Вера работала в Доме моделей на Кузнецком Мосту, где на одном из показов и познакомилась с Сиуром. Он тогда пришел с молоденькой смазливой девицей, о которой, конечно, тут же забыл, как только увидел Веру. Да и немудрено. Вера себе цену знала.
Они с Сиуром встречались уже полтора года. Он был мужчина хоть куда, хорош по всем статьям. Ей скоро тридцать, но только с этим мужчиной она впервые получила полное удовлетворение в сексе. О морали Вера особо не задумывалась, главное, чтобы все выглядело пристойно, – а вот интимная сторона любви вдруг открылась ей совершенно по-новому. Она поняла наконец, что ценится в мужчине выше, чем его кошелек или общественный статус.
Все было чудесно до недавних пор. Сиур ей звонил, они договаривались о встрече, весело проводили время, расставались с легким сожалением, но без надрыва. Отношения из стадии ухаживания перешли в прочную постоянную связь. Им было хорошо вместе. И вдруг что-то изменилось. Сиур отказался от встречи, – дело неслыханное. Ну, мало ли? Может, приболел или неприятности какие? Когда на следующий день он не позвонил, Вера удивилась. Чуть-чуть. На следующий день он снова не позвонил… и она забеспокоилась.
Сиур позвонил ей только через неделю, извинился, сказал, что больше встречаться они не будут, что он ей благодарен за прекрасные мгновения и она может на него рассчитывать во всем, кроме интима. С этим покончено. Почему?!
Вывод напрашивался сам собой: у него появилась другая женщина. В результате «оперативно-розыскных мероприятий» Вера выяснила, что ее соперница совершенно не какая-нибудь бизнес-леди, модель или стриптизерша, а… даже не выговоришь – библиотекарша! Обыкновенная, незамужняя, невзрачная, никакая…
Она решила посмотреть на разлучницу. И вот…
Тина откровенно любовалась сидевшей напротив красавицей. Это было настоящее наслаждение для взгляда. Но не для души. Что-то в этой блистательной женщине было фальшивое: она сверкала, но светом чисто внешним. Внутреннего огня в ней не было, поэтому яркая оболочка казалась холодной и пустой.
– Мы с Сиуром… – Вера запнулась, взмахнула кукольными ресницами.
– Да?.. – Тине захотелось, чтобы она наконец сказала это. То самое, за чем она пришла. Ей даже стало интересно.
«А она совсем не такая уж простушка», – подумала красавица и недовольно повела темными бровями.
В глазах библиотекарши мелькнул и погас стран – ный блеск. Она вовсе не казалась ни растерянной, ни расстроенной, ни испуганной. Напротив, девица нахально изучала ее, Веру.
Вера привыкла, что все без исключения женщины в ее присутствии чувствовали себя если не третьим сортом, то уж вторым непременно. А эта спокойно себе сидит, смотрит, слушает. Рук с плохим маникюром не прячет, прическу нервно не поправляет, одежду не одергивает…
– Он вас все равно бросит! – сказала Вера совсем не то, что собиралась. – И вернется ко мне. Он всегда возвращается.
Вера скорее убеждала себя, а не Тину.
– Так в чем, собственно, дело?
– Вы ему не подходите. Вы… Такому мужчине нужна королева, а вы, извините, тянете разве что на горничную.
– А вы – королева!
«Она, похоже, издевается?» – Вера растерялась. Ее доводы не подействовали. И даже ее потрясающая внешность не произвела на эту серую мышь должного впечатления. Больше средств воздействия на ненавистную соперницу в наличии не было.
– Еще что-нибудь?
Тина оперлась локтями на стол и положила подбородок на переплетенные пальцы. В глубине ее зрачков вспыхивал темный огонь.
Вера не могла больше выносить этого. Она рывком встала и, не прощаясь, пошла к выходу. Ее каблуки гулко стучали в тишине библиотечного зала. Боже, эта девица околдовала Сиура! В ней определенно что-то такое есть. Если бы не было, разве он посмотрел бы в ее сторону? Ни рожи, ни кожи. При этой мысли Вера явственно ощутила как бы толчок в спину и испуганно вскрикнула. Она пришла в такое смятение, что не стала оглядываться, есть ли свидетели ее конфуза…
Игнат оказался дома. Узнав, что его телефон Валерии дал Борис Иванович и что именно он порекомендовал ей обратиться к Игнату, экстрасенс сразу согласился принять ее. Он назначил встречу через два часа. Этого времени как раз было достаточно, чтобы она успела собраться и доехать до Пречистенки, где проживал знаменитый колдун.
Экстрасенс оказался весьма дородным мужчиной среднего роста, с крупными чертами лица, в которых не было ничего от образа прорицателя, сверхчеловека или гипнотизера с магическим взором. Во всяком случае, Валерии казалось, что знаменитый Игнат должен хоть как-то соответствовать созданному ее воображением имиджу. Однако в облике экстрасенса таких признаков не было, кроме красного китайского халата с драконами, который обтягивал его солидное брюшко.
– Чем могу служить, сударыня?
Он отодвинул плотную черную занавесь, которая скрывала вход в комнату, и пропустил посетительницу вперед.
Комната, так называемая «лаборатория», как сказал Игнат, была огромной, – венецианская штукатурка стен вверху заканчивалась неожиданно темным потолком, на котором расположился большой кованый светильник необычной формы. Свет от него мерцал красными огоньками. Над камином висел старинный меч в черных ножнах, вдоль стен стояли мягкие кушетки, низкие столики. Пучки трав издавали горький полынный запах.
Валерия огляделась: повсюду были начертаны непонятные знаки и символы. То ли руны, то ли еще что. Черный и красный цвет символов, их резкие изломанные линии вызывали тревогу. Исподволь, где-то в подсознании поднялись пласты древних воспоминаний. Что-то языческое, глухое и темное, жертвенные костры, тайные ритуалы, запутанные лабиринты… У Валерии закружилась голова.
– Каждое мгновение жизни есть одновременное отрицание и утверждение, – вкрадчиво произнес Игнат. – Вот вы, и хотите уйти и не можете сделать этого, потому что вам необходимо узнать нечто важное… оно волнует вас, лишает покоя…
– Как вы сказали? – Валерия глубоко погрузилась в свои ощущения, и слова экстрасенса застали ее врасплох.
– Я говорю, что вы боретесь с желанием уйти и потребностью получить некие сведения относительно вашего состояния. Сядьте!
Валерия растерянно присела на низкую, неудобную кушетку и… все рассказала. Все-все. Про Евгения, про букеты фиалок, которые он дарил ей, про то, как он поджидал ее в машине… Про его нелепую, страшную смерть, безобразную в своей сути – кровь, открытые раны на груди, приторный запах, остекленевший взгляд, оскал зубов, холод застывшего тела. Потом она рассказала о кашле, который накатывает на нее ужасными приступами, вместе со страхом и предсмертной истомой…
Только одно она все-таки утаила от экстрасенса – ни словом не обмолвилась о рубиновой серьге, которая преследует ее, мерещится болезненным наваждением, затягивает в омут безумия…
Игнат слушал, не перебивая, не выказывая нетерпения или удивления. Ему приходилось и не такое выслушивать. У женщины трагически погиб любовник, вследствие чего дама вся в хворях и депрессии. Вроде понятно. И все же… Что-то в ее рассказе встревожило экстрасенса, холодком кольнуло в сердце. Чего-то она не договаривала…
Он подошел к угловому столику, поднял лоскут черного бархата, под которым оказался прозрачный хрустальный шар размером с крупный апельсин. Внутри шара, в самой середине, что-то дрожало, растекаясь к краям, и, словно проникая через границы сферы, рассеивалось в воздухе…
Игнат вложил гладкий и холодный на ощупь шар ей в руки.
– Смотрите в его прозрачную глубину… Она поглотит ваше внимание, и вы сможете увидеть невидимое, неощутимое… Произойдет Великий Переход. Смотрите…
Валерия, волнуясь, держала шар, который оставался все таким же холодным, не согреваясь от ее тепла. Она видела сквозь струящуюся прозрачность шара свои длинные пальцы с ярко-красным маникюром, кроваво отсвечивающим внутри хрусталя.
– Смотрите в глубину, в самый центр… – услышала она откуда-то издалека, как будто с другого берега, голос экстрасенса.
Воцарилась неподвижная, мертвая тишина. Шар помутнел, вбирая в пульсирующую, клубящуюся муть взгляд женщины, поглощая ее всю…
Валерия почувствовала, как туго сжатая внутри нее пружина внезапно ослабла, напряжение схлынуло, откуда-то появилась необыкновенная легкость, безмятежность и счастье… Плотный сгусток горя, отчаяния и страха, который она принесла сюда в своем сердце, исчез: как будто кто-то вынул из нее зазубренную железную занозу.
Она блаженствовала в океане света, плыла на его волнах, переливающихся от желтого к оранжевому, красному и фиолетовому. Красно-фиолетовый все сильнее увлекал ее, туда устремилось все ее существо, до самых потаенных глубин сознания…
Хрупкая оболочка забвения все еще отделяла ее от той действительности, но грань истончалась, сменяясь легким беспокойством. Тяжелые эмоции обрушились на нее внезапно, мощным диссонансным аккордом, затопили сознание невыносимой болью…
Отчаяние опутывало ее, подобно паутине, которую она силилась и не могла разорвать.
– О, это ужасное расставание убивает меня!
Тот, кто сейчас еще рядом, бесконечно дорог ей. Он отнимает у нее счастье, уносит с собой навеки, а она не в силах принять это.
– Я не смогу без тебя жить! Я никогда и ни с кем не буду счастлива…
В этот момент она все вспомнила. Она любила его, мужчину из далекого мира. В нем не было ничего, что могло бы ей не понравиться. Она желала вечно ощущать его рядом, любоваться им, таять от нежности и восхищения…
В его душе есть только любовь и нет места страданию. Она догадалась, что он хочет ее утешить.
– Ты же знаешь, для нас никогда ничего не кончается. Я буду любить тебя всегда… Я найду тебя, где бы ты ни была. Это подарок тебе, смотри. Когда-нибудь он снова соединит нас… Пути не только расходятся, но и сходятся. Жди…
Небольшой фиолетовый кусочек пространства вдруг стал отвердевать прямо перед ними. Облачко сгущалось, становилось все плотнее, пока не превратилось в темный, как звездное небо, бархат. На кусочке бархата задрожали две красные слезинки, пролитые любовью… Они твердели, сверкая, превращаясь в камни. Перед ней горели, ослепительно сияли два алых рубина…