолкая. – Если бы он не был сыном Харальда Синезубого, зачем бы ему платить выкуп за мальчика? Нет, Свейн точно сын Синезубого, но с ними что-то явно не так, с этими родственниками. Они жаждут власти, как обычные мужчины желают женщин. Они больны душой. У них больной ум.
Над очагом повисла тишина. Подошли еще люди, желающие послушать рассказ, но сейчас все сидели и пытались объяснить себе это безумие, которое царило среди родственников Синезубого, прежде чем снять сало с огня и вгрызться в хрустящий шпик. Бьёрн был угрюмым и молчаливым в тот вечер, теперь он постоянно был таким. Я попытался поговорить с ним, но каждый раз, когда я спрашивал, что его беспокоит, он уходил или ложился спать. Я ел сало вприкуску с луком, мы все так там делали, пока Хальвар не зашевелился у огня и не продолжил свой рассказ. Он считал, что всё это слухи, что Свейн Вилобородый на самом деле был сыном Харальда Синезубого. А те, кто знал историю молодости Синезубого, видели, что у сына такой же нрав, как и у отца. В юности Харальд тоже был необузданным, он грабил и разорял. Сын поступал так же, как и его отец, или, точнее сказать, он следовал в фарватере своего отца. Дело дошло до того, что Свейн потребовал половину Дании себе, отец отказался отдавать землю и запретил собирать подать, ведь Харальд Синезубый был уже крещен, а Свейн по-прежнему придерживался старой веры. На тот момент Синезубый был уже стар, люди говорили, что он слаб. Поэтому, когда сын пришел на своих кораблях и обнаружил, что отец стоит на якоре в Исефьорде, Свейн потребовал не половину, а целое королевство, и поклялся убить отца, если тот не подчинится. Харальд в свою очередь пообещал пощадить всех людей Свейна, если они перейдут на его сторону, многие так и поступили, так что Свейну пришлось сражаться с противником, превосходящим его по силе. Однако очевидцы рассказывали, что ему удалось пустить стрелу в живот своему отцу, хотя некоторые и утверждали, что это сделал Токи и что стрела вошла в затылок и вышла изо рта. Что произошло на самом деле, мы не знаем, известно одно: Харальд скончался от полученных во время сражения ран, а Свейн стал королем Ютландии, Зеландии и всех островов, которыми правил его отец. Но он не смог долго усидеть на троне и вскоре снова уплыл. На поминальном пиру по Харальду был заключен союз с йомсвикингами и принято решение завоевать Норвегию.
И снова в доме стало тихо. Кто-то опустил глаза, как будто стыдился чего-то. Кто-то бормотал себе под нос. Я не слышал, что они говорили. Возможно, вспоминали имена погибших товарищей. А может, взывали к Одину или Тору, жалели, что всё еще живы, а не погибли в Хьёрунгаваг с оружием в руках.
Йостейн кашлянул:
– Собака, которая переоценивает свои силы, получает по морде.
– Это правда, – согласился Хальвар. – Но Вагн был умнее Сигвальди.
– Ты знаешь, что Сигвальди сбежал из бухты Хьёрунгаваг? – Йостейн посмотрел на меня. – Он теперь при дворе Свейна Вилобородого. По-прежнему наш хёвдинг, но лишь на словах. Нет ни одного человека в Йомсборге, который бы последовал за ним, все признают только Вагна, сына Аки.
Не успел Йостейн произнести эти слова, как порыв ветра распахнул дверь.
– Валькирии резвятся сегодня, – проговорил он. – Так же, как в тот день. В Хёрунгаваг. Прекрасные, как самые красивые из женщин. Но остры их копья.
Хальвар показал на меня с Бьёрном:
– Будьте аккуратнее с женщинами, мальчики. Они намного опаснее любого самого свирепого берсерка. Женщины… Я предпочитаю обходить их стороной.
– Неправда, – буркнул Йостейн. – А как же та наложница, к которой ты ходишь на хуторе Ульвара Собаки, и те две ниже по реке? Сестры, так ведь?
Но Хальвар ничего не ответил, вместо этого он начал рассказывать, как мудрые женщины могут использовать мужчин, чтобы укрепить свою власть, и о том, как глупые мужчины позволяют быть одураченными и настроить себя против бывших друзей или даже собратьев по оружию. Ярлы и конунги поступали по-другому: они выдавали собственных дочерей или сестер замуж за могущественных противников. Для властителей женитьба не имела ничего общего с их желаниями, намного важнее было заключить выгодный союз. Поэтому все знатные люди, сражающиеся за землю и море в этих местах, были женаты на нескольких женщинах. Сигвальди ярл был женат на Астрид, дочери Бурицлава, короля вендов. Она была отдана ему в качестве ответной услуги за то, что Сигвальди освободил вендов от датского ига. После того, как Свейн Вилобородый стал королем Дании, он женился на Гуннхильде, другой дочери Бурицлава. Бурицлав, в свою очередь, взял в жены сестру Свейна, Тюри. Ей это очень не понравилось, и рассказывали, что ему не удалось провести с ней ни единой ночи. Конечно, у Бурицлава было много других женщин для увеселения, но ему не давала покоя мысль, что Тюри могла бы подарить ему наследника, который спустя несколько лет мог бы побороться за трон датско-вендского королевства, но пока этого так и не произошло.
– Ты не рассказал о Вагне, – проговорил Йостейн Карлик и почесал под мышкой. – Раз уж заговорил о женщинах…
– Да, если мы говорим о женщинах, – согласился Хальвар, – надо упомянуть и о Вагне. Вы, мальчики… – Он указал на нас рукой, в которой держал кусок зажаренной свинины. – Вы еще молоды. По крайней мере, ты, Торстейн. Ты, наверно, еще и не знал женщины?
– Он интересуется, спал ли ты с женщиной? – уточнил Йостейн и несколько раз ткнул в воздух своим коротким указательным пальцем.
Хальвар не стал дожидаться моего ответа, прокашлялся и продолжил рассказ. После битвы в бухте Хьёрунгаваг было выпито немало пива. Хакону так понравилось общество Вагна, что Вагн в итоге получил женщину, с которой собирался разделить ложе, Ингибьёрг, дочь Торкеля. Он убил ее отца, а муж Ингибьёрг тоже погиб во время сражения. Ингибьёрг могла бы стать его, но Вагн не был человеком, который силой берет женщин. И хотя он поклялся лечь в одну кровать с Ингибьёрг, сделал он это будучи пьяным.
– Он улегся с ней на кровать, – рассказывал Йостейн. – И пригласил нас зайти посмотреть.
– Это правда, – кивнул Хальвар. – Они улеглись там на кровати. Мы пошли и убедились, что он действительно лег с ней, как обещал. Вагн весь дрожал, напуганный как раненый заяц.
– Вагн не спал с ней. – Йостейн поднялся и прищурился, глядя на отверстие в потолке. – Но лег с ней в кровать, как и обещал. Вагн всегда держит свое слово.
Бьёрн наклонился к огню. Все это время он хранил молчание, но сейчас явно что-то хотел сказать:
– Его дочь… – начал он. – Она…
– Торгунна, – кивнул Хальвар. – Что с ней?
– Она… Вагн, должно быть, был очень молод, когда стал отцом, – произнес Бьёрн.
– Да, – подтвердил Хальвар, – не старше твоего брата.
– Когда мать Торгунны умерла… – Йостейн снова сел. – У нее был жар, а Вагн… Он тяжело пережил это. Он очень любил эту женщину.
– Он пообещал ей позаботиться о дочери. И Вагн, как я уже говорил… Он держит свое обещание. – Хальвар подкатил чурбан к огню.
– Никто не может к ней приближаться, – Йостейн покачал головой. – Но я думаю, Вагн еще не осознал, что она уже взрослая женщина.
Бьёрн быстро погладил себя по бороде, взглянул сначала на Йостейна, потом на Хальвара.
– Но у нее же был ребенок.
– То было изнасилованием, как я уже рассказывал. Так, по крайней мере, говорит сам Вагн. Он поклялся изничтожить любого, кто попробует сделать ее своей.
В тот момент дверь открылась, и в дом ввалился парень.
– Корабль! – тяжело дыша, выкрикнул он. – Там корабль!
Все сидящие в доме уставились на него, стоявшего перед нами и задыхавшегося от бега. Он стоял как раз под факелом на балке возле двери, от его потной куртки шел пар.
– Это Сигвальди! – добавил он, прежде чем выбежать за дверь.
Вскоре мы стояли на пристани, все йомсвикинги до единого, должно быть, собрались там. Мы с Бьёрном последовали за Хальваром, Йостейном, Крестьянином и другими воинами, обогнули пристань и стали подниматься на бруствер. Оттуда мы увидели шесть кораблей, бросивших якорь на расстоянии полета стрелы от ворот. Вагн уже стоял возле них, вокруг него было светло от факелов. Он заметил весельную лодку, которая была спущена с одного из боевых кораблей. Трое мужчин карабкались внизу, двое из них сели на весла, третий, очень высокий, направился на нос, где он стоял, пока двое гребли на маленькой лодочке к воротам.
– Вагн, сын Аки! Впускай нас!
Вагн не стал медлить с ответом, он отчетливо произнес:
– Корабль Сигвальди ярла я вижу! Но не его голос я слышу!
– Я Торкель, его брат! – послышалось из лодки. – Пускайте нас!
Йомсвикинги вначале решили, что сам Сигвальди встал там на якорь. Произошло это из-за того, что Торкель вышел в море на корабле Сигвальди, который легко можно было узнать по человеческим костям, которые висели на вантах, побрякивали и издавали свист, когда поднимался ветер.
– Торкель Высокий! – прокричал Вагн. – Так это ты там стоишь! Отвечай мне, если можешь, Торкель Высокий: где Сигурд, сын Буи? Я отправил его к вашему конунгу и не видел его с тех пор!
– Сигурд у Свейна! Пускай нас, и я расскажу тебе все, что знаю!
Вагн решил обдумать сказанное, прежде чем крикнул:
– А как дела у твоего брата? Слышал, что Сигвальди кормится со стола Вилобородого и спит с его наложницами!
Ничего не ответил на это Торкель, только повторил требование, чтобы открыли ворота. Он не сделал этого раньше, потому что лодка ходила ходуном из-за сильных порывов ветра и он чуть не выпал из нее. На укреплении все начали смеяться, но Вагн рыкнул, чтобы все замолчали. Потом сообщил, что ворота откроют.
Торкель Высокий и его шесть боевых кораблей стояли на якоре посреди гавани, но пока он не сошел на землю. Нас всех попросили разойтись по домам, а Йостейн пробурчал, что Вагн боится, что может разразиться страшная битва, когда люди Торкеля сойдут на берег. Мы, йомсвикинги, много раз сражались за датского короля, и, как мы узнали из рассказа Хальвара, Свейн Вилобородый вырос здесь. Но после Хьёрунгаваг, когда сбежал Сигвальди, а Вагн стал новым хёвдингом, отношения испортились. Йостейн считал, что нам надо было быть начеку, потому что мы не могли доверять людям, которых запускали в город.