отов. Воды обильных зимних дождей изрядно подняли уровень Иордана. Тихая летом река превратилась в широкий и бурный весенний поток.
Ни на минуту не предался унынию Йошуа – ведь сказал же ему Всевышний: “…Как был я с Моше, так буду я и с тобой: не отступлю от тебя и не оставлю тебя…” Неколебимость веры – залог оптимизма. “Пусть широка и глубока река, воды бурливы, и нет переправы – поведу народ, и свершит Бог чудо, и счастливо перейдем Иордан!” – подумал Йошуа.
Израильтянам предстояло оставить обжитый лагерь. Что ожидало их в неизвестной суровой стороне? Другой берег – не кисельный, а Иордан – не молочная река. Йошуа рассудил, что необходимо взять с собой хороший запас продовольствия, ибо на новом месте не сразу добудешь пропитание, да и ополченцам безотлагательно потребуется пища, коли придется сразу вступать в бой. Йошуа созвал надсмотрщиков народа и приказал пройти по стану и повелеть людям заготовлять еду. “Три дня на сборы – и переходим Иордан!” – скомандовал он.
В канун переправы Йошуа встал рано поутру и собрал народ, и люди покинули становище и двинулись к Иордану. К вечеру добрались до воды, в последний раз утолили голод по сю сторону реки, в тревоге улеглись спать, кто на траве, кто на земле, кто на песке. С рассветом поднялись с жестких своих постелей, подкрепились, испили воды и, следуя приказам надсмотрщиков, стали выстраиваться в бесконечно длинную колонну, очередность в которой была загодя продумана Йошуа.
Неспокойны были души человеков. Половина сердца терзалась страхом, другая половина грелась надеждой. Страх изнутри происходил, надежда извне вселялась неутомимыми устами Йошуа. Ребятня притихла, видя тревогу отцов и матерей. Мелкий скот не блеял, крупный молчал, рогатые головы понурив. Люди взвалили на свои и на бычьи спины поклажу – заготовленную впрок провизию – и медленно двинулись к воде.
Впереди шли священники, несли ковчег Завета Господня. Только коснулись их ноги воды, и стеной встала бурная река, замерла. Случилось чудо, Богом обещанное! Что явится оно – безраздельно верил Йошуа, о нем неустанно твердил народу. И вот, свершилось!
Священники дошли до середины русла и остановились. Вода прибывала, вздымалась все выше, но ни на пядь не подвигалась вперед. На обнаженное дно реки вступила людская колонна. Открывали и замыкали шествие мужчины, на случай нужды, держа оружие наготове. В середине торопливым шагом семенили женщины и дети, подгоняя скот. Средь переходивших реку не было стариков и старух, ибо сорок лет странствий в пустыне унесли жизни людей мятежного поколения – как и желал того Всевышний. Лишь два долгожителя по воле Божьей свершили переправу – Йошуа и Калев. Когда весь народ благополучно перебрался и встал на сухую твердую почву, Божьи слуги последовали за ним, высоко подняв над головами ковчег Завета Господа, и последними вступили на противоположный берег. И тут рухнула вниз водная стена, и Иордан продолжил свой вечный бег.
3
Итак, племя иудейское вступило в завещанную землю. Исторический сей шаг хоть и огромным был, но лишь первым на начертанном Всевышним пути. Люди ликовали, мужья нетерпеливо целовали жен, искали глазами укрытие. Ребятишки мало понимали значение свершившегося, но все же радостно визжали, затевали хороводы. Крупный и мелкий скот смыслил еще меньше, но производил шум и гам, как дети, и не высматривал укромные места, как взрослые.
Подошли к Йошуа молодые его ученики – Гидон и Гилад. Поздравления, объятия, бурные излияния чувств. Народный вожак старался сохранить строгое выражение лица и степенность в движениях, но мешал ему игривый ветер, донося до ушей ветерана гомон всеобщего торжества и, теребя поредевшую и побелевшую с годами бороду, придавал его физиономии легкомысленный вид. Оставив тщетные попытки блюсти солидность, Йошуа смягчился, заулыбался, отдался напиравшей изнутри радости и даже дружески ущипнул за щеку Гидона, а потом и Гилада заодно.
А вот и Калев показался. Гидон и Гилад почтительно ретировались при появлении седовласого ровесника своего учителя. Калев сдержанно пожал победоносную руку. Глаза его сияли, но молчали уста. Куда девалось былое красноречие доблестного соглядатая, сорок лет назад вступившегося за честь Земли Обетованной?
Неудача разведывательной миссии и последующий гнев Господень весьма омрачили дни и ночи Калева. Мужественный воин призвал внутренние силы души и отчасти развеял черную меланхолию. Он стойко выносил трудности сорокалетнего изгнания и неизменно поддерживал товарищество с Йошуа, но не слишком сближался с ним. Мы не знаем, что являлось причиной подчеркнутой сдержанности. Нельзя исключить искру зависти в сердце Калева. А, возможно, то была обращенная на соратника укоризна несправедливой судьбе. Или что-то иное. Украдчив упрек верного товарища. Да разве интересуется история, горячи или холодны чувства ее героев друг к другу? Главное, оба достойных ветерана неизменно боролись заодно и за одно. Вот и сейчас, Йошуа тепло, но суховато, вернул рукопожатие. Молчаливый ответ сей обещал твердую верность в будущей совместной борьбе.
4
Иудеи расположились станом в Гильгале у восточного края города Йерихо. Господь терпеливо дожидался, пока угомонятся счастливые израильтяне, вживутся в свой успех. Затем Всевышний восславил Йошуа перед глазами всего народа, и стали люди бояться и почитать его так же, как боялись Моше во все дни жизни его.
В час, когда иудеи пересекали осушенное Богом русло Иордана, двенадцать дюжих мужчин, по одному из всех колен израильских, взяли каждый по огромному камню со дна реки в том месте, где священники держали над головами ковчег Завета, и перенесли ношу на берег – так повелел Господь. Теперь же Йошуа распорядился поставить валуны на площади в центре Гильгала и объявил народу, что камни эти станут вечным напоминанием потомкам о чуде, которое совершил Бог, дабы люди земли знали, что сильна рука Господа, и благоговели бы перед Ним.
Йошуа очень надеялся, что нехитрый этот монумент послужит уроком не только далеким будущим поколениям, но и в упрямые головы современников внедрит, наконец, убеждение в благонамеренности Господа и укрепит веру в Него. Памятник сей хоть и был груб и невзрачен, но имел несомненное преимущество перед прекрасными храмами Гая Юлия: он создавался по указу Бога, а не велением химерической надежды на милость богов. Есть ли лучшая порука в помощи Всевышнего, нежели строгая любовь Его? Отметив различие фактов, упомянем и о сходстве их. В обоих случаях связь человека с небесами олицетворял камень – то ли неказистые валуны, то ли творение архитектуры – иным словом, объект материальный, не духовный.
Глава 8 Йошуа перешел Иордан
1
Возможно, весна жизни, совпавшая с годами учения, ассоциируются кое у кого с прекрасным беззаботным временем, когда книги и наставники маячили на далеком горизонте, не слишком мешая некоторым более завлекательным предметам, решительно захватившим авансцену юношеских умов. Что же это за вещи, столь агрессивные и заманчивые? Пригожие девичьи лица, забавы с верными друзьями, разгульные пирушки и прочее в подобном роде. И хотя зрелости свойственно тщеславно преувеличивать лихость молодых лет, тем не менее существует доля истины в историях о былом пренебрежении академической муштрой.
Это общее положение не имело силы в среде учеников подведомственного Цви питомника знаний. Ешиботникам претило беспечное отношение к постижению главного предмета штудирования – Святого Писания. Не смотря на незрелые лета, питомцы Цви были не по годам солидны и серьезны в своем труде уразумения универсальных законов жизни. Легкомысленные соблазны возраста они преодолевали удивительно легко – ведь на страницах Книги имеются все необходимые рецепты исцеления болезней роста.
Йошуа с друзьями – Эльдадом, Эйтаном и, конечно, Яковом – не составляли исключения. Положительным этим парням чуждо было понятие “убить время”. После интенсивных дневных занятий они посвящали вечерние и ночные часы обсуждению деяний Библейских персонажей. А сколько книг они перечитали, как много разных толкований открыли для себя! Знания наполняют голову, а любовь к истине возвышает дух. С максимализмом молодости они стремились вникнуть во все без изъятия трактовки – канонические и полемичные. Им еще предстояло понять, что никто не обнимет необъятного, ибо неудержим поток мыслей интерпретаторов Писания.
Разумеется, дух поселенческой ешивы в Бейт Шеме устремлял молодые умы прежде всего к пониманию цели освоения Святой Земли. Поэтому с особенно пристальным интересом изучались адекватные этому направлению мысли события ранней истории иудейского народа – эпоха великих подвигов Моше и преемника его Йошуа.
2
Четверо друзей укрылись в круглой беседке неподалеку от ешивы, где они, натянувши на себя толстые свитера, собрались провести прохладную апрельскую ночь, обсуждая насущные темы и подогревая себя чаем из термоса и жаром дискуссии. Яков, а с ним Эльдад и Эйтан уселись близко друг к другу, а Йошуа расположился чуть поодаль. Сегодня он казался несколько рассеян, словно некая дума занимала сердце его, и, возможно, поэтому он был пассивнее обычного в полемике.
– Друзья, я присваиваю себе право первого слова! – воскликнул Яков, безуспешно стараясь преодолеть характерный акцент, – как вам известно, я – простой заокеанский парень, матушка моя неиудейка, и я прошел тернистый путь обращения в нашу святую веру, а потом, презревши боль, вступил в племя праотца Авраама. Что подвигло меня на испытания, как вы думаете?
– Корень добра есть в тебе! – пытался процитировать Эльдад строку из Писания.
– Где еще обретешь истинное знание, как не в нашей ешиве? – предположил Эйтан.
– А ты что скажешь, закадычный друг? – спросил Яков задумчивого Йошуа.
– Продолжай, пожалуйста, простой заокеанский парень, – прозвучал слабый ответ.
– О, Йошуа, это тебе и твоим заразительным рассказам о прекрасной Земле Обетованной я обязан своим счастливым перерождением! – воскликнул Яков.